В Музтеатре Станиславского и Немировича-Данченко показали балет "Вариации"
Возвращение "Вариаций" планировалось под занавес прошлого сезона - в пару к одноактному спектаклю Акрама Хана Kaash, что должно было стать российским дебютом британского хореографа и представить труппу как самую смелую и радикальную на российских балетных просторах. Пандемия спутала все планы, и "Вариации" вошли в другой альянс - с мировой премьерой Гойо Монтеро, в марте не дождавшейся нескольких дней до встречи с публикой. Но ситуация вновь изменилась, и "Вариации" были вмонтированы в программу, включающую "Маленькую смерть" Иржи Килиана и дивертисментное отделение "Дуэты".
Восстановленный балет Бурмейстера открывает вечер. Это один из немногих спектаклей, созданных им не для родной труппы, а лишь в нее перенесенных - "Вариации", или в оригинале "Sur le th me", которые хореограф называл также "Поэмами любви", поставлены по заказу Парижской национальной оперы. Бурмейстер оказался первым и на многие десятилетия единственным советским хореографом, перед кем открылись эти неприступные двери. В 1962 году работать ему пришлось "вопреки" - он принял приглашение на постановку большого сюжетного исторического спектакля, а в итоге был загнан в формат бессюжетной одноактовки. Но "Вариации" несут вдохновение хореографа музыкой Бизе (балет поставлен на его "Хроматические вариации") и инструментальным мастерством французской труппы. А бессюжетность преподнесена так, как ее принимали мастера советского драмбалета - Бурмейстер вычитывает в музыке тему творца, который ждет встречи со своей музой (такой же ход использовал Леонид Лавровский, двумя годами ранее поставивший в Большом театре "Вариации на тему Паганини" Рахманинова). Из темного пространства сцены появляется классический бестелесный белотюниковый кордебалет, на фоне которого томится главный герой, для которого поставлена сложная вариация, скорее героическая, чем лирическая. На его призыв появляется героиня, внешне неотличимая от облака грез. Они то сливаются в дуэте полного согласия, то героиня исчезает и ее место занимают две солистки, а то вновь возвращается, чтобы по-новому провести тему зова и ускользания. Соло, построенное на блестящей французской мелкой технике, сменяется прыжковой вариацией, после которых вновь следует дуэт - и исчезновение героини, вызывающее новый пламенный монолог героя.
Труппа театра Станиславского и Немировича-Данченко в последние десятилетия нечасто танцевала спектакли своего культового хореографа, а его главные шедевры - "Эсмеральда" и "Лебединое озеро" - под воздействием театральной обыденности мутировали в сторону обезличенного международного балетного "эсперанто". "Вариации" труппа тоже представила через опыт исполнения "Серенады" и "Кончерто Барокко". Однако современный мир для высокого романтизма, каким его понимали еще в середине прошлого века, места почти не оставляет. Денис Дмитриев честно сосредоточился на сложных монологах и дуэтах, насыщенность которых для премьера тянет на целый трехактный балет. Для Ксении Шевцовой текст, кажется, сложностей не представлял - она щеголяла россыпью мельчайших pas de bourree, бриллиантовыми заносками, мягко стелющимися "филированными" полетами. Но к герою явилась строгой коллегой-производственницей, ждущей от него не взлета вдохновения, а надежности в поддержках. Но балет старого мастера от этого не растерялся - наоборот, обнаружил профессионализм конструкции, выдержавшей новый подход. Более того, "Вариации" стали камертоном для остальной программы и, казалось, ее непревзойденной вершиной.
Честь современного балета спас нынешний лидер труппы Лоран Илер. В финале вечера на пустой сцене появился сам 57-летний худрук с другим ветераном - 45-летним Георги Смилевски. Под звуки испанской гитары молодой хореограф Максим Севагин поставил номер, в котором нет ни одного трюка - только красота слияния тела и ритма. Это была абсолютная магия танца. Илер оказался достоин предшественника.