Достаточно одиночки с ножом: почему Европа оказалась беззащитна перед террором

Три нападения в Париже с ножом и на прохожих, и на полицейских. Два — в Лионе, одно — в Авиньоне, одно — в Канаде, нападение на церковь в Вене, нападение на французское консульство в Джидде. Где-то нападавшие уничтожены, где-то задержаны. Но самым крупным был теракт в Ницце. Там приехавший пару недель назад беженец из Туниса изрезал ножом прихожанку католической церкви и ризничего, практически обезглавив их. Еще одна прихожанка пыталась спрятаться в соседнем кафе. Когда приехала полиция, убийца уже добил ее.

СМОТРЕТЬ ВИДЕО: Достаточно одиночки с ножом: почему Европа оказалась беззащитна перед террором

Кристиан Эстрози, мэр Ниццы: «Ницца, как и вся Франция, возможно даже больше, чем другие города, снова платит слишком высокую цену, став жертвой исламофашизма. В этом нет никаких сомнений. Преступник не переставал повторять „Аллах акбар“, когда ему на месте оказывали медицинскую помощь. Этот жест демонстрирует его решимость».

Это заявление окончательно сделало ситуацию кошмаром, потому что все понимают, что дальше будет хуже, точку поставить, кажется, уже невозможно. Все это уже виток насилия после расправы в Париже, когда террорист казнил учителя, показавшего на уроке карикатуры на пророка, и когда после этого всегда осторожный Макрон вышел со словами о том, что на Францию напали исламисты, религия этих людей переживает кризис, а Франция и дальше будет печатать карикатуры.

Франция отзывает посла из Турции, Турцию осуждает Евросоюз, исламские страны призывают к бойкоту французских товаров. Франция отвечает обещанием начать давить на Турцию вдоль средиземноморского побережья — в Сирии и Ливии. Бывший премьер Малайзии уверяет, что французов можно наказывать смертью за то, что они делают. Во всех французских консульствах в мире, включая Россию, усилена охрана, потому что французское МВД уверено, что атаки еще будут.

После всех этих атак и заявлений Макрон уже заявил, что он разделяет чувства мусульман, что печатать карикатуры решила не власть — это общественное решение.

И уже в Лондоне одиночка с молотком в час пик разбивает головы двум пассажирам метро. И просто уходит на глазах лондонцев, которые помнят, что такое атаки на улицах. Тревога в Лондоне чувствуется везде.

Чарльз Шубридж, бывший офицер Скотланд-Ярда: «Мы сами виноваты в том, что Европа заигрывала не с исламом, а именно с исламистами, начиная с Афганистана, потом — с „Аль-Каидой“ и Халифатом, борясь то с Советским Союзом, то с Каддафи, то с Асадом. Мы сами напустили в дом тех, кто никакого отношения к исламу не имеет, и кто хочет нам здесь диктовать свои правила».

Хассен Чалгуми, французский имам: «Они приехали, но, к сожалению, Европа была наивна и приветствовала их. Они распространили свой яд. Они прививают эту идеологию молодым людям и учат языку вражды. Это не мирный ислам».

Не только Британия уже научена горьким опытом. Сколько бы ни вводилось антитеррористическое усиление, в какой-то момент его обязательно снимают, сколько бы спецслужбы ни заявляли о предотвращенных терактах, достаточно появления из ниоткуда одного террориста-одиночки, чтобы посеять страх и панику. Что он сделает — сядет за руль автомобиля или выйдет с ножом, — спецслужбы просчитать не могут.

Скотт Беннетт, бывший офицер спецподразделения армии США: «Даже если четко провести линию между террористами и обычными нормальными людьми, исповедующими ислам, то вывод очень жесткий — европейцы инфантильно не хотят понимать, что они сами изменили свою жизнь, приняв миллион беженцев с очень традиционными взглядами. Ведь толерантность почему-то исключает то, что именно европейцы должны проявить ее по отношению к чужим взглядам. Да, убивать недопустимо — но и унижать оскорблениями недопустимо тоже».

Талха Косе, доцент кафедры политологии, университет Ибн Халдуна, Турция: «Произошло самое страшное — столкнулись два вида экстремизма. Одни требуют вседозволенности, при которой они могут глумиться над всем, а другие готовы браться за ножи в ответ, забывая, что ислам — религия мира и добра, пророк убивать запрещал, считая убийство одного человека убийством целого мира».