Владислав Иноземцев предсказал печальное экономическое будущее россиян

Реальные доходы россиян в последнее время растут только на бумаге. А точнее, в регулярных прогнозных сводках Минэкономразвития. Вот и сейчас ведомство предрекает поступательный рост доходов начиная с 2021 года: МЭР исходит из посыла, что отечественная экономика полностью восстановится после коронакризиса. На каком основании? Ведь у нас по-прежнему полный провал с нефтегазовым экспортом, мы рискуем получить от Запада новую порцию санкций, плюс пресловутая «вторая волна» пандемии стала свершившимся фактом и грозит России повторным локдауном. Обнадеживающий прогноз и мрачная повседневность — насколько эти вещи совместимы? Своими мыслями по поводу доходов россиян с «365NEWS» поделился директор Центра исследований постиндустриального общества, доктор экономических наук Владислав Иноземцев. Фото: Алексей Меринов

— Минэкономразвития полагает, что в следующем году доходы россиян увеличатся на 3%, в 2022-м — на 2,4%, в 2023-м — на 2,5%. Насколько реалистичны эти прогнозы?

— Очевидно, что, когда реальные располагаемые доходы населения (как и любой экономический показатель) падают какое-то время, за этим следует период восстановительного роста. Поскольку по итогам нынешнего года доходы снизятся не меньше чем на 4–5%, я вполне допускаю, что в ближайшие два года они вернутся к прежним уровням. Соответственно, сценарий с повышением на 3% в 2021-м вполне возможен. Но возникает принципиальный вопрос: насколько этот рост будет устойчив в дальнейшем? Мы прекрасно помним, что после кризиса 2008–2009 годов доходы росли вплоть до 2013 года. Потом они начали снижаться в связи с резким ослаблением курса рубля, событиями вокруг Украины и конфронтацией с Западом. Сейчас мы тоже стоим на пороге полной неизвестности, в том числе в сфере геополитики. До какой степени обострится противостояние между Москвой и западными столицами, как поведут себя стороны, какие меры предпримут в отношении друг друга, придут ли к власти в США демократы? Всего этого мы не знаем. Пока можно более-менее уверенно говорить, что реальные доходы россиян упали не так сильно, как это виделось изначально. Кстати, в нынешнем году правительство оказало населению определенную поддержку: за счет дополнительных пособий, включая детские, доходы не обвалились совсем уж катастрофически. И я думаю, подобные меры придется сохранить и в 2021-м.

— Но в правительственном прогнозе речь идет именно об устойчивом восходящем тренде со следующего года. Откуда он возьмется?

— Я нигде не видел объяснения. Смущает вот что: в правительственном плане реализации национальных целей развития до 2030 года заложен почти нулевой рост пенсий. Скажем, в 2022 году это будет 0,6%, в 2023-м — 0,4%, в 2024-м — снова 0,6%. Давайте теперь посчитаем. Пенсионеров в стране порядка 40 млн, это значит, что у четверти россиян доходы будут прибавлять какие-то доли процента. Соответственно, чтобы у всего населения доходы увеличились на 3%, они должны расти где-то на 4,5% у оставшихся трех четвертей. А такого не было очень давно. Если государство не предпримет каких-то прорывных мер по повышению зарплат и пособий, то и взяться этим прогнозным показателям неоткуда. Да, в 2021 году определенный восстановительный рост будет (власти наверняка занесут его себе в зачет), но я абсолютно не уверен, что он продлится дальше. Доходы от предпринимательской деятельности в России снижаются, а в доходах граждан, напротив, растет доля социальных выплат — пособий и пенсий. Сегодня эта доля достигает максимальной величины за весь постсоветский период.  

— Реальные доходы изменяются под влиянием ряда факторов: роста заработной платы, динамики поступлений от предпринимательской деятельности, дивидендов от владения теми или иными активами, темпов инфляции. Какой из этих компонентов наиболее значим?

— На сегодняшний день основной источник доходов россиян — это оплата за наемный труд, то есть заработная плата. У нас пока очень мало самозанятых; программа развития этой формы занятости лишь недавно обрела общенациональный статус, а до этого была пилотной в ряде регионов. Роста пенсий, повторяю, не ожидается, все эти прибавки в одну тысячу рублей не в счет. По-настоящему на ситуацию влияют сфера услуг, строительство, сектор торговли, которые в нынешних условиях намерены оптимизировать персонал и сокращать работников — пока безработица не обнаруживает тенденции к снижению. И вопрос в первую очередь нужно ставить не о доходах, а о средней реальной оплате труда. Нужно добиваться, чтобы ее уровень хотя бы не снижался. — В одной из своих статей вы писали, что официальная статистика не отражает истинной картины с доходами граждан. Что с ней не так?

— В феврале Аналитический центр при Правительстве РФ обнародовал любопытные цифры по доходам населения. В этом исследовании показано классическое распределение по квинтилям, то есть по двадцатипроцентным группам, отсортированным по возрастанию личного дохода. Сам этот расклад особых вопросов не вызывает: самые бедные 20% граждан (1-й квинтиль) получают 5,2% совокупного дохода россиян, самые богатые 20% (5-й квинтиль) — 47,1%. Это в целом соответствует поквинтильному распределению доходов в США. Но удивляет то, что распределение дается в динамике с 2013-го по 2019 год и за это время ни по одной группе цифра не изменилась более чем на 0,2%. Иными словами, эти группы якобы полностью статичны на протяжении шести лет, практически никаких изменений с ними не происходит. Это не очень убеждает, поскольку, например, в США за тот же период доходы высших 20% выросли на 0,9%. При этом не стоит забывать, что с 2013 года произошло много серьезных потрясений — таких, как падение российского фондового рынка в 2014 и 2016 годах, на фоне которого доходы самых состоятельных граждан не могли не измениться. Хорошо известно, например, что с минимумов этого года наши миллиардеры обогатились более чем на $70 млрд, и такие перепады вверх или вниз не могут не отражаться в статистике. Поэтому полностью доверять официальным данным по доходам, которые представляют власти, я бы все-таки не стал.

— Должно ли повышение доходов населения стать одной из главных целей для российских властей на обозримую перспективу?

— Это даже не столько цель, сколько средство. Средство оживления экономики, причем самое эффективное на сегодняшний день. Ведь когда люди имеют дополнительные деньги, они их, как правило, во что-то вкладывают, что-то покупают, а бизнес, в свою очередь, получает дополнительную прибыль. Процесс идет по цепочке. Это очень простой и очень эффективный мультипликатор. Но есть и другие замечательные инструменты, например, существующая в США система льготных продовольственных карточек SNAP. В соответствии с ней малоимущим жителям страны, причем не только гражданам США, выдаются ежемесячные дотации, которые могут быть потрачены только на продукты питания (в прошлом году на это было потрачено почти $55 млрд — больше, чем расходы России на оборону). Это тоже ускоряет экономику, способствуя, в частности, росту сельскохозяйственного производства. Важно, что ничего не разворовывается: цена обслуживания программы — 4% от выделенных сумм. Увы, поскольку в России коррупция обрела какой-то невероятный масштаб, самым простым и дешевым выходом для ее властей было бы повышение зарплат и пенсий. Потому что любое финансирование долгосрочных стратегий развития, тех же нацпроектов, заканчивается ничем (совсем недавно их завершение было росчерком пера президента отложено на шесть лет), а деньги оседают в карманах чиновников. Чтобы украсть, условно, миллиард рублей, у нас создаются проекты на 20 млрд. А то, что они бессмысленные, никого не волнует.

— Вернемся, однако, к официальной статистике. Минэкономразвития в своем прогнозе, касающемся реальных доходов, исходит из того, что экономика полностью восстановится после коронакризиса уже к третьему кварталу 2021 года. Между тем Банк России осторожно говорит о третьем квартале 2022 года. Кто из этих ведомств ближе к истине?

— Здесь есть важный момент, касающийся пандемии. На мой взгляд, приход пресловутой «второй волны» уже стал реальностью. Если взять Европу, то, скажем, Испания и Франция вышли на рекордные показатели по заражениям и вместе с тем на очень низкие по смертности, несопоставимые с весенними. То есть больных коронавирусом в Старом Свете в целом научились лечить. В России же в апреле-мае максимальное число случаев заражений было около 10 тысяч в день по официальной статистике. Сейчас их меньше шести тысяч. Но при этом если в мае смертность по стране составляла порядка 220 человек, то на днях было около 150. Между тем удельный коэффициент смертности во Франции уменьшился в пять-шесть раз, а в Испании — даже в восемь. Поскольку риски летального исхода для россиян в случае заражения не снижаются, это чревато массой проблем для населения, государства и экономики. Например, если ежедневные показатели инфицированности снова вернутся к 10 тыс. случаев в день, может встать вопрос о повторном введении локдауна или хотя бы осуществлении частичных ограничительных мер.

Еще один весомый фактор — сырьевой. На днях глава Минэнерго Новак озвучил тезис, согласно которому объемы потребления нефти в мире восстановятся не в первом квартале 2021 года, как раньше предполагали в ведомстве, а во втором. Между тем западные аналитики не ждут восстановления на нефтяном рынке по итогам 2021 года в целом, напоминая, насколько мощным и глубоким было потрясение в минувшем марте. Со своей стороны добавлю, что после глобального топливного коллапса 1973–1974 годов Соединенные Штаты вернули докризисные показатели потребления нефти только в середине 1990-х. А Европе это вообще не удалось. Так что говорить о скорой реанимации одного из основных источников дохода российского бюджета не приходится. В этой связи я сильно подозреваю, что экономика вообще не вернется в прежнее состояние. После кризиса 2008–2009 годов мы пришли в себя довольно быстро — уже через три года. Затем, в 2014–2016 годах, опять провалились. Сейчас ровно та же история. Россия как бы переходит со ступеньки на ступеньку, но это движение не вверх, а вниз, пусть и плавное. На каждом новом уровне мы ищем новое равновесие, находим его и в этом положении как бы застываем. Начиная с 2008 года у страны не было ни одного периода реального длительного подъема. — Как подобная ситуация отражается на потребительском спросе?

— Уже летом он вырос по нескольким позициям (в частности, по бытовой технике, товарам длительного пользования) даже по сравнению с прошлогодним уровнем, что было удивительно. По объемам продаж автомобилей Россия просела в разы меньше, чем европейские страны: наши потери по итогам полугодия составили менее 20%, тогда как в Германии — около 35%, а в Италии — свыше 45%. Оказалось, что в данном случае россияне, пережившие карантин, довольно быстро адаптировались. Число авиапассажиров в России в августе сократилось лишь на треть по сравнению с прошлым годом, тогда как в США — более чем на две трети. Наш потребитель более безрассуден. Доходы людей сильно упали, но это лишь ненадолго отвратило их от крупных покупок. В Америке, в отличие от ситуации 2008 года, реальные доходы и накопления граждан не уменьшились — из-за раздачи государством «вертолетных» денег и укрепления фондового рынка; но зато траты сократились довольно существенно. Это означает, что у западных экономик есть больший запас для роста в 2021–2022 годах, чем у российской.

— Недавно правительство представило проект Единого плана по достижению национальных целей развития до 2023 года. Значатся ли там какие-то цели, касающиеся реальных доходов населения и обеспечения их устойчивого роста?

— Целевые показатели по доходам там присутствуют (плюс 3% в 2021 году и так далее), но они не привязаны ни к темпам роста ВВП, ни к динамике пенсий и пособий. Этот документ — отписка в чистом виде. Единый план по сути представляет собой некий набор ориентиров, которые почти наверняка будут скорректированы уже в ближайшем будущем, так как через год-два станет понятно, что отталкиваться от заложенных в него показателей (например, по программе сокращения бедности или по ситуации в демографической сфере) попросту нереально. Россиянам надо привыкать судить об экономике по толщине собственного кошелька и наличии возможности заработать, а не по выступлениям с высоких трибун.