О победах и поражениях в информационной войне

Признаюсь честно, было приятно прочитать во вчерашнем предложении Путина об информационном ненападении мысль, которую я выразил еще два года назад. Поздновато помощники президента прочитали мой пост Пакт об информационном ненападении.




Однако шутки в сторону. Неделю назад гостем передачи «Право знать» на ТВЦ был Яков Кедми, уважаемый лично мною эксперт из Израиля. Он часто излагает любопытные идеи, слушать его полезно.

Но заявленная тема — информационные войны — как выяснилось, не его конек. Он явно не имеет аккаунтов в соцсетях, а следовательно, и опыта «сражений» в этих самых информационных войнах. Рассуждения Якова Кедми оказались весьма поверхностными, что непозволительно для эксперта. Было странно слушать, как собравшиеся просят у него совета в вещах, в которых он разбирается хуже самих собравшихся. Не говоря о моих комментаторах, набивших руку в интернет-баталиях.

Но удивило меня даже не это несоответствие образа уважаемого аналитика содержанию его сентенций. Недоумение вызывает вообще попытка найти надежные и простые в исполнении способы выводить на чистую воду, тыкать носом наших противников. И не только в этой передаче, но и во многих других. И в соцсетях в том числе.

Если верить Якову Кедми, то чтобы добиться победы в информационной войне, надо быстро реагировать на вранье западных СМИ и политиков.

Хорошо, вняли. Начали реагировать оперативно. И тогда — что? В них проснется совесть, они начнут перед нам извиняться, а потом протянут руку дружбы? Глупость, согласитесь.

Я заметил, что информационные войны многими воспринимаются как что-то отдельно происходящее, обособленное. Хотя они являются подготовкой к реальной, а вовсе не виртуальной войне.

Поэтому меня и удивляет, что инцидент с Навальным сравнивают с Солсбери. А более продвинутые — с пробиркой Колина Пауэлла.

Я считаю, что для сравнения больше подходит нападение немцев на радиостанцию в Гляйвице 31 августа 1939 года. Это ведь тоже был элемент информационной войны, после которой началась уже настоящая. Возможно ли было ее остановить, если бы даже провокацию удалось разоблачить? Разумеется, нет. Если решение принято, то ни на кого эти разоблачения не подействовали бы.

Совершенно очевидно, что Соединенные Штаты маниакально придумывают все новые и новые casus belli для войны с Россией. И не начинают забрасывать нас ракетами с ядерными боеголовками лишь потому, что мы можем нанести им непоправимый ущерб. Поэтому вопреки Уставу ООН вводятся санкции — в надежде ухудшить наше экономическое состояние до того предела, когда мы не сможем производить достаточно ракет для ответного удара.

Информационная война — всего лишь симпатичная метафора. Выиграть ее невозможно по той простой причине, что такой цели никто не ставит — Запад расчеловечивает нас не для нашей, а для своей аудитории. И тщательно оберегает ее от правды, которую можно услышать на наших ресурсах вроде RT или Sputnik.

Но и американцы могут ее выиграть только на подконтрольной им территории. Ибо наше население буквально за последние несколько лет столкнулось с такой разнузданной геббельсовской пропагандой с Запада, что ни в какое отравление Навального по приказу злого Путина никогда не поверит.

Разделение мира на два враждебно настроенных, не доверяющих друг другу лагеря, хотим мы того или нет, произошло.

Поэтому Германия никогда не передаст нам результаты анализов, сколько бы каверзных вопросов ее представители не получали на пресс-конференциях. Вряд ли мир когда-нибудь узнает, где Скрипали. И открутить время назад, оживить Саддама Хусейна и Муаммара Каддафи тоже невозможно. Да и смысла большого нет — дело сделано.

Мы должны привыкнуть к тому, что живем в предвоенное время, которое благодаря гиперзвуковому оружию растянется на многие годы, а если повезет, то и на десятилетия. Хватит удивляться цинизму западных политтехнологов и спецслужб — законы и мораль, как и положено перед войной, действовать перестали.

И это тоже надолго.