Ишмухаметов: вакцина будет с минимальным количеством побочных эффектов

Вакцина, разработанная в центре Чумакова, может стать третьей вакциной против COVID-19, созданной в России. В новой вакцине используются убитые, то есть инактивированные вирусы. О принципе ее действия и важности разработки в интервью телеканалу "Россия 24" рассказал генеральный директор Федерального научного центра исследований и разработки иммунобиологических препаратов имени М.П. Чумакова РАН Айдар Ишмухаметов.

- Айдар Айратович, вакцина, разработанная вашими коллегами в центре имени М.П. Чумакова, может стать уже третьей вакциной, разработанной в России против COVID-19. Вы представляете вакцину цельновирионную. Предполагается, что эта вакцина, в которой используется либо ослабленные вирусы, которые не могут привести к какому-то серьезному заболеванию, либо вирусы убитые, так называемые инактивированные. Вы используете инактивированный вирус в ситуации с COVID-19, расскажите, в чем принцип действия этой вакцины?

- У всех вакцин принцип действия один и тот же, продемонстрировать организму тот антигенный состав или антигенный набор вируса с тем, чтобы в последующем, уже при контакте, в условиях, скажем так, неблагоприятных, организм мог адекватно реагировать на данный субъект. В нашей ситуации мы имеем дело с цельным вирусом. То есть мы в качестве антигенной нагрузки представляем организму как оболочечные белки, так и внутренние белки. Фактически мы моделируем полный контакт такой же, какой возникает у человека при заболевании с одним единственным отличием – заболевание в этой ситуации возникнуть не может, потому что вирус убит в этой ситуации. История цельновирионных вакцин – это вся история вакцинологии. На сегодняшний день почти 100% вакцин в мире, соответственно, и у нас, в России, являются цельновирионными. Поэтому это первый, скажем так, уровень ответа, первый уровень попыток, которые должны быть сделаны при создании вакцины, в ситуации, при которой мы не очень понимаем особенно иммунного ответа на коронавирус. Мы только начали с этим разбираться. При ситуации, при которой цельновирионные вакцины существует уже готовая платформа, в частности в центре имени Чумакова мы выпустили уже ряд таких вакцин. Это уже. Скажем так, это уже 60-летняя история разработки, создания, внедрения в собственное производство вакцин. И мы все понимаем о том, как подобные вакцины работают, какова их степень безопасности, какие они будут на выходе.

- В ситуации, когда мы не знаем, какие именно фрагменты вируса можно и стоит использовать при создании вакцины, в случае если создавать РНК или ДНК вакцину, вы идете по пути, который уже себя оправдал годами. Скажите, вы справедливо упомянули о том, что институт имени М.П. Чумакова известен первую очередь производством созданием вакцин против полиомиелита, энцефалита. А есть что-то общее у этих вирусов, у вируса COVID-19 и у вирусов полиомиелита?

- Можно сказать, что единственное общее у всех человеческих вирусов является их способность вызывать те или иные заболевания, а все остальное имеет значительные отличия и по строению, и по иммунному ответу. Вирус полиомиелита был иным, гораздо попроще. Вообще, на самом деле при вот этой эпидемии человечество впервые профессионально встречается с таким уровнем эпидемии. Наверное, предыдущую можно назвать "испанку, но вот так, чтобы быстрое, скажем так, очеловечивание вируса от животного на человека, это на нашей исторической научной памяти, наверное, впервые за последние 100 лет.

- В клинических исследованиях, на которые вы получили разрешение Минздрава, будут принимать участие порядка трех тысяч человек в разных научных медицинских центрах страны. Вы идете в соответствии со стандартами ВОЗ, почему это важно для института?

- Давайте от обратного. Мы являемся единственной организацией в РФ, которая имеет так называемую преквалификацию – нам более привычно слово "лицензия" – на поставку наших вакцин, в данном случае это было получено для вакцины против желтой лихорадки, для экспорта. И нам крайне важно и репутационно, и с точки зрения будущих перспектив данной вакцины, чтобы наши правила были гармонизированы международными. На самом деле российские правила GCP они вполне гармонизированы для этого, нельзя сказать, что кто-то делает вне этих правил, а мы делаем по правилам. В целом процесс клинических испытаний – первая, вторая, третья фаза в России гармонизированы с таковыми международными, ну может быть особенностями является то, что в силу особой опасности и необходимости быстрых решений были проведены ряд процедур, которые позволили несколько сократить эти сроки. Еще раз говорю, все это ни в коей мере не исключает действие 61-го закона, и фактически грамотное и последовательное следование процедурам соответствует международным правилам.

- Я правильно понимаю, что следование этим правилам позволит вам в перспективе быстрее получить международное признание и возможность экспортировать новую вакцину?

- Безусловно, это наша однозначная задача. Понятно, что как государственное предприятие, мы в первую очередь должны решить задачи, которые будут поставлены руководством и теми ведомствами, которые за это отвечают.

- Вы анонсировали проведение слепых плацеборандомизированных исследований. Многие производители, разработчики вакцин и лекарств говорят, что в условиях эпидемии проводить такие исследования достаточно сложно, даже по этическим нормам, когда ВИЧ-людей нельзя оставлять без лекарств, без лечения.

- На самом деле это регулируемый процесс. Просто обычно считается, что плацебо и вакцина 50 на 50 где-то, а в данном случае просто смещается в сторону большей доли вакцины, вот и все. Никаких больше существенных вопросов нет, никаких противоречий не существует.

- На примерах разработчиков вакцин в мире мы видим ситуации с нежелательными реакциями, с нежелательными побочными реакциями, которые приводят, в том числе и к остановке испытаний. Готовы ли вы к такому повороту событий, что вот это может взять и произойти. Не было ничего похожего на доклиническом уровне, а на клинических исследованиях вдруг появится. И какова здесь информационная доступность и открытостью, чтобы о таких случаях действительно общественность своевременно узнавала?

- Я бы сказал, не общественность, а регуляторные органы, конкретно – министерство здравоохранения. А общественность об этом узнает после того, как испытания закончились в нашем случае. Тем не менее, мы готовы, и это неотъемлемая часть. Для этого и проводятся данные исследования. Никто не будет рисковать, если вакцина не отработана. Кстати сказать, это лишний раз подтверждает то, что мы вовсе не торопились, несмотря на то, что наша технология присутствует уже десятилетия и в целом, понятно, что каждую вакцину надо подрабатывать. Но мы не торопились, не стремились к быстрым ответам. Мы это сделали тогда, когда все доклинические исследования были проведены в полном объеме.

- Вопрос, который занимает многих важных партнеров и потенциальных конкурентов: почему вы не торопились, будете ли вы торопиться впредь, например, регистрировать вакцину по ускоренной процедуре, как это сейчас разрешено уже на какой-то стадии клинических исследований после первых двух этапов, например?

- Вы знаете, вопрос немножко, наверное, неправильный, что это ускоренная процедура. Есть некое постановление, которое позволило совместить эти сроки, но на самом деле в любом случае третья фаза необходима, и как основное количество испытуемых будет подвергаться на третьей фазе, поэтому без третьей фазы никаких возможностей ни для экспорта, ни для системного применения, с нашей точки зрения, вряд ли возможно.

- Результаты доклинических испытаний вакцины показали, о каком периоде, может быть, годах, формировании стойкого иммунного ответа в ситуации с COVID-19 может идти речь?

- Вы знаете, по-моему, вообще говорить о годах просто невозможно на сегодняшний день. Конкретно, наши доклинические исследования показали, что спустя 2,5 месяца титры антител по-прежнему нарастают, и это говорит о том, что данная вакцина на определенный период времени, безусловно, сработает и может обладать протективностью. А за это время, сейчас пройдем еще 1 и 2 фазу, посмотрим, как это будет в динамике. На сегодня нет никаких данных говорить о годах, тем более что есть четкие указания о том, что как раз в иммунном ответе особую роль играет клеточный иммунитет, то есть на сегодняшний день этот вопрос просто не известен. Может быть больше утешающим фактором у нас является, что вот по нашим исследованиям на первом этапе, когда наши сотрудники работали и в "Коммунарке", и в Сеченовской академии, в больнице РАН – мы посмотрели, на самом деле степень мутации незначительна у коронавируса. Поэтому, наверное, ждать того, что это будет эпидемия вряд ли возможно.

Но это все – оценочные суждения, не более того. На сегодняшний день есть один факт, что в течение трех месяцев титры антител нарастают – раз, и мы еще можем оценивать собственные платформы. Да, скажем так, по подобной технологии созданы – полио, клещевая, антирабимическая вакцины, которые обладают десятилетним иммунитетом. Но было бы неправильно четко экстраполировать данные результаты в настоящий процесс. Да, мы надеемся на это, мы считаем, что цельновирионные вакцины в принципе склонны к тому, чтобы создавать стойкий иммунитет. И это доказано десятилетиями, но тем не менее... На сегодняшний день четкого ответа на это нет.

- Тысячи добровольцев в возрасте 18-60 лет – когда, где и как они будут набираться или приглашаться для исследований? В какой форме будет дана им вакцина? Это инъекция сейчас?

- Да, это инъекция. В общем, это стандартная вещь. Что касается, когда это будет – ориентировочно в ноябре месяце, когда мы закончим 1 и 2 фазу. И для этого мы снова должны получить разрешение у Минздрава. Кстати сказать, я должен отметить, очень много на сегодняшний день существует мнений по тому, как развивались события, что надо регистрировать, что не надо регистрировать. Наше мнение, что в этом смысле Минздрав абсолютно четко сработал. На сегодняшний день это не одна вакцина, а ряд разработок, которые на сегодняшний день проводятся и имеют право на жизнь. С условием того, что известно, что успешными бывают 10-15% разработок, это и наша, и мировая практика – несколько идущих параллельно разработок – это вполне нормальный процесс. Вакцины могут поделиться на различные группы населения, то есть это будут и люди, работающие в "красных зонах", это будут детские или плюс 60 контингент. Мне кажется, что мы придем к ситуации через полгода, когда различные группы населения будут иметь, возможно, свои показания. Это мое предположение. В этом смысле, наверное, такое с одной стороны – быстрое решение, а с другой стороны оно как раз вполне нормальное, и, в общем, отвечает той сложности, той тяжелой эпидемии, которую на сегодняшний день мы имеем.

- Совершенно справедливое предположение. Айдар Айратович, скажите, пожалуйста, цельновирионная вакцина имеет преимущество по рекомендациям для разных групп пациентов, может быть, ее легче будут переносить дети или она более безопасна для детей в перспективе, и по себестоимости производства?

- Это то, о чем я попытался сказать. Есть большой опыт, этому опыту на минуточку не десятилетия, а уже где-то 300 лет, начиная с Дженнера, Пастера и нашего Чумакова, поэтому история большая достаточно. И за весь этот период вакцины цельновирионные доказали свою безопасность достаточную. Отработана технология, а следовательно, если отработана технология, то мы можем каким-то образом, скажем так, прогнозировать будущую стоимость препарата. Это очень существенно на сегодняшний день, поэтому, идя какой-то дорогой, надо очень четко представлять себе, что ты не только хочешь создать вот этот первичный антиген, но и можешь. При этом уже технология под него готова, в нашем случае, это способ культивирование вируса, и мы можем прогнозировать те формы, которые будут, возможности их транспортировки и так далее. То есть, вот вся эта цепочка, если на создание конечно продукта, а не просто о науке, она должна быть в достаточной мере отработана. Возвращаясь к вашему вопросу, пока на сегодняшний день других мнений в мировой науке или в опыте создания вакцин нет. Наша вакцина будет достаточно с минимальным количеством побочных эффектов.

- Завершающий вопрос. Производство вы анонсируете в феврале 2021 года. Опять же, есть ли возможности начать его раньше, или, если сохранить такой темп, то, когда вакцина станет доступной для населения?

- Надо все-таки очень четко понимать еще раз, что вопрос в данном случае в какой-то степени в ведении министерства здравоохранения. Мы эти вопросы обсуждали и в самом начале нашей работы. Это будет зависеть от потребности, от той ситуации, которая будет. Что касается сугубо наших возможностей, мы на сегодняшний день, рискну сказать, и это, наверное, подведет итог вообще всей нашей беседе в какой-то мере, мы – единственный научный производственный комплекс. То есть мы сочетаем в себе способность разработать, создать и внедрить. Мы на сегодняшний день производим для национального календаря прививок, для региональных календарей вакцину, у нас большой экспорт. То есть у нас есть некий объем, скажем так, производства, он достаточно значительный. Но в какой мере мы можем выделить ту часть, которую мы сможем потом уделить на производство данной вакцины? Это будет определяться той ситуацией и соответствующими регуляторными органами.