Казус Суги: при новом японском премьере отношения с Россией ждет долгое похолодание

Как известно, новым премьер-министром Японии после ушедшего по собственной воле в отставку многолетнего лидера этой страны Синдзо Абэ, был избран бывший секретарь Абэ Ёсихидэ Суга. О том, кто это такой, какой при нем станет внутренняя и внешняя политика Японии, и, в частности, чего можно ждать России от нового премьера, пишет в обширном и крайне познавательном материале на сайте Международного Центра Карнеги журналист Максим Крымов. Суга – выходец из низов, он поздно добрался до высоких чинов, но, добравшись, зарекомендовал себя выдающимся администратором. Его предшественник Синдзо Абэ был большим любителем генеральных сражений: за семь лет своего второго премьерства он распускал нижнюю палату дважды, и оба раза одерживал на досрочных выборах сокрушительные победы. Польза от этой игры на обострение была двойная: популяция оппозиции в парламенте оставалась стабильно низкой, а поддержка Абэ в партии – стабильно высокой, ибо никто в здравом уме не захочет менять лидера-победителя. Подобная тактика очень подходила Абэ и стилистически: громкие лозунги и амбициозные цели, мобилизующие партию и избирателей, не только помогали оправдывать досрочные выборы, но и очень хорошо совпадали с его ощущением собственной исторической миссии. То, что в итоге ни одна из этих масштабных целей (будь то ликвидация хронического бюджетного дефицита, реформа конституции или возвращение спорных островов) так и не была достигнута, критического значения не имело. В этом смысле Суга – прямой антипод своего предшественника. Громким лозунгам он явно предпочитает спокойную работу, амбициозным задачам – решение локальных проблем, а ощущения исторической миссии у него, как кажется, и вовсе нет. Представленный им 16 сентября новый кабинет министров выглядит не как авангард готовящейся к сражению армии, а как бригада плотников, нанятая для того, чтобы срочно укрепить оказавшуюся в осаде крепость. Дела в крепости и правда обстоят не лучшим образом: несмотря на сравнительно благополучную ситуацию с коронавирусом в самой Японии, глобальная пандемия уже повергла японскую экономику в самую глубокую рецессию со времен Второй мировой войны. Проявились и другие застарелые проблемы в устройстве японского государства. Стабильно функционирующая в мирное время японская бюрократия оказалась неготовой к работе в чрезвычайных обстоятельствах: она неповоротлива, безынициативна и очень склонна к бумажной волоките. Последнее обстоятельство выглядит особенно дико: российское электронное правительство – это научная фантастика на фоне японского административного аппарата, до сих пор активно пользующегося факсом. Если и есть что-то, что можно назвать очевидным приоритетом Суги на его новом посту – это модернизация японской бюрократии, неофициальным главой которой он был последние семь лет. Судя по всему, Суга действительно намеревается запереться в крепости и сидеть в ней до тех пор, пока крепость не будет приведена в порядок. С этим самым порядком он и планирует пойти на выборы – и на выборы лидера ЛДП, и на выборы в Палату представителей. Однако при этом Суги не сможет оставаться в стороне от международной повестки, а именно внешняя политика – одно из слабых мест нового премьера. Несмотря на очевидный недостаток опыта в этой области, именно ему придется реагировать на результаты президентских выборов в США в ноябре этого года. В прошлый раз даже его куда более закаленному предшественнику удалось справиться с этой задачей лишь с большим трудом. Суге также предстоит определять вектор развития отношений Японии с Китаем, которые сейчас оказались в чрезвычайно двусмысленном положении. Абэ очень бережно выстраивал их все последние семь лет и даже сумел добиться ощутимых успехов. Но обострение американско-китайских отношений может свести весь прогресс на нет. Наконец, именно Суге придется в ближайшее время формулировать новый «новый подход» Японии к России: предыдущее его издание, на которое Абэ потратил 27 личных встреч с Владимиром Путиным и значительную часть своего политического капитала, особых дивидендов японской стороне так и не принесло. Как ни странно, именно на российском направлении ясности больше всего: уже сейчас можно утверждать, что отношения России с Японией ожидает продолжительный период похолодания. Начавшаяся в 2016 году активизация двусторонних контактов была односторонней инициативой Абэ, опиравшейся на его ощущение собственной исторической миссии и личные отношения с Путиным. У преемника Абэ нет ни первого, ни второго. Еще у него нет ни опыта в международных делах, ни, как кажется, желания без лишней надобности выходить из перестраиваемой им крепости. Япония Суги в обозримом будущем будет закрытой на ремонт страной-интровертом, пассивно реагирующей на внешние импульсы ровно настолько, насколько это необходимо. Никаких амбициозных внешнеполитических инициатив как минимум до следующей осени не будет. Да и после тоже вряд ли – по крайней мере, в адрес России. Четыре года усилий Абэ окончились, по большому счету, ничем. Даже если реформы Суги потерпят неудачу и ЛДП в ближайшее время вернется к вопросу «если не Абэ, то кто», потенциальный преемник Суги вряд ли будет расположен начинать с нуля разговор, исход которого уже известен по предыдущему опыту.