Герой афганского времени: рецензия на новую книгу Дмитрия Островенко

Книга напоминает о существовании другого Афганистана и мира его окружающего. Без понимания скрытого, возможно даже мистического, смысла этой территории невозможно понять цивилизационное развитие региона и, наконец, найти мирный способ его развития.

«…И вот мы становимся физиками, биологами, мы рассматриваем поросль цивилизаций - они украшают собою долины и кое-где чудом расцветают, словно пышные сады в благодатном климате. Мы смотрим в иллюминатор, как ученый в микроскоп, и судим человека по его месту во Вселенной. Мы заново перечитываем свою историю».

Антуан де Сент-Экзюпери «Планета людей»

Живые тени

Жизнь на улицах Кабула не останавливается ни на минуту, как и многие сотни лет назад. Только сейчас шум лабиринта торговых улочек рядом с проспектом Майванд все чаще заглушают взрывы, автоматическая стрельба и крики стоны раненых. Но столица истерзанного Афганистана, сильно пострадавшая за десятилетия междоусобиц, может открыть посвященным совсем другой мир. Как только сумерки опускаются на город, те кто не боится выйти ночью на улицы, приходят в один из затерянных в центре города караван-сараев, чудом сохранившийся с незапамятных времен. В этот караван-сарай любит захаживать один старик, которого все знали как странствующего поэта-суфия, но никто не мог вспомнить его имя ибо казалось, что он сидел на топчане в дальнем углу с момента основания Кабула. И вот солнце полностью зашло за окружавшие Кабул горы и поэт, постепенно погружаясь в транс, начал медленно, растягивая слова, исполнять на фарси почти тысячелетние стихи Аттара:

Костер горит, сжигая сам себя, ведь он

Любовью истинною, божеской пленен…

Любое сущее, что сжечь себя стремится,

С Первопричиною своей соединится.

И раны искалеченного города вдруг начинают затягиваться. На улицах оживают тени Александра Македонского, Тимура, Бабура, тихо шепча свои стихи на пушту прошел Хушаль-хан Хаттак, вот со своим караван верхом едет купец, следующий с грузом из Афганистана на север, и сливаясь со стенами дома, крадется странноглазый юноша Аджиб, где-то на крыше бесстрастно за ходом времени наблюдает огромный черный кот, родившийся в Дарульмане. А в тысяче километрах по пустыне навстречу своей гибели мчится на серебристом скакуне всадник, познавший семь столпов мудрости, в центре Персии пытается противостоять разъяренной толпе поэт, сжимая в покалеченной на дуэли руке саблю и где-то в центре бескрайней пустыни у разбитого самолета сидит чудом выживший пилот…

Точно также несколько сот лет назад, перед тем как уйти в вечность, о своих детях пел в затерявшемся среди узких улиц Джелаллаба Рахман Баба:

Всей жизни смыслом выбрал я любовь,

Судьба сей дерзости шлет испытанье вновь,

Не властен смертный задержаться здесь,

Могол, Пуштун, Индус,-все канут в тень веков,

Но Высший смысл, Судьбою данный есть,

И Лайла и Меджнун найдут последний кров,

Духовно тело или в нем плодится дух,

Единства если нет,- в другом закон суров,

Так старый к молодому будет глух,

Различье велико - его не снять оков,

Разлука с другом рушит жизни путь,

Узрит влюбленный в том проклятье снов,

Кто разлучает,- тот греха являет суть,

Безвинной жертвы вопиет к ответу кровь,

Устами тайное всегда прольется в речь,

Но сердце к жизни возродится вновь,

Кабарги- власти нет и мускуса сберечь,

Так мускул сердца выпустит любовь,

Ты тайну сердца дал устам стеречь,

Рахман же видит в сердце! Все. Без слов.

Следы другой эпохи

Великий афганский правитель и поэт Хушхаль-Хан, падишах Аурангзеб, Ахмед-Шах, Мухаммед Вали-Хан, кладовщик Шер-Маммад и улыбчивый торговец сухофруктами Мухаммед Афзаль, - это исторические персонажи и вымышленные герои, которые оживают в «Афганских повестях и рассказах» Евгения Островенко.

Этому произведению сложно дать однозначное определение. По своему духу оно, скорее отсылает к трудам и временам Александра Грибоедова или, возможно, Лоуренса Аравийского, когда дипломат был еще и писателем, и первооткрывателем, и философом. К моменту приезда последнего в Афганистан на строительство Джеллалабадского канала эта страна, казалось, была уже хорошо изучена, ее народ, прошедший через кровопролитные войны с Британской империей, уже должен был бы войти во вкус мирной жизни, но хрупкий мир в стране сохранить не удалось.

Как приобрести независимость, при этом не утратив человечности, наверное, думали и герои «Афганских повестей и рассказов». Например, первая повесть про великого правителя и поэта пушту, Хушхаль-хана, - это рассказ о человеке, который в мире шпионов и кованых эмиров пытается сохранить лицо, идя, где нужно, на компромиссы. Борьба Хушхаль-хана с империей Моголов – наглядный пример борьбы яркой личности с огромной чиновничьей машиной, которую она в итоге побеждает, но правда уже в нематериальном мире…

Мала, ничтожна, тленна моя плоть,

Как только в ней Твою Любовь вмещается,

Господь?

Пример – твой глаз.

Природа маленький хрусталик одарила

Способностью вместить многообразье мира.

Джалалуддин Руми

Есть и обратная сторона служенья, уже на стороне «силы», иногда с иронией обыгранная в книге Евгения Островенко. «Он что-то нашептал на уху эмиру, и генералу пришлось распаковывать чемоданы»… Как показывает практика дипломатической службы, зачастую хорошая служба оказывается не совсем ко двору. Обширные знания и верная служба Аджиба закончились его бесславной кончиной на Пешаварском базаре…

“I slept and dreamt that life was joy. I awoke and saw that life was service. I acted and behold, service was joy.”

Рабиндранат Тагор

Новая книга Дмитрий Островенко, если уйти от навеваемого ею поэтического настроения, это очень большой труд, основанный на работе с первоисточниками. В произведении объединены страноведение, лингвистика, история, литература и курс лекций по дипломатии, искусно вплетенные в канву остросюжетного исторического романа. Так, с самого начала повествования Евгений Островенко обращает особое внимание на лингвистические детали, без которых невозможно полное погружение в обстановку 17 века и понимание основ афганского общества. Автор, в частности, обращается к трудам основоположника школы изучения пушту Мартироса Асланова, который был советским послом в Афганистане в 1930-39 гг.

В качестве послесловия к первой повести Евгений Островенко приводит строчки Саида Шамсуддина Маджруха из стихотворения «Памяти Хушхаль-хана», которые перевел с пушту Лев Гумилев. В этом стихотворении интересны и другие строчки, читая которые невольно проводишь аналогии с современной ситуацией в Афганистане.

О пробудись, восстань, возьми опять Свой меч,

Чтоб с трона свой народ созвать.

С афганцами в стихах заговори

И осуди бесчестия печать.

Из уст вождя и горечь нам сладка,

Вели — и в пропасть прыгнет наша рать!

О дай урок афганской чести нам,

Чтоб с европейцев нам пример не брать.

Ты видел в жизни горе и печаль,

Так научи ж нас их превозмогать!

И вот в ответ — глухая тишина.

Ужель тебя обидела страна?

То, насколько внимательно Евгений Островенко относится к языку пушту, понятно по примеру с переводом цитаты на могиле Хушхаль-Хана:

«Чтобы защитить честь афганцев,

Я опоясал себя клинком.

Я – Хушхаль Хаттак,

Герой эпохи».

Многие авторы переводили часть этой цитаты как «поднял клинок», а не опоясал, что очевидно носит совершенно другой оттенок. Такие детали особенно важны, учитывая как они откладываются в сознании современников Хушхаль-хана и воспринимаются специалистами, взаимодействующими с Афганистаном в наши дни.

Из эпохи Хушхаль Хаттак автор переносит нас во времена Ахмед-Шаха в 18 веке, ставшего падишахом Афганистана, где не обошлось без детективной истории с одним из наиболее знаменитых алмазов в мире в мире весом в 105 карат и ныне находящимся в короне Елизаветы II.

О советской эпохе развития отношений с Афганстаном рассказывает повесть «Генерал», в которой идет речь о первой афганской дипломатической миссии в РСФР в 1919 г. и очередном непростом периоде в жизни Афганистана и казни Мухаммеда Вали-хана по приказу Надир-шаха. Повесть «Канал» – на примере строительства Джелалабадского ирригационного канала – о том, какую огромную роль сыграли советские специалисты (и инвестиции) в развитии этой страны. Как известно, к середине семидесятых годов прошлого столетия в Афганистане было построено и введено в эксплуатацию около 80 важнейших инфраструктурных объектов.

Вместо послесловия

В 2019 году исполнилось, с одной стороны, сто лет установления дипломатических отношений между Россией и Афганистаном, а с другой прошло сорок лет со дня ввода советских войск в эту страну. Эти даты спровоцировали очередную дискуссию о будущем Афганистана, о том, правильно ли поступило руководство СССР, приняв решение о введении ограниченного контингента в эту страну и т.д. Хотя и так последние двадцать лет Афганистан, как в России, так и за рубежом, упоминается исключительно в контексте борьбы с терроризмом, войсковых операций, борьбой с наркотрафиком, одним словом, мягко говоря, в негативном ключе. В этой связи Афганистан уже несколькими поколениями воспринимается в контексте разрушений и угроз.

На этом фоне книга напоминает о существовании другого Афганистана и мира его окружающего. Без понимания скрытого, возможно даже мистического, смысла этой территории невозможно понять цивилизационное развитие региона и, наконец, найти мирный способ его развития. Наверное, эта книга еще и напоминание о том, что хороший дипломат должен быть «поэтом», должен видеть красоту мира за пределами межгосударственных соглашений и официальных приемов, и приезжая в новую страну по сути становиться первооткрывателем, не полагаясь на доступное, но зачастую иллюзорное богатство нового цифрового мира…

Юрий Леонтьев