Говорили, что бежали из лагеря, а сами вылезли из схрона: как советские спецслужбы вычисляли бандеровцев на пересыльных пунктах

Бывший сотрудник СМЕРШа полковник Николай Васильевич Левшин вспоминает:

Это было на территории Западной Украины в 1944 году в районе Яворово, что на Львовщине. В пересылочный пункт к ним попали несколько наших граждан, якобы бежавших из немецкого концлагеря. В ходе предварительных бесед с ними возникли подозрения — уж очень непохожи они были на узников. 

Особое внимание привлек к себе один из них, розовощекий крепыш по имени Остап Захарчук. Суть настороженности заключалась в том, что остальные мужики заискивающе относились к нему, хотя он был моложе. Говорили о себе скупо, часто подчеркивали, что их немцы забрали с «маетков» — своих хозяйственных дворов — совсем недавно.

Стали изучать их через негласные возможности.

— Мне понравился один из них по имени Иван, — рассказывал бывший сотрудник СМЕРШа. — Через некоторое время установил с ним доверительные отношения, и он «поплыл» — признался, что они никакие не «маеточники», а вояки УПА*. Попав в окружение, решили спрятать оружие в «краевке» и сдаться красноармейцам под легендой бежавших из плена.

— Через него, наверное, вы получили более подробные данные на Остапа?

— Да, Иван оказался говорливым. Он признался, что Захарчук имеет кличку Берест и является командиром сотни — сотник УПА «Запад». Иван перечислил псевдонимы и других «повстанцев», как они себя называли.

— После этого взялись за Береста?

— Да, стали раскручивать его. Он ни в какую на контакт не идет. Уперся рогом и твердит свое — его немцы забрали с хозяйства. Быстро навели справки. Соседи подтвердили, что Захарчук проживает с семьей, но часто не ночует дома. Со слов жены, он покидает «оселю» (дом) и старается «получить копейку на заработках».

После этого стали искать источники его «заработков», его стали «колоть» на противоречиях, а когда назвали его кличку, он побледнел и со словами «пан начальник, все расскажу, только не лишайте жизни» упал на колени в кабинете. И вот стал он разматывать свой бандитский клубок…

— И что в нем было, в этом клубке?

— Много чего было… И убийство наших солдат и офицеров, и подрыв воинского эшелона, и ликвидация не одного десятка селян, не поделившихся с бандитами харчем, и прочее. На допросе он ответил на вопрос, почему УПА зародилась не в Галиции, а на Волыни. Назвал он три причины. Во-первых, наличие огромных лесных массивов, во-вторых, высокий уровень националистических настроений и, в-третьих, как ответ на решение советского руководства, рассматривающего эти территории базой развертывания своего партизанского движения.

— А как поступили с оружием?

— Нашли через Ивана краевку и там весь спрятанный арсенал.

— А что собой представлял этот схрон и что еще там было?

— В густолесье хорошо замаскирован был вход в землянку, сделанную из соснового накатника. Крышу прикрывал и прятал от чужих глаз дерн. Очень трудно было заметить ее даже грибнику. В схроне находилось оружие вояк и большой боезапас к стрелковому оружию. Патроны в разносортицу: наши, немецкие, венгерские, а на полках банки с тушенкой, сало, литература, топчаны, одежда…

Трусливым оказался сотник. Выдал еще многих своих повстанцев. Назвал связника — девушку из соседнего села. Рассказал, что селян они обложили продовольственным налогом. Выпускали даже свои облигации — «бофоны», которые в качестве займа — «позики» — всучивали крестьянам, забирая у них живые деньги, уверяя селян, что с победой Украинская держава компенсирует населению их затраты.

Много мы тогда узнали от этой потрепанной сотни. Оказывается, у уповцев была на Волыни даже фабрика по производству махорки и сигарет, а также мастерские по производству самодельных гранат «Комар» и седел для лошадей.

В структуре УПА, кроме службы безопасности (СБ), были подразделения полевой жандармерии, которым вменялось в обязанность искать дезертиров, которых к концу войны развелось множество. Возвращали в строй только тех, кто терялся во время боестолкновений, когда вояки разбегались в разные стороны. Остальных приводили в отряды и судили перед строем — безжалостно пытали, расстреливали или рубили головы.

Долго бандиты терзали земли и людей Западной Украины — вплоть до середины 50-х годов. Они даже в 1951 году умудрились заказать в ФРГ медаль «За борьбу в особо сложных условиях» и переправить ее на Украину. Награждали ею всех участников ОУН* и УПА.

— Какова была судьба бандитов?

— Ими после оперативников занялось следствие, а нас уже интересовали другие объекты и субъекты изучения…

*ОУН-УПА, запрещенная в России экстремистская организация — прим. RuBaltic.Ru

Источник: Терещенко А.С. СМЕРШ против бандеровцев. Война после войны. — М.: ЭКСМО, 2013