Анна Долгарева: «ЯМы» без «Я» — о штампах либеральной пропаганды
В соцсети нынче не зайти: что ни аватарка – то «Я/Мы» за или против.
Сейчас, конечно, инфоповод – поправки в Конституцию, так что ямы как раз касаются поправок. Ямы против поправок в Конституцию. И везде ямы, ямы, ямы – как будто едешь по проселочной дороге.
«Я» при этом размывается в неком несформулированном, туманном «Мы». Но вот парадокс: этого «Мы» не существует. Кто эти «Мы»? Я и мои друзья? Люди, которые за все хорошее против всего плохого? Либеральный лагерь в целом?
«Мы» в данном случае нет.
Попробуем вспомнить предысторию вопроса. Началась она даже не с Голунова, а с «Я Шарли». Теракт в редакции газеты «Шарли Эбдо», трагедия для Парижа, французы в знак солидарности с погибшими и в знак осуждения террористов пишут «Я — Шарли». Фоном идет смысловое наполнение примерно следующего характера: нельзя взрывать людей за слова и картинки, я против.
В чем отличие от нынешних ям и канав? В четком смысловом наполнении и отсутствии пресловутого «мы». Это близко к тому, что в психологии называется «я-высказывание». Я-высказывание – это когда, допустим, жена говорит мужу не «Дорогой, ты скотина, что опять не вынес мусор», а «Дорогой, я огорчена тем, что ты снова не вынес мусор». Так наша условная женщина не вопиет в бездну, а пытается говорить о том, что переживает лично она. Приближение довольно условное, но тем не менее.
Далее, следующая ситуация. Журналист Иван Голунов обвинен в хранении и распространении наркотиков. Обвинение после с него сняли, головы полетели, как мы помним. Что делают журналисты, в том числе лично знакомые с ним и уверенные, что Голунов далек от мира наркотиков? «Коммерсант», «Ведомости» и «РБК» выходят с первой полосой, на которой появляется «Я/Мы Иван Голунов»
В данном случае «мы» — это журналистские коллективы. Есть смысловое наполнение следующего характера: «мы считаем, что Голунов осужден несправедливо». Есть «мы», про которое уже сказали. «Я» — это аналогия с «Я Шарли».
Лозунг удачен. Лозунг выстреливает… и превращается в шаблон.
В шаблон, который бессмысленно используется по любому поводу и натягивается на аватарочки. Я так в семнадцать лет носила рюкзак с логотипом группы «Мельница», чтобы каждый встречный знал, что я люблю группу «Мельница». А мой мальчик носил рюкзак с волком, чтобы каждый встречный знал, что он одинок, дик и опасен. Ну, того же возраста мальчик. Сейчас значки в моде, а у нас тогда была повальная мода на рюкзаки с логотипами, чтобы весь мир знал, какую музыку мы слушаем и как самовыражаемся. До появления «Вконтакте» оставалось три года…
Сейчас пышно цветут социальные сети и аватарки, на которые так удобно прицепить шаблон. Например, шаблон «Ямы против поправок в Конституцию». Здесь нет смыслового подтекста, кроме прямого высказывания, как нет и «мы». Но вот парадокс: «я» здесь тоже нет. «Я» теряется в безликом «мы». И шаблон «ям» — это не попытка выразить свою позицию, а попытка солидаризоваться – но не с кем-то конкретным, а с вот этим… ну… мы… мы же те, кто против всего плохого за все хорошее.
И, в общем, это, конечно, сходно с рюкзаками и значками подростков-неформалов. Проблема в том, что когда взрослый человек, скажем, лет сорока пытается самовыразиться, вешая шаблон «Ямы против поправок» на аватарку – это выглядит не смешно, а вульгарно и глупо.
Не надо думать. Не надо разговаривать. Не надо читать текст поправок – достаточно того, что пересказала френдесса Настя (Таня, Митя; почему-то уменьшительно-ласкательные имена вместо полных – это тоже модный тренд). Ты цепляешь на себя выцветший шаблон, давно потерявший смысл, и ходишь, красивый и гордый, словно подросток, нацепивший на сумку значок с Фредди Меркьюри.
Этот бездумно используемый в пиар-кампаниях оппозиции шаблон размывает сознание. Размывает способность индивидуально мыслить, подменяет собственный взгляд взглядом некой бездны. Я не шучу. Заигрывание с массовым бессознательным – штука такая, она удивительно меняет людей. Пример тому – испуганная толпа. Интеллигентнейший человек, за всю жизнь не обидевший таракана, в такой толпе меняется и готов затоптать насмерть другого, чтобы спастись. Это прописные истины, точно так же, как изменения в поведении человека в толпе разъяренной. Я сейчас не провожу прямые аналогии, я поясняю, каким образом меняется сознание.
Нет никаких «Я/Мы», которые против поправок в Конституцию, за поддержку голодающих детей в Африке, за квас в окрошке. Это иллюзия – подменить «Я» ямами, кажется, что так ты сильнее, ведь теперь ты не один, а с тобой некие «Мы». Но никакого «мы» нет. И при злоупотреблении шаблонами не станет и «я». Растворится в толпе. В бессмысленной толпе, у которой нет имени.