Интервью: Эльман Пашаев

http://www.youtube.com/watch?v=MtS1mqIU518

А. Нарышкин― Всем добрый день. У микрофона – Алексей Нарышкин. И у нас на связи со студией Эльман Пашаев, адвокат Михаила Ефремова. Я приветствую вас. Здравствуйте.

Э. Пашаев― Приветствую. Здравствуйте.

А. Нарышкин― У меня в первую очередь вопрос: как давно вы виделись со своим доверителем? Как давно вы с ним общались?

Э. Пашаев― Вчера вечером.

А. Нарышкин― В каком он состоянии?

Э. Пашаев― Еще в таком же состоянии. Еще не отошел от шока.

А. Нарышкин― Вы можете описать, что с ним? Я не знаю, Ефремов сидит на кровати, плачет…

Э. Пашаев― Вы же понимаете, после ДТП случилась трагедия. В каком состоянии может быть человек? Конечно, он очень сильно переживает. За неделю он 6 кг похудел уже. Очень плохо есть, плохо спит.

А. Нарышкин― Это депрессия? Он как-то будет проверяться у психолога, может, даже у психиатра?

Э. Пашаев― Вы знаете, он этим не болеет. У него проблем нет. Просто он сильно переживает.

А. Нарышкин― Ну подождите, вы же не психолог и не психиатр.

Э. Пашаев― Наверное, я что-то знаю. Поэтому так ответил. Пока я не могу разглашать ничего. Подписка о неразглашении у меня со следствием.

А. Нарышкин― Скажите, пожалуйста, вот была информация, что Ефремов пытался покончить с собой. Я знаю, что вы это уже опровергали. Есть ли какая-то уточненная информация на этот счет?

Э. Пашаев― Конечно, это не соответствует действительности. Это просто чья фантазия, честно не знаю.

А. Нарышкин― Ефремов через вас что-то пытался передать СМИ? Может быть, новые вводные, дополнительно он хочет извиниться.

Э. Пашаев― Нет, он никогда ничего не хотел. Я так понял, единственное, что он больше пить не будет и никогда за руль не сядет.

А. Нарышкин― Скажите, пожалуйста, а какие сейчас на Ефремове ограничения? Да, он под домашним арестом. Может ли он гулять, например?

Э. Пашаев― Не имеет права. Ничего не имеет права. Только дома. Общение с родными, с адвокатом, с сотрудниками УФСИН и также со следователем. Не более того.

А. Нарышкин― Знает ли Ефремов про резонанс тот общественный, который вызвало это ДТП?

Э. Пашаев― Знаете, я не хочу с ним на эту тему говорить. Во-первых, сам не знаю, честно. У меня такая загруженность, что я сам не знаю, какой резонанс. Только когда журналисты, ваши коллеги, звонят и что-то спрашивают, я отвечаю на вопросы. В связи с большой загруженностью, к сожалению, не успеваю следить.

А. Нарышкин― Ефремов сейчас живет с женой и вот несовершеннолетние дети, да?

Э. Пашаев― И с тремя несовершеннолетними детьми.

А. Нарышкин― А сын Никита и дочь Анна общались с ним?

Э. Пашаев― Ну конечно. Никита переживает, посещает.

А. Нарышкин― Можно, да? Есть возможность посещения?

Э. Пашаев― Близкие родственники имеют право. Бывшие жены не имеют права, чтоб вы понимали.

А. Нарышкин― По делу. Я понимаю, что на вас ограничения, связанные со следствием. Тем не менее, удалось ли прояснить за 2 недели с ДТП такой некий бэкграунд Ефремова? Были ли у него какие-то подобные нарушения – пьяное вождение в его водительской…?

Э. Пашаев― У него никогда ничего не было. Он никогда не привлекался даже к административной ответственности. У него все нарушения только за незаконную парковку – он просто не умеет пользоваться телефоном. Он даже скоростной режим никогда не нарушал.

А. Нарышкин― Это новые вводные. То есть никогда ничего не нарушал, не превышал?

Э.Пашаев: Он никогда не привлекался даже к административной ответственности. У него нарушения только за парковку

Э. Пашаев― Это правда. У него только за незаконную парковку. Он просто не умеет пользоваться телефоном, как за парковку платить.

А. Нарышкин― Скажите, пожалуйста, вот по дню ДТП насколько сейчас вообще ясна картина? Что там произошло?

Э. Пашаев― Преждевременно. К сожалению, не могу раскрывать пока вам тайны следствия. Я уверяю вас, как закончится, вот позвоните, я вам сообщу.

А. Нарышкин― Вы говорили недавно в интервью, по-моему, «Собеседнику», что Ефремов ехал на встречу к другу, по-моему, с Украины. Объясните, пожалуйста.

Э. Пашаев― Не на встречу. Ему близкий друг звонил с Украины. Он находится на Украине, не может приехать, так как граница закрыта. Мать его жены, то есть теща, находилась в тот момент в больнице (в Институте им. Склифосовского). И он просил его, что она в предсмертном состоянии, он выехал туда, помог ей нанимать лучших врачей. Вы же знаете, тогда было 7-8 число, был православный праздник, пандемия. Человек сидел дома, выпивал, отдыхал. Когда звонил ему его друг, понимаете, еще, наверное, и алкоголь подействовал. Он, видно, не подумал, что выпившим за рулем нельзя сидеть. Так как его друг ему сказал, что теща в предсмертном состоянии – вот, видно, что подтолкнуло.

Опять же, этому нет оправданий. К сожалению, ваши коллеги пишут, что якобы я говорю, что да, он пошел, он имел право. Нет, конечно. Нет этому оправдания. Но я всем говорил, что по аналогичному преступлению – мне было 15 лет – погибла вся моя семья – папа, мама, два брата. Вот пьяный водитель за рулем «КАМАЗа» выехал на встречку. В машине 6 человек погибло. А когда узнали, что у виновника двое несовершеннолетних детей (87-й год), мои родственники помогли, чтоб его не посадили, потому что у него двое детей. И они понимали, что он неумышленно совершил данное преступление.

Здесь, к сожалению, люди сейчас очень злые, в части, озлобленные, им нужен всегда негатив. Хлебом не корми, только дай негатив.

А. Нарышкин― Что Ефремов пил и с кем пил?

Э. Пашаев― Водку.

А. Нарышкин― Водку. А сколько он выпил?

Э. Пашаев― Прилично. 300 гр.

А. Нарышкин― А это какой-то повод был?

Э. Пашаев― Я же вам говорил уже, Святая Троица. Я не помню. Ну, 7-8 июня.

А. Нарышкин― То есть, как говорят, Ефремов отмечал. Такое стандартное, да?

Э. Пашаев― Он отмечал только по праздникам, по мероприятиям. Он никогда не злоупотреблял.

А. Нарышкин― Он не злоупотреблял? Ефремов не злоупотреблял?

Э. Пашаев― Нет, он не злоупотреблял. Он пил по праздникам, он пил, когда были мероприятия. Он не пил каждый день. Вы знаете, он один из самых высокооплачиваемых актеров в России. Если бы он был хроническим алкоголиком, кто ему бы дал такие гонорары и такие роли, в которых он снимался?

Э.Пашаев: Он пил по праздникам, он пил, когда были мероприятия. Он не пил каждый день

А. Нарышкин― Поклонники привыкли к определенному амплуа Ефремова. И ценится его такой образ человека, который вечно как будто подвыпившем состоянии.

Э. Пашаев― Я вас уверяю, его внешний вид очень обманчив. Вот вам честно говорю. Как человек это вообще другой.

А. Нарышкин― Эльман, отсутствие диагноза Ефремова алкоголизм где-то подтвержден?

Э. Пашаев― Полностью это отсутствует.

А. Нарышкин― Нету?

Э. Пашаев― Нет, конечно. Не соответствует действительности.

А. Нарышкин― А будет ли проводиться экспертиза какая-то дополнительная в рамках расследования уголовного дела, является ли Ефремов алкоголиком или нет?

Э. Пашаев― Все что надо, следователь сделал уже, я уверен. Но это на мой взгляд, Но я много чего знаю. К сожалению, не могу. Но единственное, хочу сказать, что это не подтвердилось и не соответствует действительности.

А. Нарышкин― А вот человек, к матери которого ехал Ефремов, это какой-то медийный персонаж?

Э. Пашаев― Очень известная личность. Даже вы лично знаете его. Если не лично, то заочно знаете.

А. Нарышкин― Я жду от вас практически в прямом эфире фамилию этого человека.

Э. Пашаев― Я вас уверяю, сейчас 217-ю закончим… Потому что если сейчас назову фамилию, вы не представляете, что будет. Лучше давайте следователю не будем мешать работать. Как следствие закончим, когда материалы отправят уже в прокуратуру и в дальнейшем в суд, тогда я с вами уже поделюсь.

А. Нарышкин― Это человек, который сейчас на Украине находится?

Э. Пашаев― На Украине находится. Граница закрыта. Он не может приехать.

А. Нарышкин― На Украине, которая ДНР, ЛНР, или на Украине, которая…?

Э. Пашаев― Нет, на Украине.

А. Нарышкин― На настоящей Украине, скажем так?

Э. Пашаев― В Одессе, подсказываю.

А. Нарышкин― Но это медийный человек, это актер?

Э. Пашаев― Очень.

А. Нарышкин― Актер?

Э. Пашаев― Давайте все.

А. Нарышкин― Давайте вы просто кивнете, и мы пойдем дальше по вопросам. Актер?

Э. Пашаев― Очень известная личность.

А. Нарышкин― Очень известная личность.

Э. Пашаев― И даже лично вы знаете, я вас уверяю, заочно. Если не очно, то заочно точно знаете.

А. Нарышкин― Что за история с наркотиками и делом о наркотиках?

Э. Пашаев― Это тоже не соответствует действительности, что говорят, пишут в СМИ. Еще раз, есть определенный момент. Я с удовольствием сейчас с вами поделился бы. К сожалению, у меня подписка о неразглашении. Я вас уверяю, как 217-ю мы подпишем, я с вами поделюсь по поводу этого.

А. Нарышкин: 217―ю подпишите – это что значит?

Э. Пашаев― То есть когда дело закончится. То есть в окончательном виде когда будет предъявлено обвинение, ознакомимся с материалами уголовного дела, отправят обвинительное заключение для утверждения в прокуратуру, тогда уже проще будет нам разговаривать с вами. Чтоб следователя не трогали, чтоб он работал.

А. Нарышкин― Я понимаю. По тому, как дело сейчас расследуется и развивается, когда вот этот момент наступит, когда оно закроется и уже будет передано в суд?

Э. Пашаев― На днях.

А. Нарышкин― На днях?! Ого!

Э. Пашаев― В мировой истории такого не было, наверное, за короткий срок. С одной стороны, это очень хорошо. С другой стороны, это очень плохо. Очень хорошо, что следствие работает оперативно. Очень плохо, что тысячи людей сидят в тюрьмах, годами к ним не ходят. Ну как годами? Год, 6 месяцев к ним никто не ходит, не проводит экспертизы. А тут за несколько дней все сделали оперативно. Что, у Ефремова приоритет? Общественный резонанс не может повлиять на следствие, на решение суда.

А. Нарышкин― Но, видимо, влияет, да. Наверное, к сожалению.

Э. Пашаев― Это очень плохо. Это грубейшее нарушение. Еще раз говорю, следователь – процессуально независимое лицо, работает в рамках Уголовно-процессуального кодекса, также Уголовного кодекса. Что, у него приоритет?

А. Нарышкин― Если можно, еще раз зафиксируем. Через несколько дней, по вашим оценкам, ощущениям, дело будет уже закрыто и передано в суд, да?

Э. Пашаев― В прокуратуру, да. В дальнейшем – в суд.

А. Нарышкин― В прокуратуру, но потом в суд, да. Вот смотрите, дело с наркотиками. Ну, оно существует. Вы не будете отрицать. Правда ли, что у Ефремова там статус свидетеля?

Э. Пашаев― Свидетелем любой человек может быть, независимо, имеет к этому отношение или нет, даже если он видел что-то. Если человека допрашивают в рамках уголовного дела, его процессуальный статус – свидетель, независимо, он употреблял, не употреблял, мимо проходил. Видел – все, достаточно.

А. Нарышкин― Статус Ефремова по делу о наркотиках может поменяться?

Э. Пашаев― Нет.

А. Нарышкин― Нет. То есть он свидетель. Правда ли, Эльман, что Ефремов, как писали об этом коллеги, сдал человека, который ему продавал наркотики (кокаин)?

Э. Пашаев― Вы знаете, опять же вы такие вещи говорите… Я как адвокат, который с ним тесно общается, я от вас слышу такие вещи.

А. Нарышкин― Я вас поэтому и спрашиваю, потому что я хочу правду узнать, а не тиражировать слухи.

Э. Пашаев― Если я вам историю расскажу, вы тогда сразу поймете, сами же себе ответите на все вопросы. Это не соответствует действительности. Еще раз говорю, я вам отвечу. Когда закончим дело, по поводу наркотиков более подробно отвечу на все ваши вопросы. Уже даже не буду говорить, что будем ждать суда. Поверьте, я вам честно говорю.

А. Нарышкин― По делу о наркотиках есть уже обвиняемый?

Э. Пашаев― Нет, конечно.

А. Нарышкин― Еще нет.

Э. Пашаев― Нет.

А. Нарышкин― Еще несколько вопросов. Я напомню слушателям, Эльман Пашаев, адвокат Михаила Ефремова у нас в эфире. С потерпевшими удалось ли все-таки пообщаться, выйти с ними как-то на связь?

Э. Пашаев― Я один раз вышел, разговаривал с братом Захарова – с Валерием Владимировичем. Мы с ним договаривались о встрече. Он сказал, что готов со мной обсудить возмещение морального и материального ущерба, если ему разрешит его законный представитель.

А. Нарышкин― Добровинский.

Э. Пашаев― Это уже адвокатская этика. Я не буду на это ссылаться.

А. Нарышкин― Скажите, пожалуйста, вот есть такая путаница, потерпевшие в итоге – это брат Захарова, его вдова и его сын, я правильно понимаю?

Э. Пашаев― Вы знаете, пока у нас нет такой информации. Мы услышали, что да, четверо их. Но пока мы еще с материалами не знакомились.

А. Нарышкин― Адвокат Добровинский как раз говорил, что неизвестные приезжали к вдове и пытались всучить ей деньги. Ничего не вышло. Что-то знаете об этом?

Э. Пашаев― Вы знаете, я про адвоката ничего не хочу абсолютно говорить. У кого-то, видно, фантазия слишком развита. Этим делом лично занимаюсь я. Кроме меня этим делом никто заниматься не может. С первого дня я и мой партнер Елизавета Шаргородская этим делом занимаемся. Никаких других людей нет, которые поручили хотя бы вести переговоры. Даже его друзьям запрещено что-то делать. Только всем занимаюсь я и мой партнер. В основном все переговоры веду я.

А. Нарышкин― Сколько вы думали, прежде чем согласиться взять это дело?

Э. Пашаев― Вы знаете, прежде чем о чем-то говорить, хотя бы надо тет-а-тет сидеть за столом, пообщаться. Но я уверяю, что если он не будет соглашаться с нами, они по приговору суда намного меньше получат, который мы хотим.

А. Нарышкин― Не, не, не. Эльман, я не об этом, я не о компенсации. Сколько вы думали, когда вам раздался звонок и вам предложили взять это дело, сколько вы взяли времени на раздумье?

Э. Пашаев― Вы знаете, вот я вам еще раз скажу, вот все, что в СМИ пишут по поводу отказа и так далее, и так далее – все не соответствует действительности. Они с первого дня обращались ко мне. С первого дня, с момента совершения.

А. Нарышкин― Ого.

Э. Пашаев― Да, это правда. Никогда ни к кому они не обращались. Вы, наверное, меня понимаете, что хочу сказать. Только обращались ко мне. И ясное дело, в связи у нас с большой загруженностью с партнером с Шаргородской мы приступили к работе. А больше никогда ни к кому не обращались. У них не было желания это делать, так как эта семья меня знает достаточно давно, потому что очень много общих знакомых, известных людей, которых я защищал.

Но единственное, я никогда на камеру не работал, я никогда с журналистами не работал. У меня даже в соглашении пункт: когда я берусь за человека, чтобы без журналистов. Потому что в основном все известные личности. Журналисты не дают работать. Но я понимаю, уважаю тоже их работу. Им тоже надо свою работу делать. В связи с моей загруженностью в день по 3-4 или судебных заседания, или следственных мероприятий, или командировки. Это нереально просто еще работать на камеру и по телеканалам бегать.

Э.Пашаев: Невозможно прекратить уголовное дело с примирением сторон

А. Нарышкин― Эльман, скажите, пожалуйста, ваш интерес в этом деле в чем заключается? Потому что мне-то кажется, – я не юрист, не адвокат, – с имиджевой точки зрения это, конечно, ужасная история, потому что вы защищаете человека, который в пьяном виде убил, по сути, другого человека. Ваш интерес в чем?

Э. Пашаев― Скажите мне, пожалуйста, врач когда педофила лечит, какой у врача интерес? У врача есть права и обязанности, даже когда педофила лечит. У меня есть принцип. Это моя работа. Я на это учился, чтобы защищать людей. У меня есть принцип: не защищать педофилов (Ефремов к этому никакого отношения не имеет), не защищать людей, которые обвиняются в сбыте наркотиков (тоже к нему никакого отношения не имеет), любое преступление в отношении стариков, пожилых людей, любое преступление в отношении беременных женщин и детей. В остальном это моя профессиональная деятельность.

Ефремов умышленно никого не убивал. Это преступление неумышленное.

А. Нарышкин― Эльман, я знаю, у вас…

Э. Пашаев― Извините, еще по поводу имиджа говорите. Вы понимаете, если б я этим болел, наверное, по всем телеканалам бегал бы и с утра до вечера давал бы интервью. Вы что, думаете, мне не звонят? С утра до вечера звонят.

А. Нарышкин― Я вас, кстати, еще раз благодарю за то, что вы согласились ответить на эти вопросы. У вас мало времени. Я попрошу еще все-таки некоторое время нам уделить. Сейчас звучит много опасений, что Ефремова отмажут, и он не понесет заслуженное наказание. У меня поэтому несколько вопросов. Есть ли сейчас возможность для Ефремова закрыть это дело за примирением сторон?

Э. Пашаев― Это не частное обвинение, чтобы с примирением сторон прекратили. Невозможно прекратить уголовное дело с примирением сторон.

А. Нарышкин― Значит ли это, что Ефремов в любом случае сядет?

Э. Пашаев― Это уже суд скажет.

А. Нарышкин― Вот от 5 до 12, я правильно понимаю, вилка есть?

Э. Пашаев― Правильно говорите. Здесь очень много нюансов. Но преждевременно, вы поймите меня, я не могу раскрывать свою позицию, линию защиты не могу раскрывать.

А. Нарышкин― А так нам хотелось в эфире «Эха» услышать это.

Э. Пашаев― У нас же, знаете, как спортсмен: если я раскрою, как буду бить по правилам, оппонент же будет знать, что я делаю. Тогда я защищать не смогу. Это линия защиты. Я же с вами честно говорю.

А. Нарышкин― Да, спасибо.

Э. Пашаев― Любой адвокат захочет, чтобы оправдательный приговор услышали или прекратить уголовное дело. Любой адвокат захочет, чтобы у него был результат, независимо кого он защищает. А в данном случае статья, вы сами понимаете, есть погибший и алкогольное опьянение.

А. Нарышкин― Ваш коллега адвокат Добровинский, которого вы не любите упоминать, насколько я понял…

Э. Пашаев― Почему не люблю? Вы знаете, я к каждому отношусь с большим уважением.

А. Нарышкин― Это правильно.

Э. Пашаев― Я адвокат. Есть адвокатская этика и норма. Каждый работает так, как может. Поэтому я морального не имею права его обсуждать или его работу. Наверное, у него тоже линия защиты есть. Поэтому что могу сказать?

А. Нарышкин― Две недели назад в эфире «Эха Москвы» как раз в беседе со мной Добровинский сказал, что он знает, как выстраивают защиту по Михаилу Ефремову и знает, как можно было бы выйти вообще с минимальными потерями даже без условного срока. Как вы оцениваете это заявление? Вы можете тоже так сделать?

Э. Пашаев― Я не хочу комментировать его работу, его высказывания. Реально невозможно.

А. Нарышкин― Есть ли возможность сейчас действительно сделать так, чтобы Ефремов не сел в тюрьму? Вы как адвокат как это понимаете?

Э. Пашаев― Крайне маловероятно.

Э.Пашаев: Пришлось мне очень с ним жестко разговаривать. Он хотел в СИЗО

А. Нарышкин― Но здесь на какие рычаги недо давить?

Э. Пашаев― Нет никаких рычагов. Это чисто адвокатская работа. Это уже время покажет. И здесь невозможно с кем-то договариваться. Если кто-то говорит, что возможно… Вы поймите, резонансное дело. Я как адвокат ни к кому не пойду, чтобы еще за дачу взятки сидеть рядом. Это не соответствует действительности. Мы с первого дня ни к кому не обращались. У нас есть правовое поле.

Мы максимально создали даже для следователя условия, чтобы он работал. По любому требованию мы приходим, несмотря на нашу загруженность с коллегой, своевременно всегда оказываем помощь в рамках Уголовно-процессуального кодекса. Абсолютно эта работа именно в правовом поле. Никому даже в голову не приходит с кем-то договариваться. Это бесполезно.

А. Нарышкин― Правда ли, что Ефремов вместо домашнего ареста хотел бы в СИЗО сейчас сидеть?

Э. Пашаев― Вы знаете, пришлось мне очень с ним жестко разговаривать. Да, он хотел в СИЗО.

А. Нарышкин― Почему?

Э. Пашаев― Мне кажется, ему казалось, что морально ему будет легче, потому что погиб человек. Он говорит: «Я готов нести наказание».

А. Нарышкин― Он на самом деле понимает, что он может сесть, и карьеры не будет?

Э. Пашаев― Он понимает. Он к этому готов.

А. Нарышкин― А вы как-то его не успокаиваете, не объясняете ему, что не надо отчаиваться?

Э. Пашаев― К сожалению, я это раскрывать не буду. Но его позицию я вам говорю, что это реально человек готов нести наказание. Человек готов максимально помочь детям. Он готов их даже как усыновить, чтобы им обеспечить достойную жизнь. Вот вам честно, искренне говорю. К сожалению, определенные люди не дают возможность. Посмотрим, еще все впереди. И я сказал, что больше ни с кем договариваться не собираюсь. Уже попытался, хотел разговаривать, хотел возместить, чтобы ему морально легче было. Не то что мы кому-то хотим платить, чтобы они пошли написали заявление, чтоб прекратили уголовное дело.

А. Нарышкин― Эльман, конкретную сумму предлагали брату, когда общались с ним?

Э. Пашаев― Как я могу предложить, если я его не видел, не общался? Только я с ним договаривался о встрече или обсуждении. Он сказал, если ему разрешат, он со мной готов. И не надо на всю страну говорить, якобы это не так. Я с ним лично когда разговаривал, его мобильный номер телефона я на видео снимал наш разговор с ним. У меня есть с ним видеоразговор.

А. Нарышкин― Вы считаете Ефремова убийцей?

Э. Пашаев― Нет. Это неумышленное преступление. Убийца – это статья 105-я. Если убийство мы имеем в виду. Для этого санкция другая. Там особо тяжкий состав преступления, здесь тяжкий состав преступления – две разные вещи.

А. Нарышкин― В чем ваш интерес в этом деле?

Э. Пашаев― Адвоката задача – максимально оказать юридическую помощь и получить хороший результат. Это моя позиция. А у Ефремова, к сожалению, другая позиция.

А. Нарышкин― Если не секрет, вы бесплатно представляете интересы или гонорар какой-то все-таки?

Э. Пашаев― Давайте не будем адвокатскую тайну раскрывать.

А. Нарышкин― Эльман, слишком много секретов от слушателей и зрителей «Эха Москвы». Это невозможно.

Э. Пашаев― Вы поймите меня, я не хочу пиариться. Потом, сами понимаете, скажут же ваши коллеги, что вышел в прямой эфир и начал пиариться – за свою работу сколько берет, как он работает. Ну зачем это? Я человек скромный.

А. Нарышкин― Сделка со следствием обсуждалась у Ефремова, чтобы ему скостили срок?

Э. Пашаев― Сделка со следствием – это когда человек кого-то выдает или что-то знает, следствие не знает. У нас таких фактов нет. У нас признание вины и все. Больше ничего нет. Юридически я имею в виду.

А. Нарышкин― То есть Ефремову не предлагали эту сделку со следствием?

Э. Пашаев― В сделке со следствием он должен кого-то сдавать.

А. Нарышкин― А, всегда.

Э. Пашаев― Он должен раскрывать схему преступления, которое совершили, планировали, кто занимался и так далее, и так далее. Здесь же неумышленное преступление. Здесь некого сдавать.

А. Нарышкин― Ну можно сдать вот то питейное заведение, в котором находился Ефремов до того, как в машину сел.

Э. Пашаев― А там же в видео есть. Наверное, следователь лучше нас знает пока.

А. Нарышкин― А допрашивали сотрудников вот этого вот бара, в котором он выпивал?

Э. Пашаев― Я еще не видел материалов.

А. Нарышкин― Ефремов был один в машине в момент ДТП?

Э. Пашаев― Пока утвердительно не могу ничего говорить.

А. Нарышкин― Оу. А камеры наружного наблюдения, свидетели?

Э. Пашаев― Вот как раз вы хотели мою защиту. И вы меня хотите раскусить. Это преждевременно.

А. Нарышкин― Я правильно понимаю, что это вот одно из таких белых пятен сейчас в этом деле? Я просто запутался, Эльман, вы не хотите говорить или следствие до сих пор не знает, был ли он один или с кем-то?

Э. Пашаев― Вы знаете, пожалуй… Давайте я на эти вопросы… Я не люблю вводить в заблуждение, даже журналистов. Я отвечаю или говорю, что не буду отвечать на эти вопросы. Давайте не будем на эти вопросы отвечать, пожалуйста. Позже отвечу. В суде узнаете всё.

А. Нарышкин― Еще из белых пятен что-то. Я по-другому спрошу. Следствию сейчас в ближайшие дни какие еще предстоит процедуры выполнить – допросы, экспертизы?

Э. Пашаев― Я же вам говорил уже, у нас неразглашение. Это уголовная ответственность для адвоката, если я разглашу.

А. Нарышкин― Суд, по-вашему, когда все-таки может начаться с учетом этого повышенного темпа и как скоро состоится сам приговор уже?

Э. Пашаев― Я думаю, уже в июле – в начале августа уже начнется.

А. Нарышкин― Ефремова могут поместить под стражу на время суда?

Э. Пашаев― До приговора нет, нельзя. Он не нарушает. Для этого нет оснований. Основание должно быть, что изменили меру пресечения в отношении Ефремова. Он не нарушает. Даже он к себе врачей не вызывает для обследования или для лечения. Он никого не вызывает к себе. Для этого разрешение следователя не нужно, он может так пригласить.

А. Нарышкин― Вы готовы просить залог, например, в суде, когда будет обсуждаться мера пресечения в следующий раз?

Э. Пашаев― А уже смысла нет, потому что у нас домашний арест.

А. Нарышкин― Ну чтобы он мог гулять, например.

Э. Пашаев― Вы знаете, ему и так дома сидеть тяжело. Он на это никогда не пойдет. Даже если я это заявлю, он на это не пойдет. Во-вторых, я же еще знаю хорошо судебную практику. Слава богу, что мы получили домашний арест. Потому что в нашей практике первый раз в Москве мы человека забрали домой, находившегося в состоянии алкогольного опьянения за рулем с летальным исходом. Домой не пускают.

А. Нарышкин― Эльман, вам не кажется, что здесь как раз есть признаки некого чуда? Опять же, я вас спрашивал, когда полагают, что Ефремова могут отмазать, вот собственно об этом и идет речь.

Э. Пашаев― Поверьте, чисто адвокатская работа. Поверьте, не более того. Это чисто адвокатская работа. Тонкости.

А. Нарышкин― Хорошо, поверим вам на слово. Спасибо огромное, Эльман Пашаев, за ваше время.

Э. Пашаев― Я вам отвечу потом, когда закончится все.

А. Нарышкин― Эльман Пашаев, адвокат Михаила Ефремова, был в эфире «Эха Москвы». Надеюсь на нашу скорую встречу. Алексей Нарышкин был с вами. Счастливо.