В прямом радиоэфире прозвучал вопрос про патриарха Кирилла, который внезапно «сердечно поздравил» нас с началом Великой Отечественной войны. Ответ был сочувственный.

ВЕНЕДИКТОВ. Старый больной человек. То, что сказал Кирилл — означает, что он не очень хорошо себя чувствовал в этот момент. Это очевидно. Естественно, что с этим поздравлять нельзя. Это болезненная, абсолютно болезненная история.

Старый и больной? Вот уж нет. Патриарх выглядит отлично, голос торжественный, говорит без бумажки, без телесуфлёра (не то, что Путин).

Это не болезнь и не возраст. Это Фрейд — не провал в исторической памяти, а проговорка. Патриарх нехотя сказал правду про свои истинные чувства. Вот полная цитата:

ПАТРИАРХ КИРИЛЛ. Со знаменательным, скорбным, но одновременно торжественным днем всех вас сердечно поздравляю!

Человек торжествует, ликует, но для приличия, «для порядка» говорит про скорбь, про праздник со слезами на глазах. Глаза при этом совершенно сухие.

Вот самый знаменитый гениальный пример:

КОРОЛЬ КЛАВДИЙ.

Хоть смертью брата Гамлета родного

Полна душа и всем нам надлежит

Печалиться, а королевству в скорби

Избороздить морщинами чело,

Но ум настолько справился с природой,

Что надо будет сдержаннее впредь

Скорбеть о нем, себя не забывая.

С тем и решили мы в супруги взять

Сестру и ныне королеву нашу,

Наследницу военных рубежей,

Со смешанными чувствами печали

И радости, с улыбкой и в слезах —

Одним смеясь, другим печалясь оком.

Попробуйте одним глазом смеяться, а другим плакать. Этому обучали только в Высшей школе КГБ. Но ведь Клавдий совсем не печалится о только что умершем брате. Он сам его отравил, он торжествует: всё схвачено — страна, корона, королева.

Когда король откровенно лжёт, он знает: его слова никто не посмеет подвергнуть критике. Во дворце — никто. А что говорят на улице, в кабаках, в лачугах — плевать.

«Гамлет» — трагедия. «Приключения Гекльберри Финна» — комедия. Но и там бесстыжий Король ведёт себя точно так же. Притворяясь родным братом покойника (которого никогда не видел), он приглашает горожан на похороны. Вот большая цитата, комментирует беспризорник Гек.

КОРОЛЬ. Мы хотим, чтобы пришли все, все до единого: мы желаем, чтобы на его похоронной оргии был весь город.

И пошел плести дальше, потому что всегда любил сам себя слушать, и нет-нет да и приплетет опять свою «похоронную оргию», так что Герцог (второй жулик.—А.М.) в конце концов не выдержал, написал на бумажке: «Похоронная церемония, старый вы дурак!» Король прочел, и разливается дальше самым преспокойным образом и нет-нет да и вставит свою «похоронную оргию», будто так и надо. А как только вклеил ее в третий раз, сейчас же и оговорился:

— Я сказал «оргия» не потому, что так обыкновенно говорят. Вовсе нет, — обыкновенно говорят «церемония», — а потому, что «оргия» правильней. В Англии больше не говорят «церемония», это уже не принято. У нас в Англии теперь все говорят «оргия». Оргия даже лучше, потому что вернее обозначает предмет. Это слово состоит из древнегреческого «орго», что значит «наружный», «открытый», и древнееврейского «гизум» — «сажать», «зарывать»; отсюда — «хоронить». Так что, вы видите, похоронная оргия — это открытые похороны, такие, на которых присутствуют все.

Дальше, по-моему, уже и ехать некуда. Всем стало очень неловко.

На самом деле, оргия (греч.) — пьянка, отличающаяся крайней разнузданностью и сопровождающаяся распутством. Жулик Король ляпнул честно, проговорился точно по Фрейду. Он же не скорбит, он торжествует, зная, что на пару с Герцогом украдёт наследство (огромные деньги); они сбегут, и начнутся у них разнузданные попойки и распутство — всё как полагается: одним смеясь, другим печалясь оком.

Патриарх торжествовал. Он стоял рядом с президентом и честно по-стариковски произносил слова.

КИРИЛЛ. Я хотел бы сердечно приветствовать Вас, Владимир Владимирович, как Главнокомандующего Вооружёнными силами России и поблагодарить Вас за Ваши труды! Всё, что сегодня происходит в стране, во многом зависит от решений президента, а что происходит в Армии — от Главнокомандующего. И мы, как верующие люди, молимся о Вашем здравии, о том, чтобы Господь укрепил Вас, дал духовные и физические силы для продолжения Вашего ответственного служения народу нашему... Важно, чтобы дух наших воинов был несокрушимым и сильным, чтобы сознание необходимости жизнь свою положить за Родину присутствовало в сознании и в сердце каждого, кто принимает присягу. Только такая решимость, только такое мужество, только такая верность стране, помноженные на технические возможности и сверхмощное новое вооружение даёт гарантию безопасности…

Патриарх ещё много, красиво и торжественно сказал, президент спокойно слушал (он может вытерпеть всё), но я хочу вспомнить случай из прошлой жизни.

Гениальный актёр Михаил Ульянов состоял (так уж вышло) в Центральной ревизионной комиссии ЦК КПСС. Весной 1981 года был XXVI съезд КПСС, и журнал «Театр» поручил мне (тогда безработному) взять у него интервью. Я позвонил, Ульянов сказал, что днём будет выступать перед народом в Политехническом музее: «Приходите туда, я сразу после выступления с вами поговорю, а то у меня вечером «Ричард III».

Я пришёл, залез повыше, жду. Вот и Ульянов вышел к микрофону, народ его встретил овацией, его все любили. А он — артист героического амплуа — сходу набирает максимальный пафос (не хуже патриарха) и говорит торжественно:

— Только нашей силе, только нашей мощи мир обязан тем, что стоит на грани катастрофы!!!

Я заржал, на меня оглянулись, никто больше не смеялся. Думаю, они и не слушали это партийное бла-бла-бла их же туда согнали по разнарядке; 1981 год, в коммунизм давно никто не верил.

Но дело не в этом. Ясно же: Ульянов хотел сказать, что только наша сила и наша мощь удерживает мир на краю пропасти. Но чёрт не дремлет и всегда готов дёрнуть за язык того, кто толкает пафосную речь без бумажки.

А бывают страшные катастрофы и с бумажкой. Выходит на трибуну начальник цеха Клим Петрович и с привычным пафосом (по бумажке):

Израильская, — говорю, — военщина

Известна всему свету!

Как мать, — говорю, — и как женщина

Требую их к ответу!

Который год я вдовая,

Все счастье — мимо,

Но я стоять готовая

За дело мира!

Референт-сучёнок перепутал бумажки. Но никто не заметил, все похлопали.