«Наказание считать условным». Что значит эта фраза для осужденного

Ответ на этот вопрос знают в уголовно-исполнительной инспекции УФСИН России по Ульяновской области - за все наказания, не связанные с лишением свободы, отвечают именно они.  Видов таких наказаний много: это не только «условка», но и принудительные работы, ограничение свободы... Даже домашний арест на время следствия - и тот сейчас относится к УИИ.  Собеседник «Народной газеты» - начальник ФКУ УИИ УФСИН России по Ульяновской области, полковник внутренней службы Наталья Коптева. В органах она с 1995 года, сначала служила в УВД (начинала с рядового), с 2003 года перешла в УИС на должность инспектора в Засвияжском районе. С 2017 года Наталья - начальник уголовно-исполнительной инспекции. О службе инспекции она знает все - сама прошла ее с низших должностей.  Работали на печатных машинках - 17 лет службы в одной структуре - огромный срок! Мир вокруг изменился, а работа инспекций изменилась? - Стало значительно больше осужденных без изоляции от общества и больше соответствующих видов наказания. Это часть общего курса на гуманизацию системы правосудия. Раньше и за мелкую кражу могли отправить в колонию, где человек втягивался в преступный мир. Теперь у нас есть действенные альтернативы лишению свободы. Мы даем осужденным шанс отказаться от преступной жизни. И следим за тем, чтобы в отношении тех, кто его не использует, нарушает условия условного наказания, ограничения свободы, обязательных или исправительных работ, мера пресечения была изменена. Да, за 17 лет поменялось многое: раньше, например, мы вообще работали на печатных машинках, а теперь у каждого инспектора есть компьютер. Сейчас все вносится в автоматизированные базы данных, у нас на каждого осужденного есть два личных дела: бумажное и в базе данных. Нормативная база стала полнее, работать стало проще.  - Но простой эта служба вряд ли стала. Как выглядит ваш рабочий день? - Рано утром мы едем по адресам осужденных. Рабочий день официально с девяти часов утра, но начинать нужно намного раньше - чтобы застать их дома. Мы едем к тем, кто не явился в инспекцию в установленный срок, кто нарушил предписания или не пришел на работу. Начинать нужно в шесть утра, иногда даже в пять. Затем, с девяти часов, мы принимаем осужденных в самой инспекции. Разъясняем им информацию о мерах наказания, обязанностях и ограничениях, опрашиваем, берем объяснения, если были нарушения, выносим предписания. Весь день - поток людей. Если нарушения носят систематический характер, мы выходим в суд, в течение дня может быть несколько заседаний - например, о про­длении испытательного срока, вменении дополнительных ограничений или обязанностей или о замене наказания на реальное лишение свободы за злостное уклонение (без уважительных причин) от его отбывания. - А самоизоляция - это уважительная причина? - На период по 15 мая у нас была прекращена регистрация осужденных, мы работали с ними по телефону, в инспекции никого не принимали, так что неявка в инспекцию на этот период не была нарушением. То же самое касается принудительных работ: если не работали предприятия и осужденный не выходил из-за этого на работу, нарушения нет, а срок идет. С 15 мая работаем в обычном режиме. Храбрые девушки - Как вы проверяете, что человек действительно соблюдает все ограничения? Опроса его самого в инспекции в ходе очередного визита ведь явно недостаточно... - Мы взаимодействуем с правоохранительными органами, проводим рейды по местам, где могут быть нарушители, ходим по адресам, используем системы электронного мониторинга... - Не страшно? У вас ведь в основном девушки в штате... - Да, примерно 80% личного состава - женщины. Я не знаю, почему такая тенденция. Может, потому, что наша работа не только связана с осужденными, много бумажных дел. Есть личные дела, достигающие нескольких томов! Каждая сотрудница должна быть хорошим психологом, чтобы убедить человека встать на путь исправления. Конечно, страшно. Но с годами страх притупляется. Когда выезжаешь на адрес, не знаешь, что там - может оказаться и притон. Привыкаешь ко всему.  - Но оружие вы не носите... - Нет, оружие мы не носим. Наше оружие - слово и бумага. Бывает и такое, что осужденного просто не удается найти. Скажем, если у него нет дома, квартиры и определенного места жительства... - Подождите, у бомжа может быть условное наказание? - Конечно, может! У нас были такие приговоры: «Место жительства - подъезд № 2...». А нам, инспекторам, нужно осуществлять надзор.  - А жители подъезда были в курсе, что суд к ним условно осужденного «прописал» в подъезд? - Нет, конечно. Да и не сидят они в одном подъезде, естественно. Мы приходим - в подъезде его нет, осужденный объявляется в розыск, мы находим его, выходим в суд, и его либо арестовывают, либо отправляют в места лишения свободы.  - А что касается домашнего ареста - вам полномочия по исполнению меры пресечения передали совсем недавно. Насколько сложно с ними справляться? - Работы стало больше, во многом потому, что «арестантов» нужно доставлять на следственные действия, в суд и обратно. Это занимает время. Ну и казусы случаются - не секрет, что у многих «домашних арестантов» дома... огромные. Обычно мы устанавливаем на человека браслет, который срабатывает, если они отходят от устройства, установленного в квартире. И в случае с квартирами горожан это работает как часы. Но не в случае с огромными домами - были случаи, когда мы только установим устройство, только отъедем, а уже приходит сигнал. Разворачиваемся: оказывается, арестант поднялся на второй этаж своего дома, и радиуса устройства уже не хватает. В некоторых домах нужны два, три прибора. Арестант спускается в баню или бильярдную, а нашим сотрудникам приходится выезжать: сработал сигнал. Берем пояснения, почему ушел от устройства. Андрей ТВОРОГОВ