http://www.youtube.com/watch?v=kpQJYUnqkPU

Т.Фельгенгауэр― Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, я рада приветствовать свою сегодняшнюю гостью, это Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики. Наталья Васильевна, здравствуйте.

Н.Зубаревич― Добрый вечер.

Т.Фельгенгауэр― Сейчас очень много обсуждают экологическую катастрофу в Норильске, говорят с разных точек зрения, обсуждают, кто виноват, на кого свалят, считают деньги. Мне кажется важным вообще объяснить, что это за регион и что условно «Норильский никель « для этого региона, о чем мы говорим, о какой системе взаимоотношений.

Н.Зубаревич― О серьезной системе взаимоотношений, я бы сказала об очень серьёзной. Потому что «Норникель» исторически был главным налогоплательщиком в бюджет края, налог на прибыль. Сейчас появился второй налогоплательщик крупный, это «Роснефть». Правда, сначала пять лет «Роснефть» была освобождена от всех налогов – на прибыль, на имущество, - с тем, чтобы не тратить лишних денег на освоение Туруханского края – там, где они добывают, это Ангорское месторождение и другие, уже в Эвенкии.

Соответственно, «Норникель» кормилец бюджета Красноярского края по той простой причине, что есть два орла примерно с одинаковой - были, сейчас «Роснефть» отдельно – было два орла примерно с одинаковыми объемами промышленного производства. И зовут их «Норильский никель» и «Русал». И «Русал», производил примерно столько же, платил примерно раз в 10 меньше налога в бюджет края, потому что он работает по специальным налоговым схемам и платит только с плавки металла, собственно, а больше ничего.

А «Норникель» для края был всегда для края очень крупный и важный не просто налогоплательщик, но если вы помните историю, - Хлопонин пришел губернатором Красноярского края откуда? - от «Норникеля». Вот они тогда начали как-то решать вопросы, потому что очень утопились от того, что были крупнейшими, а у Дерипаски все получалось легко и хорошо.

Потом пришел еще один очень крупный, - пять лет ничего не платил. Но понимаете, чем дело, пуповинной связи между «Роснефть» и Красноярским краем нет. Они платят там налог на прибыль в рамках консолидированной группы налогоплательщиков. Как уж там они краю поставляют – год на год не приходится. Прошлый год был вообще шикарный – я посмотрела результат, вот эти два главных плательщика налога на прибыль - они дают, если взять весь налог на прибыль это 140 млрд., а край в бюджете имел 327 млрд. Грубо не половина, но они давали 45%. И именно КГМ половину. Поэтому все, что происходит в Норильске, всегда будет встречать понимание у властей Красноярского края. Это к тому, какой была первая реакция.

Второе. Город Норильск уникален тем, что - последних цифр не знаю, я все-таки не эколог, но еще не так давно там на голову каждого жителя сыпалось по 6 тонн выбросов. Представляете эту картину? - 6 тонн выбросов в год. Это самый грязный город России с точки зрения выбросов.

Что-то «Норникель» делал, но поскольку ему досталось производство, созданное в годы до Второй мировой войны, если вы помните, с технологиями примерно тех времен – ну, с некоторой модернизацией, - то территория вокруг Норильска заражена и загажена так, она десятилетиями загаживалась, что быстрого и не затратного или средне-затратного решения там быть не могло.

Н.Зубаревич: Уберите оттуда людей и играйте в этот парад сколько вам хочется, если уж невтерпеж

А если добавить еще фишечку – не знаю, как сейчас, - но не так давно контроль за измерением экологических выбросов, загрязняющих выбросов, был поручен «Норникель».

Т.Фельгенгауэр― Это очень удобно, когда загрязняющие сами себя проверяют.

Н.Зубаревич― Возможно, сейчас не так. Но вы должны понимать, что «Норникель» там платит в край, он кормилец. Но свобода рук у него там, мягко говоря, повышенная. И экологическая, и технологическая, и далее по списку.

Т.Фельгенгауэр― Хотела поговорить еще про ответственность. Давно дело было, наверняка вы тоже слышали, что когда губернатором Чукотки был Абрамович, его там ужасно любили, потому что он там наладил инфраструктуру, он очень много сделал для региона.

Н.Зубаревич― А давайте вы расслабитесь? Он завел туда трейдеров «Сибнефти» и сделал им нулевую ставку налога на прибыль. Из того, что сэкономлено четверть давалось все-таки на Чукотку, а тир четверти шло чисто-конкретному собственнику. Поэтому не будем петь песен.

Т.Фельгенгауэр― Речь как раз о том, что бизнес доит регион, имеет с этого огромный доход.

Н.Зубаревич― Что значит «доит регион»? Не поняла вас.

Т.Фельгенгауэр― Использует его природные ресурсы.

Н.Зубаревич― Во-первых, эти природные ресурсы используются комбинатом. Комбинат был куплен на тогда еще официальных залоговых аукционах, Поэтому «доит регион» я бы не употребляла.

Т.Фельгенгауэр― Согласна. Но это взаимоотношения бизнеса и конкретного региона. Вопрос, что регион получает от бизнеса?

Н.Зубаревич― Налоги. «Норникель» - как раз та компания, которая хорошо платит налог на прибыль по региону – в отличие от той же «Роснефть», которая теперь как-то платит, а до того пять лет налог на прибыль – ноль, как решили федеральные власти, налог на имущество - ноль, и ни в чем себе не отказывали.

Т.Фельгенгауэр― «Роснефть» вообще уникально умеет договариваться о специальных условиях.

Н.Зубаревич― О, да. Где бы он ни работал, это не имеет значения.

Т.Фельгенгауэр― Это характерно для всех регионов?

Н.Зубаревич― Колонизаторская политика – это в первую очередь «Роснефть». К «Норникелю» тоже есть вопросы, но с точки зрения – еще раз – налоговых платежей они более или менее корректная компания. Поэтому край дружит более или менее, потому что кормильцы с точки зрения налогов.

Т.Фельгенгауэр― Но сейчас мы видим, что «Норникель» готов выделять 10 миллиардов.

Н.Зубаревич― Для него это не такие адские деньги, честное слово. Сейчас очень плохая у них ситуация, они вляпались два раза. Потому что я посмотрела, что происходит уже по этому году, - тут даже не вопрос коронавируса. Это вопрос падения цен на их основную продукцию. Палладий для автопрома, а с автопромом все понятно, что происходит. Цены на никель не самые низкие, но тоже особо не фонтан – были и лучше. Я посмотрела, как посыпался налог на прибыль – если мы смотрим январь, апрель еще как-то ничего, на 10%, а если взять голимый апрель – налог на прибыль в Красноярском крае упал в пять раз. Это значит, что основные плательщики, нефтянка и в первую очередь «Норникель», имеют, мягко говоря, резкое снижение прибыли.

И тут еще вот эта история. Если честно – знаете, ребята, вы неплохо зарабатываете, вам достались старые активы, но очень хороший бизнес. Потому что издержки у вас в связи с тем, что экологию проверяете вы сами, они ведь понижены на фоне глобальных компаний схожего профиля. А немножко получше проинвестировать ваши мощности, вашу модернизации, а немножко заняться с обеззараживанием того, что уже нагажено? Ну, как-то так.

Н.Зубаревич: Кто с «пивасиком» вышел, ему уже не до дистанцирования

Тут вопрос о социальной ответственности бизнеса в первую голову встает в экологической плоскости. Задача была поставлена другая: минимизировать численность населения – действительно, там было избыточное абсолютно население. Они пытались людей перевозить, участвовали в строительстве жилья в заселенной России. Но люди жили-жили, а потом многие обратно в Норильск возвращались – там и пенсия повыше.

Т.Фельгенгауэр― И работа есть.

Н.Зубаревич― Поэтому все сложно. Но сказать, что «Норникель» сделал все что мог и все, что должна была сделать нормальная ответственная компания для снижения экологических проблем, я не могу. И я это знаю точно, я отвечаю за свои слова. Сэкономили, ребята? Вот и рвануло. Никогда не знаешь, где рванет.

Т.Фельгенгауэр― Сэкономили, теперь будут платить.

Н.Зубаревич― Правильно. Это абсолютно правильное решение - вы очень неплохо заработали, 6 тонн на нос сыплется многими десятилетиями, вы не спешили делать серьезные инвестиции в экологию? Ну, теперь платите.

Т.Фельгенгауэр― Наши слушатели и зрители спрашивают, насколько эта проблема характерна для регионов – износ оборудования, инфраструктуры?

Н.Зубаревич― Практически везде проблемно. Потому что Север страшно уязвим. Я с ужасом смотрела этих «планов громадье» - нефть, уголь на Таймыре, и мне сделалось просто страшно. Потому что тундра настолько уязвимая экологическая система, что там десятилетиями восстанавливается. А что, думаете, что на Ямале все хоршо? нет, конечно. Поэтому все северное освоение России с точки зрения экологии варварское.

Т.Фельгенгауэр― Остается надеяться, что эта катастрофа изменит ситуацию.

Н.Зубаревич― Заплатят, и все пойдет своим чередом. Не верю. До тех пор, пока наш крупный бизнес имеет столько шикарные, щадящие нормы по выбросам, по тому, как они ездят по тундре, так и будет. Какой месседж, такая и деятельность.

Т.Фельгенгауэр― Это вопрос законодательства?

Н.Зубаревич― Это вопрос государства, которое с них деньги получает. Они же и в федеральный бюджет платят. Но нам же лучше больше бабок, чем меньше.

Н.Зубаревич: Свобода рук у "Норникеля" там, мягко говоря, повышенная

Т.Фельгенгауэр― А нельзя, чтобы и бабок больше и регламенты соблюдались?

Н.Зубаревич― Как сказать, если у вас издержки растут, а издержки неизбежно будут расти, то соответственно, прибыль уменьшается. А часть прибыли идет в федеральный бюджет. Поэтому знаете, у нас примерно одинаково мыслят наши начальники: сбалансированность бюджетов наше все, а остальное – как получится.

Т.Фельгенгауэр― Поговорим еще про регионы уже с экономической точки зрения. Сегодня я прочитала о том, что «Организация экономического сотрудничества и развития» представила сценарий развития мировой экономики на фоне пандемии коронавируса и какой-то очень плохой прогноз для России, ужасный. Из всех прогнозов, которые мы слышали за последнее время, - ну, Банк России говорит, что 4-6% минус ВВП, МВФ - 5,5%, а здесь сценарии - минус 10%.

Н.Зубаревич― Плохой сценарий, если иметь в виду вторую волну мощную.

Т.Фельгенгауэр― Да.

Н.Зубаревич― Это первый фактор, но он для всех. Хотя в России - извините, у нас регионы еще на плато не вышли, там все растет, а мы уже гуляем. А второе – цена на нефть. Цена на нефть, а за ней следом цена на газ. Другие страны – ну, кто зависит так, как Россия, от цены на нефть? Мы и саудовская Аравия. У норвежцев все залакировано «Фондом будущих поколений». Поэтому да, у нас двойной удар. Но сейчас нефть все-таки 40.

Я вспоминаю веселую историю - «Ведомости», - сидим мы все такие красивые и умные и говорим о 2020 годе, а это декабрь 2019. И ваша визави, мадам Зубаревич, говорит: ну, будет инерция. Поэтому с прогнозами я бы расслабилась. Мы предполагаем, а Господь располагает.

Поэтому – не знаем. 5% - это минимум-миниморум. С этим я согласна. Если пойдет ожидаемый всеми достаточно вялый и медленный выход из кризиса. По доходам населения я согласна, что, наверное, 7%. По бюджетам – звоночки такие: я сейчас обсчитала: налог на прибыль посыпался на 8% в апреле, про май мы ничего еще не знаем. НДФЛ, то, что мы с вами платим подоходный, посыпался на 18%, налог на имущество на 40, малый бизнес - плачем с налогами и со всем, но он не сильно важен для бюджета, - я считала свои субъекты федерации.

Вот теперь ждем июня и смотрим, чем вся эта малина закончится. Потому что у федералов заначка есть, у федералов Фонд нацблагосостояния.

Т.Фельгенгауэр― Но они не спешат с ним расставаться

Н.Зубаревич― Там переиграли эти 4 миллиона – продажи "Сбера" – это заначка, которая позволяет обойти правила Фонда и по триллиону эти деньги тратить. Но у них еще с прошлого года остался триллион. А у субъектов-то?

Т.Фельгенгауэр― Мы опять сталкиваемся с ситуацией, что есть где-то отдельно федеральные власти со своими неплохими запасами денежными, которые, по идее, было бы неплохо начать расходовать. А есть отдельные регионы, у которых другие бюджеты. И главное, люди там. И это не первый раз такой конфликт.

Н.Зубаревич― Вы правы абсолютно, потому что все наши зарплаты основные – ну, я-то в МГУ, поэтому у меня федеральный бюджет финансирует. А все врачи, учителя, социальная защита - это часть бюджетов субъектов. Так ситуация нарастает как снежный ком.

И вот как людям, как и малому бизнесу, так и бюджетам регионов – вот федералы цедят не по ложке, но по маленькому половничку: 200 миллиардов в апреле, 100 млрд. в мае. Я посчитала – прослезилась, как тратят. Ну почему примерно 12 регионам закрыли все потери апреля, еще 20 с небольшим закрыли половину и чуть больше, еще 20 закрыли от трети до 20%, а 16 - говорю по памяти – прокатили, просто не дали денег.

Т.Фельгенгауэр― Есть какая-то система, по какому принципу удовлетворяются запросы?

Н.Зубаревич― Нам было сказано, что были взяты доходы за два последних года в апреле и посмотрели, как упали относительно двух последних лет. Я рала только за 19, каюсь, в 18-й не полезу. Но не ложится. Не ложится на эту схему. Поэтому помимо того что деньги дают очень медленно, их дают весьма непрозрачно. И для меня это всегда сигнал: эти смогли договориться, а те не очень.

Н.Зубаревич: Вы не спешили делать серьезные инвестиции в экологию? Ну, теперь платите

Т.Фельгенгауэр― Какой здесь может быть предмет переговоров?

Н.Зубаревич― Лоббизм и лоббизм. У кого больше веса, у кого больше возможностей входить в кабинеты нужные.

Т.Фельгенгауэр― То есть, это, скорее, административный ресурс?

Н.Зубаревич― Да. Но есть регионы, которым ничего не дали, и правильно – самым богатым ничего не дали, вот Москве и не надо, она свои 330 млрд. перестала тратить на благоустройство, и ей не страшны падения доходов, она заложит дефицит, ради бога, выпустит облигации, и их раскупят – Москва очень стабильный город.

Но у нас две трети регионов сидят и не понимают, как они выкручиваться будут уже в июне с зарплатами. Вот это меня потрясает. Ну, хорошо, населению вы на детей дали и безработица, а это узкое горлышко, растащили – у нас сейчас в три раза выросло число зарегистрированных. Вопрос – заплатили ли уже, или только зарегистрировали? Ждем-с.

Заплатили семьям с детьми, а вот людям, которые в неформале сидят, а их на минуточку, 15 миллионов. А все эти ПМ, малые бизнесы, которые посыпались, а им ПАК меряют - ты проходишь ПАК? Ну, мы подумаем, может, мы что-нибудь тебе добавим.

Так вот регионы в этой же шеренге, что доится федеральная власть очень медленно и очень скромно. Скажем так - корова не рекордистка, не голландская, а типичная советская нечернозёмная корова, которая дает молока чуть больше, чем коза в хорошем хозяйстве.

Т.Фельгенгауэр― Видимо. Она какая-то не молочная и не мясная – непонятная какая-то корова.

Н.Зубаревич― Ну, я бы не сказала. Там молочко в заначке есть, а мяса нам не будет, потому что тогда молочко закончится. Помните правило? Либо мясо, либо молоко.

Т.Фельгенгауэр― То есть, мы еще недошли до ситуации «раз пошла такая пьянка, режь последний огурец»?

Н.Зубаревич― Я думаю, ждут. Смотрят на темпы падения по маю, - вот сейчас майский транш дали. Дальше будут решать в июне. Они никуда не денутся, регионам придется помогать. И как раз тут сила воплей губернаторов была бы правильным сигналом, но они все работают соло. Ни дуэтов, ни хоров в губернаторском корпусе не водится. Потому что если ты хором запоешь: а что вы нас так кидаете? - губернаторская оппозиция слетит мгновенно.

Т.Фельгенгауэр― Но ведь «я тебя назначил, я тебя и кидаю»?

Н.Зубаревич― Нет, ты не имел права хором, договорившись. У нас десятки регионов испытывают адские проблемы, десятки – попробуйте объединиться и сказать все вместе: давайте вы будете решать наши вопросы. У нас нет заначки, и мы не можем как вы, ходить и занимать на рынке. Потому что есть жесткие ограничения Минфина: если у региона большой долг, а больше чем у половины долг большой, - у тебя уже потолок, ты не можешь больше занимать, у тебя большие ограничения.

Поэтому связаны по рукам и ногам, деньги пошли в аут, а сверху смотрят: клиент скорее жив? Ну, на зарплату бюджетникам подкинем.

Т.Фельгенгауэр― Я вспоминаю, что нам весь прошлый месяц регулярно показывали ЗУММ-вечеринки, когда президент встречался с головами губернаторов. Я не припомню, чтобы там были какие-то – ну, были иногда жалобы, рассказывали о каких-то проблемах, и денег просили. Но в целом, конечно, стараются рассказать, что все хорошо.

Н.Зубаревич― «все сделано, все подготовлено». Ну, что я могу сказать? В нашей стране есть правлю административной игры, и нарушители этих правил слетают со своих должностей. Вот и стараются. Мне трудно судить, почему индивидуально там кто-то по каким-то причинам просил денег, – кстати, первым о том, что надо помогать регионам, сказал вообще-то Собянин – первым. Не для себя – ему помощи не будет, он озвучил позицию субъектов федерации, за что его надо поуважать, потому что это была первая история.

А сейчас - ну, как вам сказать? - ждем-с. Вот сейчас май пройдет, посмотрим, что будет с налогами. Будем мониторить сайт, когда власти объявят, что решили, наконец, помочь субъектам. Но я бы сказала так: накануне великих событий, а это у нас 25-е и 1-е – правильно?

Т.Фельгенгауэр: 24―е и 1-е.

Н.Зубаревич― Пардон. Ну, подкинут немножко. Потому что у тех регионов, где уже будут наскребать на зарплаты бюджетникам, вы же понимаете, как неинтересно стимулировать активность электората, если у региона возникают проблемы с выплатами заработной платы основной части этого электората. Я пока смотрю философски, думаю, что после праздников Минфин оценит разруху по маю, - мы к этим данным не допущены, для обычных пользователей они будут существенно позже, - но ничего, мы попозже посмотрим. Знание не исчезает от того, что ты его получил не вчера, а через три недели или месяц – ты все равно будешь знать.

Т.Фельгенгауэр― Сейчас сделаем очень короткий перерыв на новости и рекламу, а в ЮТьюбе остаемся с Натальей Зубаревич, директором региональной программы Независимого института социальной политики.

НОВОСТИ

Т.Фельгенгауэр― Мы продолжаем. У микрофона Татьяна Фельгенгауэр и наша гостья, Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики.

Мы говорили про знания, которые будут нам доступны чуть позже, чем Минфину. На что будем в принципе в ближайший месяц ориентироваться? Вообще интересно, как лето переживем.

Н.Зубаревич― Я тут не макроэкономист ни разу, но все мои коллеги, которых в народе называют «макрушники», - хорошее слово, милое, правда?

Т.Фельгенгауэр― Очень милое. Главное очень по сути.

Н.Зубаревич― Да, они все говорят, что выход будет вяловатый и медленный. А если вы посмотрите планы правительства, их громадье – они же туда засандалили свои пять нацпроектов, в общем, переписав это перпендикулярно: у нас были нацпроектные планы, а сейчас планы по выходу из кризиса. Ну, ладно, ну, пусть так - попробуйте.

Н.Зубаревич: Помимо того что деньги дают очень медленно, их дают весьма непрозрачно

Но суть в том, что падение доходов сильное. Спрос будет восстанавливаться медленно. А спрос для бизнеса - это сигнал для бизнеса, что надо наращивать производство, самое разное. Поэтому лето будет непонятное для сервиса. Совершенно точно.

Единственно, кто на эту неделю будет нагружен по самое «не могу», и я это точно знаю, - в Москве, во всяком случае, - парикмахерские.

Т.Фельгенгауэр― Это точно.

Н.Зубаревич― Я не могу записаться.

Т.Фельгенгауэр― Я на 22-е смогла записаться.

Н.Зубаревич― А у меня просто все время занят телефон. Но потом, ребята, у вас будет провал, у вас будет не ритмичная работа.

Т.Фельгенгауэр― В перерыве мы немножко поговорили про юг, и вы сказали, что туристический будет провал. Хотела спросить – буквально на днях в правительстве говорили, в том числе, про открытие внутреннего туристического сезона.

Н.Зубаревич― С июля.

Т.Фельгенгауэр― Да, с июля. Как для регионов, это может стать подспорьем, которые традиционно на этом могли бы заработать?

Н.Зубаревич― Смотрите, мы с вами представляем примерный контингент, простите за это слово бюрократическое – туристов, которые едут на российский юг и которые едут отдыхать за рубеж. Это немножко разные ценовые категории, согласны? Это разные несколько запросы на качество отдыха, инфраструктуру и чистоту моря, и так далее.

Хотя турецкий «All inclusive» он как бы такой промежуточный, но европейский отдых уже немножко для других. Давайте скажу невежливо: захотят ли московские и питерские?

Т.Фельгенгауэр― Да выбора особо нет.

Н.Зубаревич― Те, кто любит море – рискнет. Те, кто посчитает, что или на даче посидеть или попутешествовать по стране, выберет другой вариант. Я, например, всем активно рекомендую попробовать посмотреть другие интересные места. Потому что очень чистым и очень – как это? - социальное дистанцирование, или санитарное?

Т.Фельгенгауэр― Социальное дистанцирование.

Н.Зубаревич― Социального дистанцирования на пляже вы не добьетесь. Потому что кто с «пивасиком» вышел, ему уже не до дистанцирования. Поэтому каждый будет решать сам.

Н.Зубаревич: Лето будет непонятное для сервиса. Совершенно точно

И сказать, что весь тот поток, который бы из-за рубежей перебирался в Крым и на Черноморское побережье, я бы не рискнула. Молодые поедут легче, потому что у молодых – как это сказать? – у них кайф от жизни повышенный. Люди в возрасте и с детьми будут думать те, кто лечится - в Минводах есть абсолютно четкая прослойка людей, это, прежде всего, Кисловодск – где цены на лечение, скажем так, очень немаленькие – и едут. И это чиновники.

Т.Фельгенгауэр― Да и в Сочи недешево отдохнуть, если честно.

Н.Зубаревич― Мягко говоря. Но есть Анапа, Геленджик – по кошельку. Поэтому по кошельку, по ощущению собственной безопасности, разные группы людей будут принимать разные решения. И сказать, что все валом повернулись и рванули в Крым – я бы не рискнула.

Т.Фельгенгауэр― То есть, регионы на внутренний туризм пусть не рассчитывают?

Н.Зубаревич― Почему? Я бы попробовала посмотреть иначе – ну, заманивайте на Алтай, там есть совершенно классные места. У нас же люди отвыкли от туризма «походить».

Т.Фельгенгауэр― В Карелию тоже хорошо.

Н.Зубаревич― Куча мест, где вам обеспечено не просто социальное дистанцирование - вы, ваши друзья и больше никого. И кайф ломовой. Я эти места очень люблю. И почему-то у меня такое ощущение, наверное, оно нехорошее для многих, кто с пивом и «All inclusive», но послушайте, этот год это год, когда страну можно посмотреть. Вы не задумывались об этом?

Т.Фельгенгауэр― Наверняка сейчас кто-нибудь с криком «сынок, подержи мое пиво», вам ответит: денег нет. Работы нет, денег нет.

Н.Зубаревич― Это да. Для тех, кто раньше наскребал на Египет или на Анапу в халупе – все, для них вопрос закрылся. В этом году они просто не поедут, или будут сидеть на даче.

Но еще раз – мы не понимаем динамику падения доходов по той простой причине, что теперь Росстат перешел на квартальный счет доходов. И нам радостно выкатили только что результаты первого квартала. Плюс 0,8. Это по март включительно. А про второй квартал мы с вами узнаем к концу августа. Вот тогда я вам все разложу и по регионам, и кто грохнулся. Но у вас же терпения не будет ждать.

Т.Фельгенгауэр― Нет, мы хотим сейчас понимать, что происходит с регионами и насколько экономическая ситуация там не так хороша, как пытаются показать. Даже если взять – я знаю, что вы не по коронавирусу и не по медицине, но это просто как иллюстрация: есть Москва, где сказали: ребята, все, мы почти победили, смотрите, какая хорошая статистика – и волшебным образом в Москве хорошая статистика. А есть регионы, где статистика вообще-то ни разу не хорошая и где со всей очевидностью написано: нет, мы ничего не победили.

Н.Зубаревич― Ну что мы с вами обсуждаем статистику медицинскую, когда принято решение во главу угла поставить необходимости политические. Статистику просто проигнорировали.

В Москве, честно говоря, все-таки с плато уже вниз сдвиг был – тут да. Вопрос, стоило ли рвать так когти, но не Собянин это решал – вы все это видели. Все изменения позиции - с 1-го, потом с 4-го, потом с 8 июня, - мы все видели. Мы взрослые люди, мы все понимаем, это не его решение, это продавленное решение.

А в регионах я не перестаю кричать: слушайте, там на плато даже не вышли. Даже на плато. Там растет заболеваемость. Но когда надо принимать великие и могучие решения…

Т.Фельгенгауэр― Ну, некоторые регионы, крупнейшие города все-таки сказали, что парад осенью проведут.

Н.Зубаревич― И молодцы, и слава богу. Знаете, такие решения - по-моему, пермяки не сделали, Орел не сделал, еще кто-то, - я просто перекрестилась и сказала, что хоть как-то вменяемость еще сохраняется. Ну, надо вам на Красной площади, «уж замуж невтерпеж»? - огородите Красную площадь, уберите оттуда людей и играйте в этот парад сколько вам хочется, если уж так невтерпеж. Правда, что делать с солдатиками и курсантиками, я не очень понимаю. И детей туда, суворовцев, не гоняйте туда, пожалуйста.

Т.Фельгенгауэр― Но при этом мы уже с вами говорили, что у губернаторов есть четкие правила игры. И у них. С одной стороны, эти правила, а с другой стороны серьезная эпидемиологическая ситуация.

Н.Зубаревич― Потому что произошла смена правил. С 1 по 8 июня произошла смена правил. Было сказано, что Конституция важнее. Парады, думаю, это вторая история. Парад-картинка – это парад на Красной площади. Но совершенно очевидно, что было сказано, что голосование важнее, а дополнительная опция это сохранение всех ваших обязательств по контролю за коронавирусом. Ну, так и решайте.

Н.Зубаревич: У федералов заначка есть, у федералов Фонд нацблагосостояния

Т.Фельгенгауэр― Но в некоторых регионах еще осенью выборы, тут тоже надо, наверное, скидку на это делать.

Н.Зубаревич― Поживем – увидим. Во-первых, посмотрим, что будет после 1 июля или 24-го.

Т.Фельгенгауэр― Да, первая дата 2велиокго» - это 1 июля.

Н.Зубаревич― И посмотрим, что будет в июле. Но, честно говоря, проведут они голосования губернаторские, по всем этим совокупным новым правилам – я почти уверена, если будет не очень хорошая ситуация, а она, скорее всего, будет, - и почта, шатры – не знаю, а уж все эти 5-6 дней голосования… ну, слушайте, уже один раз сделали. Уже – как это называется? - прикрывать причинное место не надо. Уже один раз сделали, теперь это можно тиражировать.

Т.Фельгенгауэр― Мы с вами обсудили, что нам нужно дождаться цифры, а они придут очень поздно.

Н.Зубаревич― Да.

Т.Фельгенгауэр― Это прямо интрига, мне очень интересно, что они там насчитают. Правда, Росстат в подчинении мы знаем, у кого.

Н.Зубаревич― Знаете, как – они немножко ремонтируют. Ну, было минус 10 падение доходов, стало минус 8. Но тренд-то они не ломают. Они делают косметические ремонты, меняют методологии и методики расчетов. И потом, - промышленность падает капитально.

Хочу защитить Росстат, потому что Росстат дает мне хлеб. Где вы слышали о том, что у нас ввод жилья за январь-апрель уже на 10% минус? Что в апреле у нас посыпалась промышленность на 7%, что у нас инвестиции посыпались за первый квартал на 15%, а торговля в апреле – на четверть. И это Росстат. И вот вам эти жуткие цифры, которые вполне себе описывают жесткость ситуации. Поэтому не стреляйте в пианиста, пожалуйста.

Т.Фельгенгауэр― Хорошо. Ну, Собянина немножко похвалили, Росстат немножко защитили. Справедливость восторжествовала.

Н.Зубаревич― Я Собянина похвалила за одну очень чёткую вещь - он первым поднял голос за то, что регионы не справятся. И он говорил не про себя - это альтруизм высшей пробы, я такого не ожидала. Поэтому я была поражена.

Т.Фельгенгауэр― Спасибо вам большое. Это была Наталья Зубаревич, директор региональной программы Независимого института социальной политики. Эту программу для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. Наталья Васильевна, спасибо вам большое за эфир, всего доброго.

Н.Зубаревич― До свидания.