"Я не могу дышать". Почему в США получилось, а в России — нет

Максим Соколов

Следящие за борьбой оппозиции с властью (ежели кто еще следит) не могут не отметить, что игра все более напоминает вечный шах. Есть разные мнения насчет того, что хотят верхи, но низы (они же — светлые силы), очевидно, не могут.

Налицо заунывная повторяемость позиции. Кто-то 148-й раз прощается с В. В. Путиным, как будто желает воскресить в памяти анекдот про того представителя нацменьшинств, который прощается, но не уходит. Кто-то отрабатывает сюжет с вечным пикетированием, причем объектом поддержки уже оказываются самые удивительные герои — а что делать, если других нет? Кто-то собирает очередное коллективное воззвание — в 148-й раз люди, не очень широко известные даже в очень узких кругах, властно обращаются к Кремлю: "Смирись перед великим народом!" А оппозиционные аналитики усматривают в этом (и тоже в 148-й раз) великий почин, который должен изменить всю политическую ситуацию.

Истинным символом оппозиции сделался профессор Соловей, который уже много лет с еженедельной регулярностью объявляет: из надежных источников ему стало известно, что режиму остались считанные дни.

Не помогают даже и объективные проблемы власти. Ни моровое поветрие вкупе с экономическими трудностями, ни конституционный процесс (а правка Основного закона всегда и везде представляет собой момент повышенной уязвимости власти) не принесли оппозиции ожидаемых дивидендов. Скорее всего, потому что, даже имея такую фору, она не смогла явить ничего, кроме затасканных лиц и затасканных слов.

Можно, конечно, указать, что капля камень точит и когда-нибудь мечты оппозиции сбудутся, ибо все не вечно. Но можно привести и другую аналогию. Если гонять стартер до посинения, а искры все нет, мало того что аккумулятор сядет, так еще и свечи заплюет до такого состояния, что придется их выкручивать и чистить. Так что к дерганию пускача при неработающем зажигании не совсем применимы слова "терпение и труд все перетрут".

На редакционных совещаниях (но также и на военных, и на административных советах) в таких случаях раздается: "Нужен ход!" То есть какое-то нетривиальное решение, позволяющее выйти из наезженной колеи и перейти к новому сценарию с новыми возможностями.

Один из примеров такого хода был явлен в США. Однообразное бодание Трампа с фейковыми новостями и фейковыми народными депутатами Соединенных Штатов в несколько дней сменилось совершенно новым сюжетом. Как говорил М. С. Горбачев: "Посмотрите, как разгулялись, какие силы! Вандализм идет!"

Открылись новые неслыханные возможности, о необходимости которых так долго говорили передовые люди. Если жажда борьбы и победы у нашей общественности в самом деле так сильна, то вот и ход, вот и сценарий. Такая свалка, если она перейдет в неконтролируемый режим, сулит решительному человеку большие удачи (хотя голова в кустах — тоже один из вариантов).

И вроде бы ничего не мешает обобщенному "Эху дождя" выступить со смелым призывом: "Учиним как в Миннеаполисе!" Ничего, кроме — страшно сказать — русскости (хотя бы остаточной и рудиментарной).

Ибо самому неистовому патриоту заграницы и самому неистовому борцу с тысячелетним рабством все-таки припоминается (пусть подсознательно) фигура Федьки-каторжника, на которого сделали ставку революционные бесы. Федька чи Флойд — разница непринципиальная.

Обыкновенно Россия шла впереди Запада в бесновании. Терроризм первым потряс не западные страны, а Российскую империю. Антихристианство Новейшего времени — и тут наша страна была впереди, etc. Но сейчас роли явно поменялись. То беснование, которое творится сейчас в США и Западной Европе и которое можно видеть в прямом эфире ТВ, — это все-таки beaucoup trop даже для отечественного прогрессиста. Все-таки дух всенародной поддержки самых отвратительных и унизительных вещей памятен по временам СССР (хотя вряд ли и тогда он достигал такой обнаженности). Чтобы преодолеть оставшееся от былых времен послевкусие, надобно либо пребывать в состоянии полного беспамятства (но как же тогда с постоянными проклятиями временам Сталина, каковые проклятия все-таки требуют памяти?), либо растленность должна быть запредельной.

Странным образом горькая отечественная история отпугивает (хотя бы частично, хотя бы только в совсем критических случаях) даже тех, кто отрекается и от истории, и от культуры. Все-таки страшно.

Преодолению страха могло бы помочь деятельное содействие заграницы — "Европа нам поможет!", — но сейчас либеральный интернационал, который в принципе-то и не прочь, настолько занят своим последним и решительным боем, что ему просто не до этого. Ни в организационном, ни в финансовом смысле. Нельзя быть одновременно сильнее всюду и вести кампанию сразу от тайги до британских морей.

Наши прогрессисты поставлены в положение "разбирайтесь, мол, сами". Что в сочетании с неиллюзорной боязнью парализует — хотя бы на время — желание ввергнуть Россию в водовороты борьбы по американскому образцу.

Так что вечный шах, скорее всего, будет продолжаться. Не самый худший вариант по сравнению с тем, что мы видим в заграничных теленовостях.