Грузинский танец розовых фламинго
На минувшей неделе новостная лента неожиданно заиграла яркими красками. До сих пор ее тоскливую цветовую гамму подпитывали политическая повседневность и эпидемия коронавируса: с одной стороны, мрачные пиджаки и белые воротнички серых личностей, в присутствии которых следует крепко держаться за кошелек, а с другой – ядовитые, химические расцветки медицинских масок и перчаток. Но 2 июня фотограф Бадри Вадачкория опубликовал снимки, сделанные в дендрологическом парке Шекветили, и все увидели, как на фоне изумрудной листвы «гуляют там животные невиданной красы». Правящий Грузией олигарх Бидзина Иванишвили в течение долгого времени свозил в Озургетский район деревья и постепенно осваивал территорию между морем и горами. 15 июля парк откроют для посетителей; по словам Вадачкория, вход будет бесплатным, а значит, любой желающий сможет побродить по аллеям и увидеть пятнистых оленей, лемуров, розовых фламинго (всего там 45 различных видов) под сенью кипарисов, кедров, эвкалиптов и т.д.
«Павлины, говоришь?!» – восклицал красноармеец Сухов в фильме «Белое солнце пустыни» с сарказмом, которого хватило бы и на фламинго с попугаями. Примерно так прореагировали на эти снимки противники правящей партии; однако, судя по комментариям в соцсетях, часть из них, называя Иванишвили дендрофилом и призывая его вернуть награбленное, понимает, что новый парк станет еще одним предвыборным козырем. Он, вероятно, произведет на избирателей большее впечатление, чем приуроченные к выборам торжественные рапорты о реализации инфраструктурных проектов. Многие грузины с языческим упоением поклоняются красоте, особенно если их восторг разделяют иноземные гости.
Развернутая на 60 гектарах метафора Эдема проста и недвусмысленна. Вот она, воплощенная грузинская мечта, будто бы говорит лидер партии с одноименным названием, приглашая сограждан, измученных карантинными ограничениями и бедностью, воспоминаниями о войнах и всевозможных лишениях, войти в распахнутые врата, не опасаясь ни херувима с огненным мечом, ни сварливой кассирши с пригоршней мелочи. Он сделал все для того, чтобы там, «где закаты цвета вишни одуряюще прекрасны», как пелось в приторной песенке 90-х о розовом фламинго, под ветвями деревьев, хтоническая мощь которых, несомненно, вдохновила бы друидов древности, посетители парка, ловя взыскующие взоры лемуров, спросили бы себя: «А так ли уж он плох этот Бидзина Григорьевич?»
Впрочем, не дендропарком единым жив олигарх – его партия намеревается в третий раз подряд выиграть парламентские выборы, и успешная борьба с эпидемией повышает ее шансы. Лидеры «Грузинской мечты» и их оппоненты делают кичливые заявления и пытаются унизить друг друга, так что анализировать следует не их прогнозы, а результаты социологических опросов – за последние полгода они привлекли внимание комментаторов трижды. В декабре на вопрос NDI «За кого вы проголосуете, если парламентские выборы пройдут завтра?» респонденты ответили так: «Грузинская мечта» – 22%, «Национальное движение» – 13%, «Европейская Грузия – свободные демократы» и «Альянс патриотов» по 4%, «Политическая платформа – новая Грузия» – 2%, «Лейбористская партия, «Демократическое движение – единая Грузия», «Гирчи» и «Свободная Грузия» по 1%, другой ответ – 2%, «Не знаю» – 24%, «Ни одна из партий» – 17%, отказ от ответа – 8%. Исследователи сообщили, что использовали и альтернативный метод – они передавали планшет респондентам, чтобы те сами отметили ответ в списке, в который были внесены лишь партии, набиравшие как минимум 1% в предыдущих опросах. По их данным, симпатии при этом распределились так: «Грузинская мечта» – 20%, «Национальное движение» – 13%, «Европейская Грузия – свободные демократы» - 8%, «Лейбористская партия» – 5%, «Альянс патриотов» – 4%, «Политическая платформа – новая Грузия» и «Демократическое движение – единая Грузия» по 3%, «Гирчи» – 2%, другой ответ – 2%, «Не знаю» – 12%, «Ни одна из партий» – 14%, отказ от ответа – 14%.
В феврале телеканал «Мтавари архи» обнародовал результаты опроса заказанного им компании Ipsos: «Грузинская мечта» – 34%, «Национальное движение» – 29%, «Европейская Грузия» – 10%, «Лейбористская партия» – 6%, «Альянс патриотов» – 5%, «Лело», «Гирчи» и «Гражданское движение» (Алеко Элисашвили) по 3%, «Демократическое движение» (Нино Бурджанадзе) – 2%, «Республиканская партия», «Консерваторы» и «Свободная Грузия» по 1%.
А в мае были опубликованы результаты опроса, проведенного центром GORBI по заказу телекомпании «Имеди»: «Грузинская мечта» – 55%, «Национальное движение» – 12%, «Альянс патриотов» – 6%, «Лейбористская партия» и «Лело» по 4%, «Европейская Грузия» – 3%, «Демократическое движение» – 1%, другой ответ – 5%. 9% респондентов еще не определились, а 1% намеревается перечеркнуть всех.
Политики с обеих сторон, не вникая в методологические нюансы, оспаривают результаты тех или иных опросов, впрочем, есть несколько постулатов, которые можно принять за основу. Во-первых, «Грузинская мечта» продолжает контролировать примерно 20-процентное ядро сторонников, и оно мало подвержено воздействию негативных для партии факторов. Косвенно это подтверждают и результаты опросов NDI до и после «ночи Гаврилова», приведшей к тяжелому многосерийному кризису, – тогда «Мечта», к удивлению части комментаторов, потеряла в опросе «Какая партия наиболее близка к вашим взглядам?» всего два процента (21% – 19%), а «Нацдвижение» – шесть (15% – 9%). Интересно, что подобная «стабилизация ядра» имела место и в прошлом, в случае с партиями Шеварднадзе и Саакашвили ближе к концу их правления. Во-вторых, непосредственно перед выборами ряды сторонников «ГМ» начинают шириться благодаря массированной пропаганде, поляризации с сопутствующей мобилизацией противников Саакашвили, различным социальным подачкам и, скажем так, «розовым фламинго» – открытию дендропарка, реставрации исторических кварталов или грядущему озеленению склонов горы Мтацминда, которое профинансирует фонд Иванишвили «Карту» (не самый затратный по его меркам проект с визуальной точки зрения будет весьма выгодным, поскольку гора господствует над центром столицы). Вообще, нынешнюю грузинскую политику можно представить как схватку роковых «черных лебедей» из известной теории Нассима Талеба с «розовыми фламинго» из резерва Бидзины Иванишвили. И, наконец, в-третьих, следует учесть мнение большинства экспертов, полагающих, что успешная до сего дня борьба с эпидемией весьма благотворно отразится на рейтинге правящей партии.
Из-за «коронакризиса» расширение пресловутого «ядра» началось раньше, чем обычно, за 5-6 месяцев до выборов, и штабу «Грузинской мечты» придется скорректировать стратегию, чтобы общество не подошло к точке эмоциональной кульминации прежде, чем этого потребует драматургия кампании. Даже если мы оттолкнемся от показателя 34%, озвученного до эпидемии радикально оппозиционным телеканалом «Мтавари» (см. данные Ipsos выше), то, скорее всего, придем к выводу, что «Грузинская мечта» перешагнула 40-процентный рубеж. Он важен потому, что в ходе переговоров об избирательной реформе был достигнут компромисс, согласно которому партия, получившая менее 40% по партийным спискам, не сможет сформировать правительство в одиночку, «добрав» недостающие мандаты в мажоритарных округах (40% голосов – это 48 мандатов из 150, в том случае если 120 депутатов изберут по пропорциональной, а 30 по мажоритарной системе согласно межпартийным договоренностям 8 марта).
В 2016 году партия Иванишвили получила 48,7% голосов и победила в 71 мажоритарном округе из 73 (в одном из оставшихся, Мтацминдском, при ее поддержке выиграла формально независимая Саломе Зурабишвили, а в Хашурском первенствовал пользующийся большим авторитетом у местных жителей генерал-майор Госохраны Симон Нозадзе от «Промышленников»; сегодня он стоит намного ближе к «Мечте», чем к ее радикальным оппонентам). 71 «дополнительный» мандат предоставил «Мечте» конституционное большинство, которое, собственно говоря, ее и развратило незадолго до появления первых признаков саморазрушения. А обострившаяся борьба за переход к пропорциональной системе завершилась соглашением об укрупнении мажоритарных округов – в них правящая партия благодаря провинциальным элитам традиционно пользуется преимуществом; после утверждения новых поправок их останется лишь 30.
Часть комментаторов полагает, что с учетом «вирусного бонуса» правящая партия все же сумеет выцарапать 76 или чуть больше мандатов, а в крайнем случае стакнется с «Альянсом патриотов» (он ни за что не войдет в коалицию с «националами» или «еврогрузинами») и с марионеточными «малыми партиями», преодолевшими однопроцентный барьер. Однако здесь следует упомянуть один психополитический фактор – своего рода «наценку за легитимность». В Грузии правящие партии, доминируя во всех ветвях власти в режиме «фактической однопартийности», всегда были вынуждены побеждать с большим преимуществом, не давая противникам возможности оспорить результат выборов. Вымученный успех типа «51% на 49%» и даже «55% на 45%» почти наверняка станет прологом к острому политическому кризису. Здесь стоит вспомнить неубедительный результат (21,32% по оспариваемым оппозицией официальным данным) «Союза граждан» на парламентских выборах 2003 года непосредственно перед «Революцией роз» и 53,47% Михаила Саакашвили в первом туре президентских выборов 2008-го. Оппозиция объявила тот результат сфальсифицированным, тем более что наблюдатели ОБСЕ в 23% случаев оценили процесс подсчета голосов на участках как «плохой или очень плохой». Именно с этого момента пытавшееся преодолеть дефицит легитимности «Нацдвижение» начало жить в условиях бесконечного кризиса, как и «Мечта» десятью годами позже. К слову, старые противники Саакашвили, в отличие от тех, кто пошел против него лишь после возникновения «Грузинской мечты», вспоминая дела минувших дней, никогда не называют его «президентом», поскольку с января 2008-го считали его узурпатором.
Лидеры «Грузинской мечты», скорее всего, отдают себе отчет в том, что победа «по очкам» быстро приведет к осложнениям, а может, и к досрочным выборам. Судя по неподтвержденной информации из «стеклянного дворца» и заявлениям, сделанным после публикации результатов опроса GORBI, они будут стремиться к сокрушительной победе постсоветского образца, несмотря на сопутствующие риски. Полгода назад она показалась бы немыслимой, но сегодня, когда борющееся с эпидемией правительство превратилось в эффективную пропагандистскую машину «Грузинской мечты», а оппозиция в течение трех карантинных месяцев фактически находилась в «положении вне игры», ситуация изменилась – теперь общественность интересуется действиями исполнительной власти больше, чем словами партийных лидеров даже если они трижды правдивы. И мы пока не знаем, какая эпидемиологическая ситуация будет в Грузии осенью и непосредственно перед выборами – это еще один «икс» в уравнении, влияющий на явку избирателей и их настроения.
Беспокойное массовое сознание, тем не менее, жаждет точных прогнозов. В связи с выборами по пропорциональным спискам можно с известной степенью точности предположить, до каких пределов расширится влияние той или иной партии, однако с мажоритарными округами пока ничего не ясно. В идеале оппозиционным партиям следовало бы разделить их между собой, но подобное всеобъемлющее соглашение всегда казалось крайне маловероятным. В данный момент обсуждается возможность сотрудничества в ключевых, прежде всего, столичных округах. Речь, по всей видимости, пойдет не о каком-то глобальном объединяющем принципе, а лишь о совокупности договоренностей части партий, в первую очередь «Европейской Грузии» и «Нацдвижения», и взаимных заверениях о поддержке во втором туре.
Определяющей в этой связи является позиция политического объединения «Лело», которое с самого начала намеревалось выдвинуть кандидатов во всех округах, вне зависимости от действий других партий. Один из главных ее козырей – равноудаленность от бывших и нынешних правителей (т.е. от «Грузинской мечты» и «Нацдвижения» в связке с «Европейской Грузией»). Ее лидер Мамука Хазарадзе вряд ли захочет поддержать (к примеру) Вано Мерабишвили в Ахалцихском округе в рамках оппозиционного сотрудничества хоть во втором, хоть в десятом туре, после того, как он обеими руками открестился от возможности сотрудничества с бывшим главой МВД. Подобные щекотливые ситуации возникнут в ближайшие месяцы неоднократно. Впрочем, важнее всего не сложности с отдельными кандидатами, а проблемы предвыборного менеджмента. Заключив разнообразные, отличающиеся друг от друга пакты по отдельным мажоритарным округам и в то же время конкурируя в рамках пропорциональной системы, партии рискуют расчленить свои кампании на десятки локальных, изолированных сюжетов и прийти к столкновению интересов в самый неподходящий момент. Единственным перспективным инструментом выглядит взаимная поддержка во втором туре, но и с ней тоже не все просто.
В июне 2019 года, на промежуточных выборах в Мтацминдском округе представитель «Свободных демократов» Шалва Шавгулидзе проиграл во втором туре более слабому в политическом и имиджевом плане кандидату «Грузинской мечты» Ладо Кахадзе, несмотря на поддержку «Европейской Грузии» и «Нацдвижения», а может, и из-за нее. «Результат на табло» (61,83% – 38,17%) зафиксировал примерно такой же убедительный разрыв, с которым «мечтатели» побеждали «националов» во всех столичных округах в 2012-м и в 2016-м. Шавгулидзе не был «националом», более того, активно противостоял им под знаменами оппозиционной коалиции в 2012-м, но в 2019-м пропаганда выставила его ренегатом и прислужником Саакашвили, отпугнув избирателей, презирающих не только нынешних, но и прежних правителей. Нечто похожее может произойти, если во второй тур в каком-нибудь из округов выйдет, к примеру, Каха Кожоридзе из «Лело», и «националы» с «еврогрузинами» во всеуслышание призовут своих сторонников проголосовать за него. Примерно шесть лет кряду они утверждают, что ненависть к Саакашвили и его соратникам уже не работает как электоральный фактор, но итоги выборов раз за разом доказывают обратное.
В 2012-м и в 2016-м «Нацдвижение» показало в Тбилиси худшие результаты, чем в регионах, и его решение сконцентрироваться на двух отдаленных от центра округах, где проживает много бедных выходцев из провинции и где во втором туре президентских выборов 2018-го они проиграли с наименьшей разницей, выглядит вполне логичным. К тому же им удалось представить это как жертву, принесенную во имя единства оппозиции. Но «Грузинская мечта», опираясь на старую биполярную модель, с удовольствием объявит «националом» любого оппозиционного кандидата в любом округе, чтобы вновь мобилизовать их противников. Такое положение ставит перед важной дилеммой и «Лело», и более слабые объединения, и членов фракции «Независимые депутаты», объявивших вчера о создании партии «Наша Грузия – альянс солидарности». Лидеры «Лело» пока выглядят на политической арене неуклюжими новичками, но некоторые из них действительно могут добиться успеха в столичных округах, создав точку притяжения для фрондирующей части элиты и множества избирателей, недовольных «Грузинской мечтой». Но есть места, где значительная часть целевого электората сразу же отпрянет назад, если кандидат «Лело» (или независимый кандидат) сблизится с «националами». Речь идет, прежде всего, о Вакийском, Сабурталинском и (вероятно) укрупняемых Мтацминдско-Крцанисском и Дидубе-Чугуретском округах. Это сердце столицы, не овладев которым, практически невозможно взять и удержать власть в Грузии.
Бидзина Иванишвили демонстративно дистанцируется от предвыборной суеты, законопроектов, процентов и горячечных споров. Он ведет «параллельную», более важную предвыборную кампанию, создавая для избирателей островки альтернативной реальности. Иванишвили будто бы указывает широким жестом на дендропарк в Шекветили, на склоны горы Мтацминда, где его фонд собирается озеленить 700 гектаров, на замечательный концертный зал в Уреки, подаренный им государству перед выборами 2016-го (тоже, кстати, в июле), на кафедральный собор Святой Троицы и другие места, где неокрепшие, усталые души могут плениться окружающей их красотой и где многие избиратели непременно начнут твердить, что авторитарный правитель не так плох, как о нем говорят. Не исключено, что их засыпающее сознание, в конце концов, отмахнется от мыслей о свободе и справедливости, как от назойливых мошек, убеждая себя в том, что меньшее зло на самом деле не совсем зло и даже вовсе не зло. Кажется, операция «Розовый фламинго» преследует именно эту цель.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
«Павлины, говоришь?!» – восклицал красноармеец Сухов в фильме «Белое солнце пустыни» с сарказмом, которого хватило бы и на фламинго с попугаями. Примерно так прореагировали на эти снимки противники правящей партии; однако, судя по комментариям в соцсетях, часть из них, называя Иванишвили дендрофилом и призывая его вернуть награбленное, понимает, что новый парк станет еще одним предвыборным козырем. Он, вероятно, произведет на избирателей большее впечатление, чем приуроченные к выборам торжественные рапорты о реализации инфраструктурных проектов. Многие грузины с языческим упоением поклоняются красоте, особенно если их восторг разделяют иноземные гости.
Развернутая на 60 гектарах метафора Эдема проста и недвусмысленна. Вот она, воплощенная грузинская мечта, будто бы говорит лидер партии с одноименным названием, приглашая сограждан, измученных карантинными ограничениями и бедностью, воспоминаниями о войнах и всевозможных лишениях, войти в распахнутые врата, не опасаясь ни херувима с огненным мечом, ни сварливой кассирши с пригоршней мелочи. Он сделал все для того, чтобы там, «где закаты цвета вишни одуряюще прекрасны», как пелось в приторной песенке 90-х о розовом фламинго, под ветвями деревьев, хтоническая мощь которых, несомненно, вдохновила бы друидов древности, посетители парка, ловя взыскующие взоры лемуров, спросили бы себя: «А так ли уж он плох этот Бидзина Григорьевич?»
Впрочем, не дендропарком единым жив олигарх – его партия намеревается в третий раз подряд выиграть парламентские выборы, и успешная борьба с эпидемией повышает ее шансы. Лидеры «Грузинской мечты» и их оппоненты делают кичливые заявления и пытаются унизить друг друга, так что анализировать следует не их прогнозы, а результаты социологических опросов – за последние полгода они привлекли внимание комментаторов трижды. В декабре на вопрос NDI «За кого вы проголосуете, если парламентские выборы пройдут завтра?» респонденты ответили так: «Грузинская мечта» – 22%, «Национальное движение» – 13%, «Европейская Грузия – свободные демократы» и «Альянс патриотов» по 4%, «Политическая платформа – новая Грузия» – 2%, «Лейбористская партия, «Демократическое движение – единая Грузия», «Гирчи» и «Свободная Грузия» по 1%, другой ответ – 2%, «Не знаю» – 24%, «Ни одна из партий» – 17%, отказ от ответа – 8%. Исследователи сообщили, что использовали и альтернативный метод – они передавали планшет респондентам, чтобы те сами отметили ответ в списке, в который были внесены лишь партии, набиравшие как минимум 1% в предыдущих опросах. По их данным, симпатии при этом распределились так: «Грузинская мечта» – 20%, «Национальное движение» – 13%, «Европейская Грузия – свободные демократы» - 8%, «Лейбористская партия» – 5%, «Альянс патриотов» – 4%, «Политическая платформа – новая Грузия» и «Демократическое движение – единая Грузия» по 3%, «Гирчи» – 2%, другой ответ – 2%, «Не знаю» – 12%, «Ни одна из партий» – 14%, отказ от ответа – 14%.
В феврале телеканал «Мтавари архи» обнародовал результаты опроса заказанного им компании Ipsos: «Грузинская мечта» – 34%, «Национальное движение» – 29%, «Европейская Грузия» – 10%, «Лейбористская партия» – 6%, «Альянс патриотов» – 5%, «Лело», «Гирчи» и «Гражданское движение» (Алеко Элисашвили) по 3%, «Демократическое движение» (Нино Бурджанадзе) – 2%, «Республиканская партия», «Консерваторы» и «Свободная Грузия» по 1%.
А в мае были опубликованы результаты опроса, проведенного центром GORBI по заказу телекомпании «Имеди»: «Грузинская мечта» – 55%, «Национальное движение» – 12%, «Альянс патриотов» – 6%, «Лейбористская партия» и «Лело» по 4%, «Европейская Грузия» – 3%, «Демократическое движение» – 1%, другой ответ – 5%. 9% респондентов еще не определились, а 1% намеревается перечеркнуть всех.
Политики с обеих сторон, не вникая в методологические нюансы, оспаривают результаты тех или иных опросов, впрочем, есть несколько постулатов, которые можно принять за основу. Во-первых, «Грузинская мечта» продолжает контролировать примерно 20-процентное ядро сторонников, и оно мало подвержено воздействию негативных для партии факторов. Косвенно это подтверждают и результаты опросов NDI до и после «ночи Гаврилова», приведшей к тяжелому многосерийному кризису, – тогда «Мечта», к удивлению части комментаторов, потеряла в опросе «Какая партия наиболее близка к вашим взглядам?» всего два процента (21% – 19%), а «Нацдвижение» – шесть (15% – 9%). Интересно, что подобная «стабилизация ядра» имела место и в прошлом, в случае с партиями Шеварднадзе и Саакашвили ближе к концу их правления. Во-вторых, непосредственно перед выборами ряды сторонников «ГМ» начинают шириться благодаря массированной пропаганде, поляризации с сопутствующей мобилизацией противников Саакашвили, различным социальным подачкам и, скажем так, «розовым фламинго» – открытию дендропарка, реставрации исторических кварталов или грядущему озеленению склонов горы Мтацминда, которое профинансирует фонд Иванишвили «Карту» (не самый затратный по его меркам проект с визуальной точки зрения будет весьма выгодным, поскольку гора господствует над центром столицы). Вообще, нынешнюю грузинскую политику можно представить как схватку роковых «черных лебедей» из известной теории Нассима Талеба с «розовыми фламинго» из резерва Бидзины Иванишвили. И, наконец, в-третьих, следует учесть мнение большинства экспертов, полагающих, что успешная до сего дня борьба с эпидемией весьма благотворно отразится на рейтинге правящей партии.
Из-за «коронакризиса» расширение пресловутого «ядра» началось раньше, чем обычно, за 5-6 месяцев до выборов, и штабу «Грузинской мечты» придется скорректировать стратегию, чтобы общество не подошло к точке эмоциональной кульминации прежде, чем этого потребует драматургия кампании. Даже если мы оттолкнемся от показателя 34%, озвученного до эпидемии радикально оппозиционным телеканалом «Мтавари» (см. данные Ipsos выше), то, скорее всего, придем к выводу, что «Грузинская мечта» перешагнула 40-процентный рубеж. Он важен потому, что в ходе переговоров об избирательной реформе был достигнут компромисс, согласно которому партия, получившая менее 40% по партийным спискам, не сможет сформировать правительство в одиночку, «добрав» недостающие мандаты в мажоритарных округах (40% голосов – это 48 мандатов из 150, в том случае если 120 депутатов изберут по пропорциональной, а 30 по мажоритарной системе согласно межпартийным договоренностям 8 марта).
В 2016 году партия Иванишвили получила 48,7% голосов и победила в 71 мажоритарном округе из 73 (в одном из оставшихся, Мтацминдском, при ее поддержке выиграла формально независимая Саломе Зурабишвили, а в Хашурском первенствовал пользующийся большим авторитетом у местных жителей генерал-майор Госохраны Симон Нозадзе от «Промышленников»; сегодня он стоит намного ближе к «Мечте», чем к ее радикальным оппонентам). 71 «дополнительный» мандат предоставил «Мечте» конституционное большинство, которое, собственно говоря, ее и развратило незадолго до появления первых признаков саморазрушения. А обострившаяся борьба за переход к пропорциональной системе завершилась соглашением об укрупнении мажоритарных округов – в них правящая партия благодаря провинциальным элитам традиционно пользуется преимуществом; после утверждения новых поправок их останется лишь 30.
Часть комментаторов полагает, что с учетом «вирусного бонуса» правящая партия все же сумеет выцарапать 76 или чуть больше мандатов, а в крайнем случае стакнется с «Альянсом патриотов» (он ни за что не войдет в коалицию с «националами» или «еврогрузинами») и с марионеточными «малыми партиями», преодолевшими однопроцентный барьер. Однако здесь следует упомянуть один психополитический фактор – своего рода «наценку за легитимность». В Грузии правящие партии, доминируя во всех ветвях власти в режиме «фактической однопартийности», всегда были вынуждены побеждать с большим преимуществом, не давая противникам возможности оспорить результат выборов. Вымученный успех типа «51% на 49%» и даже «55% на 45%» почти наверняка станет прологом к острому политическому кризису. Здесь стоит вспомнить неубедительный результат (21,32% по оспариваемым оппозицией официальным данным) «Союза граждан» на парламентских выборах 2003 года непосредственно перед «Революцией роз» и 53,47% Михаила Саакашвили в первом туре президентских выборов 2008-го. Оппозиция объявила тот результат сфальсифицированным, тем более что наблюдатели ОБСЕ в 23% случаев оценили процесс подсчета голосов на участках как «плохой или очень плохой». Именно с этого момента пытавшееся преодолеть дефицит легитимности «Нацдвижение» начало жить в условиях бесконечного кризиса, как и «Мечта» десятью годами позже. К слову, старые противники Саакашвили, в отличие от тех, кто пошел против него лишь после возникновения «Грузинской мечты», вспоминая дела минувших дней, никогда не называют его «президентом», поскольку с января 2008-го считали его узурпатором.
Лидеры «Грузинской мечты», скорее всего, отдают себе отчет в том, что победа «по очкам» быстро приведет к осложнениям, а может, и к досрочным выборам. Судя по неподтвержденной информации из «стеклянного дворца» и заявлениям, сделанным после публикации результатов опроса GORBI, они будут стремиться к сокрушительной победе постсоветского образца, несмотря на сопутствующие риски. Полгода назад она показалась бы немыслимой, но сегодня, когда борющееся с эпидемией правительство превратилось в эффективную пропагандистскую машину «Грузинской мечты», а оппозиция в течение трех карантинных месяцев фактически находилась в «положении вне игры», ситуация изменилась – теперь общественность интересуется действиями исполнительной власти больше, чем словами партийных лидеров даже если они трижды правдивы. И мы пока не знаем, какая эпидемиологическая ситуация будет в Грузии осенью и непосредственно перед выборами – это еще один «икс» в уравнении, влияющий на явку избирателей и их настроения.
Беспокойное массовое сознание, тем не менее, жаждет точных прогнозов. В связи с выборами по пропорциональным спискам можно с известной степенью точности предположить, до каких пределов расширится влияние той или иной партии, однако с мажоритарными округами пока ничего не ясно. В идеале оппозиционным партиям следовало бы разделить их между собой, но подобное всеобъемлющее соглашение всегда казалось крайне маловероятным. В данный момент обсуждается возможность сотрудничества в ключевых, прежде всего, столичных округах. Речь, по всей видимости, пойдет не о каком-то глобальном объединяющем принципе, а лишь о совокупности договоренностей части партий, в первую очередь «Европейской Грузии» и «Нацдвижения», и взаимных заверениях о поддержке во втором туре.
Определяющей в этой связи является позиция политического объединения «Лело», которое с самого начала намеревалось выдвинуть кандидатов во всех округах, вне зависимости от действий других партий. Один из главных ее козырей – равноудаленность от бывших и нынешних правителей (т.е. от «Грузинской мечты» и «Нацдвижения» в связке с «Европейской Грузией»). Ее лидер Мамука Хазарадзе вряд ли захочет поддержать (к примеру) Вано Мерабишвили в Ахалцихском округе в рамках оппозиционного сотрудничества хоть во втором, хоть в десятом туре, после того, как он обеими руками открестился от возможности сотрудничества с бывшим главой МВД. Подобные щекотливые ситуации возникнут в ближайшие месяцы неоднократно. Впрочем, важнее всего не сложности с отдельными кандидатами, а проблемы предвыборного менеджмента. Заключив разнообразные, отличающиеся друг от друга пакты по отдельным мажоритарным округам и в то же время конкурируя в рамках пропорциональной системы, партии рискуют расчленить свои кампании на десятки локальных, изолированных сюжетов и прийти к столкновению интересов в самый неподходящий момент. Единственным перспективным инструментом выглядит взаимная поддержка во втором туре, но и с ней тоже не все просто.
В июне 2019 года, на промежуточных выборах в Мтацминдском округе представитель «Свободных демократов» Шалва Шавгулидзе проиграл во втором туре более слабому в политическом и имиджевом плане кандидату «Грузинской мечты» Ладо Кахадзе, несмотря на поддержку «Европейской Грузии» и «Нацдвижения», а может, и из-за нее. «Результат на табло» (61,83% – 38,17%) зафиксировал примерно такой же убедительный разрыв, с которым «мечтатели» побеждали «националов» во всех столичных округах в 2012-м и в 2016-м. Шавгулидзе не был «националом», более того, активно противостоял им под знаменами оппозиционной коалиции в 2012-м, но в 2019-м пропаганда выставила его ренегатом и прислужником Саакашвили, отпугнув избирателей, презирающих не только нынешних, но и прежних правителей. Нечто похожее может произойти, если во второй тур в каком-нибудь из округов выйдет, к примеру, Каха Кожоридзе из «Лело», и «националы» с «еврогрузинами» во всеуслышание призовут своих сторонников проголосовать за него. Примерно шесть лет кряду они утверждают, что ненависть к Саакашвили и его соратникам уже не работает как электоральный фактор, но итоги выборов раз за разом доказывают обратное.
В 2012-м и в 2016-м «Нацдвижение» показало в Тбилиси худшие результаты, чем в регионах, и его решение сконцентрироваться на двух отдаленных от центра округах, где проживает много бедных выходцев из провинции и где во втором туре президентских выборов 2018-го они проиграли с наименьшей разницей, выглядит вполне логичным. К тому же им удалось представить это как жертву, принесенную во имя единства оппозиции. Но «Грузинская мечта», опираясь на старую биполярную модель, с удовольствием объявит «националом» любого оппозиционного кандидата в любом округе, чтобы вновь мобилизовать их противников. Такое положение ставит перед важной дилеммой и «Лело», и более слабые объединения, и членов фракции «Независимые депутаты», объявивших вчера о создании партии «Наша Грузия – альянс солидарности». Лидеры «Лело» пока выглядят на политической арене неуклюжими новичками, но некоторые из них действительно могут добиться успеха в столичных округах, создав точку притяжения для фрондирующей части элиты и множества избирателей, недовольных «Грузинской мечтой». Но есть места, где значительная часть целевого электората сразу же отпрянет назад, если кандидат «Лело» (или независимый кандидат) сблизится с «националами». Речь идет, прежде всего, о Вакийском, Сабурталинском и (вероятно) укрупняемых Мтацминдско-Крцанисском и Дидубе-Чугуретском округах. Это сердце столицы, не овладев которым, практически невозможно взять и удержать власть в Грузии.
Бидзина Иванишвили демонстративно дистанцируется от предвыборной суеты, законопроектов, процентов и горячечных споров. Он ведет «параллельную», более важную предвыборную кампанию, создавая для избирателей островки альтернативной реальности. Иванишвили будто бы указывает широким жестом на дендропарк в Шекветили, на склоны горы Мтацминда, где его фонд собирается озеленить 700 гектаров, на замечательный концертный зал в Уреки, подаренный им государству перед выборами 2016-го (тоже, кстати, в июле), на кафедральный собор Святой Троицы и другие места, где неокрепшие, усталые души могут плениться окружающей их красотой и где многие избиратели непременно начнут твердить, что авторитарный правитель не так плох, как о нем говорят. Не исключено, что их засыпающее сознание, в конце концов, отмахнется от мыслей о свободе и справедливости, как от назойливых мошек, убеждая себя в том, что меньшее зло на самом деле не совсем зло и даже вовсе не зло. Кажется, операция «Розовый фламинго» преследует именно эту цель.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции