Возвращаясь в Советский Союз. Часы, шкатулки, войны и мировая революция

История и документы. Чаще обычно бывает так, что мы сегодня любим то, что ненавидели в прошлом либо к чему (это бывает чаще) относились с полным безразличием. Вот, например, наше прошлое… Ну кто тогда с радостью и восторгом в душе смотрел на старые бабушкины сундуки, если они, конечно, у него были? На деревянные точеные шкатулки, покрытые выжженными узорами и рисунками, на склеенные или сшитые из поздравительных открыток самодельные шкатулки…

Мы относились к этому с полнейшим безразличием. Мы были уверены, что там, впереди, в будущем, мы не будем нуждаться в этом хламе, в этом старье, потому что надеялись, что впереди все будет новое и совсем не такое.

Вот и я, вспоминая свое детство, могу сказать, что у нас в доме было несколько сундуков, ларей и шкатулок самого старинного вида, а затем к ним добавилось еще несколько «исторических шкатулок», которые я приобрел уже вместе с женой и которые сегодня уже претендуют на то, чтобы стать музейными экспонатами.

Один из ларей принадлежал нашему родственнику, который жил за стенкой, во второй половине дома – дяде Володе. Это был брат моего деда и очень аристократического вида субъект. Умер он в 1961 году, а нам досталась его половина дома, а вместе с ней его мебель, шкафы и сундуки. И вот тут-то и выяснилось, что он был скопидомом! Мы нашли массу пакетов, свертков и коробок, а также пачек тетрадей, на которых написан был год их покупки. Например, там были тетради 1929 года, карандаши 1937 и кофе в зернах 1949-го! Пуговицы от вицмундиров учителей, судей, полицейских Российской империи, цепи судейских чиновников и даже цепь предводителя дворянства. Целый ящик! Еще один ящик — со спичками! И все это он сохранял до самой смерти, и было этого всего много.

Тетрадями он меня обеспечил на все десять классов, хотя в школе меня и ругали за то, что они у меня были «не как у всех», а с желтыми страницами, пусть даже и очень красивые: с портретами русских поэтов и писателей, с их стихами и отрывками из произведений на последней странице обложки.

В сундуке лежали отрезы бобрика (ткань такая), саржи, сатина, габардина и даже отличный американский лендлизовский брезент – мне потом из него шили джинсы для археологических раскопок.

Второй такой же сундук я увидел в соседнем доме, у своих уличных приятелей – Сашки и Женьки Мулиных. На нем спала их бабушка, что очень меня удивляло, хотя моя бабашка спала на диване в зале. Лишь смерть дяди Володи подарила нам добавочную жилплощадь, и бабушка под старость обрела настоящую кровать.

Кроме таких вот больших вместилищ, во всех тогдашних домах было очень много вместилищ поменьше. Я имею ввиду деревянные резные шкатулки. Часто круглые, точенные на токарных станках. Они почему-то были в самых бедных домах. Видимо, люди всегда стремились к красоте быта и, конечно же, ее находили. В них обычно держали пуговицы, и они были практически у всех.

В нашем доме, однако, были вещи и покрасивее. Но это была заслуга китайцев и моей мамы. Она любила красивые вещи, всегда ярко и броско одевалась, что для одинокой женщины с ребенком совсем неудивительно. И также любила покупать всякие красивые безделушки. Ну а китайцы как раз в 50-е годы начали поставлять нам в СССР отличные расписные тазы, очень красивую фарфоровую посуду, мягкие махровые полотенца и лаковые шкатулки, инкрустированные слоновой костью и перламутром. Тогда в кинотеатрах часто показывали китайские кинофильмы, а в продаже для детей были диафильмы про военных героев братского китайского народа. Название одного особенно врезалось мне в память. Назывался он «Героиня китайского народа Лю Ху-лань», а заканчивался он тем, что проклятые чанкайшисты распилили ее пилой. В детской ленте этого, понятно не показали, но рядом с ней стояли козлы для дров и лежала пила, так что о том, что ее ожидало, я догадался тотчас же, поскольку с пилой, козлами и дровами в частном доме имел дело с самого раннего детства… Самое удивительное, но этот диафильм, раритет, можно сегодня купить в Интернете. Как бы там ни было, одну такую шкатулку, да еще и с росписью, мама купила для своих украшений. И она их там держала, а я периодически просил разрешения ее открыть и их посмотреть. Все, что там лежало казалось, мне чем-то волшебным и изумительно красивым.

А потом наступил 1967 год. Началась шестидневная арабо-израильская война, и арабам потребовалось оружие, в обмен на которое в нашу страну они стали поставлять кожаные шкатулки, расписанные фальшивым золотом. И мама тут же купила такую и подарила ее мне на день 14-летия, чтобы я хранил там свои документы. Удивительно, но она сохранилась до сих пор, хотя у нее сломался запор, и она немного истерлась.