Петр Григоренко на приеме у президента США Джимми Картера, 1978 год, Вашингтон

Еще в 1941 году Петр Григоренко высказывался о военной безграмотности Сталина и других высокопоставленных штабистов, что однако не помешало ему пройти всю войну, а в 1959 году после осуждения культа личности Сталина даже получить звание генерал–майора. На партконференции в 1961 году он призвал не допустить нового культа личности, а также "усилить демократизацию выборов и широкую сменяемость, ответственность перед избирателями, изжить все условия, порождающие нарушение ленинских принципов и норм, в частности высокие оклады, несменяемость, и бороться за чистоту рядов партии", за что был лишен делегатского мандата. В 1964 генерала Григоренко арестовали за антисоветскую агитацию и отправили на судебно–психиатрическую экспертизу в институт им. Сербского, где комиссия во главе с "изобретателями" вялотекущей шизофрении Снежневским и Лунцем признала его невменяемым, после чего он был отправлен на принудительное лечение в Ленинградскую тюремную психиатрическую больницу.

Впоследствии Григоренко так описывал этот опыт: «Особенно тягостное впечатление произвел на меня инженер Петр Алексеевич Лысак. За выступление на собрании студентов против исключения нескольких из них по причине политического недоверия — он попал в Спец. псих, больницу и к моменту моего прибытия находился там уже 7 лет. Злоба за эту страшную расправу, за всю свою искалеченную жизнь затопила его мозг, и он ежедневно пишет самые злобные послания, которые, естественно, никуда не идут, а ложатся в его медицинское досье и служат основанием для дальнейшего его "лечения" (из СПБ не принято выписывать тех, кто не признал себя больным). Я попытался ему втолковать эту истину. Но он, имеющий абсолютно нормальные суждения по всем вопросам, в этом пункте, что называется, "непробиваем". Хуже того, он соглашается с убедительностью моих доводов, но, когда я задаю наконец решающий вопрос: "Ну, так как, с завтрашнего дня писать прекращаем?" — он вдруг снова загорается — нет, я им сволочам все равно докажу! Однажды во время такого разговора, когда Петр особенно увлекся мыслью о том, как он докажет, я с раздражением сказал: "Вы настолько нереально рассуждаете, что я начинаю сомневаться в вашей нормальности". Он вдруг остановился, посмотрел на меня взглядом, который нельзя забыть до смерти, и тихо, очень тихо, с какой–то горькой укоризной спросил: "А неужели вы думаете, что здесь можно пробыть 7 лет и остаться нормальным?" И в этом его вопросе — вся суть нашей античеловеческой системы принудительного лечения. Очевидно, что если бы случаи содержания нормальных людей среди психически невменяемых были даже единичными, то и в этом случае надо было бы поднять самый решительный протест».

После выхода из психиатрической больницы Григоренко окончательно разочаровался в советском строе. Будучи ущемленным в правах, он сблизился с другими диссидентами, однако не разделял их подпольные методы борьбы. Он принимал активное участие в правозащитной деятельности, в частности он серьезно занимался вопросом депортации крымских татар, а также защитой Синявского и Даниэля и других литераторов, подвергавшихся преследованиям. В 1967 году написал историко–публицистическую монографию "Сокрытие исторической правды — преступление перед народом" о причинах поражений Советской Армии в начале войны, получившую широкое распространение в Самиздате. В 1969 году его арестовали и вновь отправили на принудительное лечение. Только в 1974 году его освободили благодаря давлению широкой международной кампании протестов, после чего он продолжил диссидентскую деятельность, а с 1977 года возглавил Московскую Хельсинкскую группу. В том же году он поехал в Нью–Йорк на встречу с сыном, эмигрировавшим под давлением КГБ в 1975 году. Во время этого визита его лишили советского гражданства и, соответственно, возможности вернуться на родину.

Во время вынужденной эмиграции на предложение должности профессора в военной академии Вест–Пойнт Григоренко ответил отказом: "Я благодарен этой стране, которая меня приютила, в которой сделали мне операцию. Но земля России полита моей кровью, наши страны в состоянии противоборства, и я не могу свой военный опыт и знания передавать армии потенциального противника". Он обратился с письменным заявлением к руководству Американской психиатрической ассоциации, в котором просил освидетельствовать его психическое состояние. Руководивший экспертизой профессор психиатрии Уолтер Райх отметил: "…Мы нашли человека, который напоминал описанного в советских актах экспертизы столько же, сколько живой человек напоминает карикатуру на него. Все черты его советскими диагностами были деформированы. Там, где они находили навязчивые идеи, мы увидели стойкость. Где они видели бред — мы обнаружили здравый смысл. Где они усматривали безрассудство — мы нашли ясную последовательность. И там, где они диагностировали патологию, — мы встретили душевное здоровье". Григоренко умер 21 февраля 1987 года от инсульта и был похоронен на украинском кладбище около Нью–Йорка с полными офицерскими почестями. Официальная посмертная судебно–психиатрическая экспертиза, проведенная в Ленинграде, признала Петра Григоренко психически здоровым и подтвердила безосновательность его многолетнего пребывания в психбольницах. Факт использования психиатрии в политических целях советские власти признали только в 1989 году, после чего около двух миллионов человек было снято c психиатрического учета.

Написал Toljatti на historyporn.d3.ru / комментировать