Особое мнение: Антон Красовский

http://www.youtube.com/watch?v=P3_DR2A4U44

А.Орех― 19.05 в нашем городе, вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», «Особое мнение», я его ведущий, Антон Орех. Наш гость сегодня журналист Антон Красовский. В общем, один Антон и другой, если у вас есть желания, можете попробовать их загадать, может быть, чего-то и исполнится. Добрый вечер, Антон.

А.Красовский― Добрый вечер. В каком «нашем городе»?

А.Орех― В Москве, из Москвы. А так городов много, все наши. Начнем с самого интересного – сейчас прозвучало замечательное выступление питерского губернатора Беглова. Позволю себе цитату: «Вчера мы приняли постановление о выплате. Не маски раздавать бесплатно, а деньги дать. Потому что в нашем городе много людей, приезжих и не приезжих, много приезжают из других регионов на работу и все остальное. Как выдавать эти маски и перчатки? Просить паспорт? Сказать, где ты зарегистрирован, или вообще не давать никому». Хорошая речь?

А.Красовский― Вы просите меня прокомментировать речь губернатора Беглова? Я, честно говоря, не знаю, как выдавать маски и перчатки, я, откровенно говоря, с огромным сомнением вообще отношусь к перчаткам, не очень понимаю, зачем они нужны и зачем ведущие губернаторы взяли это поветрие – про то, что непременно надо носить перчатки или маски на улицах Москвы. На улицах они вообще вредны, а перчатки только распространяют грязь, если все этими перчатками трогают одно и то же. И люди после этого чувствуют совершенно ничем не доказанную защищенность и перестают мыть руки, так что я считаю, что это чудовищная ошибка и мне кажется, что губернаторы просто ведутся на какие-то мнения совершенно недоказанные уважаемых ими людей.

Есть, наверное, в оперативных штабах какие-нибудь женщины, главные врачи каких-нибудь больниц клинических, которые ни черта в этом не понимают. В распространении вирусной инфекции, но у которых есть очень четкое профессиональное якобы мнение. И они его внедряют в головы Собянину или Беглову, и всех заставляют носить маски и перчатки.

Маски надо носить только в общественных местах, закрытых, не связанных с воздухом. Перчатки вообще не понимаю, для чего нужны. Я считаю, что после того, как всех заставили носить перчатки, распространение инфекции будет только сильнее.

А.Орех― Каким образом?

А.Красовский― Люди перестанут мыть руки. Просто физически перестанут мыть руки. Если сейчас нормальный человек моет руки 20 раз в день. Испугавших, то сейчас все будут считать, что у них ручки чистые, а ручки у них грязные, грязнее, чем без перчаток, поверь.

А.Орех― Когда я снимаю перчатки, у меня первое желание помыть руки, потому что они липкие.

А.Красовский― Они липкие, потому что в них складочная зараза. Вообще в перчатках одна зараза.

А.Орех― Ну да, руки не дышат, кожа не дышит, все остается внутри.

А.Красовский― И от этих перчаток будет только хуже.

А.Орех― А во всем мире все дураки, что ли? Все ходят в перчатках.

А.Красовский― Во всем мире не ходят ни в каких перчатках, ходят в масках исключительно. В общественных местах, не на открытом воздухе, - нигде вы не найдете распоряжение про перчаточный режим, ни в каких крупных столицах мира нет нигде такого. Есть люди, которым нравится носить перчатки, когда людям не нравится дотрагиваться до открытых поверхностей. Нужно вырабатывать в людях привычку не дотрагиваться до лица, не дотрагиваться до перил и прочего – вот чего нужно. А не перчатки носить, которые в виду того, что их невозможно купить, мало того, что их не раздают, их еще и невозможно купить. Московский метрополитен продает их за какие-то адские деньги. В московском метро эти перчатки стоят дороже, чем в самом дорогом коммерческом магазине с самым дорогим вином у меня в районе на улице Герцена, на Большой Никитской.

А.Красовский: Маски надо носить в местах закрытых, не связанных с воздухом. Перчатки вообще не понимаю, для чего нужны

Перчатки купить невозможно, люди будут носить эти перчатки по 3, 5, 10 раз. То есть, одноразовые перчатки превратятся в многоразовый бактериальный вирусный отстойник.

А.Орех― По поводу раздачи перчаток я считаю, если кому-то интересно мое мнение, что конечно, это надо раздавать. Потому что даже когда человек входит в метро, маска стоит столько же сколько проезд. Значит, в оба конца у него дорожает проезд. Понятно, что люди будут просто брать одну маску и носить ее всю неделю, пока она не порвется.

А.Красовский― Разумеется, конечно. И она сама по себе превратится в распространителя инфекции. Это тоже важно понимать. Люди, которые это придумывают, они про это не думают, потому что на самом деле они не понимают реальной стоимости человеческой жизни. Причем это не губернаторы никакие, а какой-нибудь главный врач какой-нибудь клинической больницы настаивает на этом, а он входит в этот оперативный штаб и у него зарплата полтора миллиона. Она даже не знает, как это реально устроено. Более того, она же не понимает, что это денег стоит. У нее бесплатно перчатки валяются любого размера, в красной зоне подходишь к любому столу, там перчатки валяются горами.

А у людей их нет. Иди в аптеку, купи перчатки – нет. Купи маски – нет масок в аптеках, их физически нет. Давайте уже говорить о том, что их просто невозможно достать. Вы обязываете людей их носить, но их нет физически. А там, где они есть, они стоят в 500 раз дороже, чем они должны стоить на самом деле.

А.Орех― Вчера Департамент транспорта говорил, что они закупаются по два юаня, это 20 с чем-то рублей и наценка минимальная получается, и не так вроде бы дорого.

А.Красовский― Не знаю, может быть, Департамент транспорта закупает их по два юаня, но тогда это вопрос – я не знаю курс юаня и не берусь это комментировать, но тогда это вопрос к закупщикам, как вы их закупаете и почему вы их закупаете, а до сих пор не производите. Это все довольно смешно.

У меня лежит пачка одноразовых масок, купленных до всякой пандемии, 100 штук стоили 58 рублей. То есть, не надо мне рассказывать про то, как они закупают в юанях. Понятно, что вы сейчас все закупаете, потому что уже ничего нет, нет нормального лицензионного винила в городе, в стране в принципе отсутствует, - понятно, что ничего нет. Но все-таки тогда надо и к людям таким же образом относиться. Людям где взять, где они все это должны на себя напяливать?

А.Орех― Получается, что все равно должны раздавать, раз уж ввели такой регламент.

А.Красовский― Должны делать так, как сказал вам президент – вот так я скажу. Я несколько дней думал после выступления президента, у нас есть мнения городов типа Москвы, а есть мнение федеральной власти. Я считаю, что надо действовать так, как сказал президент – пора снимать уже этот карантин. Карантин надо снимать действительно аккуратно, но при этом снимать его без истерик, без этого «давайте мы сейчас везде запустим стройку, все промышленные предприятия» и так далее, зато будем штрафовать несчастных бабушек и студентов за то, что у них нет перчаток на руках.

А.Орех― Поподробнее насчет снятия карантина. До сих пор наш президент появлялся и продлевал так называемые нерабочие дни все-таки не день в день, а немножко заранее. Здесь он выступает 11-го и говорит, что с завтрашнего дня нерабочие дни кончаются, начинаются рабочие. А чуть до президента выступает мэр и говорит, что у нас до 31 числа все московские меры продлеваются. И человек не понимает, на кого ориентироваться – он живёт в Москве, а ему президент говорит как будто немножко другое.

А.Красовский― Президент говорит, что все это под ответственность губернаторов, то есть, губернаторы должны сами решать, что у них и как. Губернатор Москвы под названием Собянин решает, что в Москве ситуация более, как кажется, тяжелая - а я абсолютно в этом не убежден, я считаю, что в Москве ситуация гораздо легче, чем в регионах. Просто регионы меньше, регионы скрывают статистику, в регионах не кладут в больницу – уже некуда класть, и лечить нечем.

Здесь есть хоть какие-то иллюзии, попытки лечения, есть препараты, которые хотя бы имитируют лечение, условный Гидроксихлорохин уже кончился лицензионный, то есть, оригинальный, и теперь весь город лечится Гидроксихлорохином, на которых всего два русских слова написано: «Сделано в Китае», вернее, латиницей написано, а все остальное иероглифами.

Но в принципе я считаю, что надо постепенно выходить из этого состояния – это мое глубокое мнение. Вы знаете, что я всегда был сторонником карантина и всего остального, но при этом надо четко понимать, что болезнь проходит, уходит. Я говорил, что мы достигнем плато, когда пик будет десяткой по стране – вот мы в этой десятке живем уже десять дней. Соответственно, реально я уверен, что начнется федеральное и региональное снижение где-то через неделю - настоящее, большое снижение. Особенно когда пройдут майские холода.

Соответственно, нужно уже понимать, что из этого карантина надо выходить выйти из карантина так же тяжело, как и войти в него. Теперь все будут бесконечно протестовать, что вот, ужас, Путин нас предал, всю эту нашу систему разбил и уничтожил.

А.Красовский: Вы обязываете людей их носить, но их нет физически. А там, где они есть, они стоят в 500 раз дороже

А нет, просто люди привыкли сидеть по домам, огромное количество людей уже два месяца ни черта не делает и может себе позволить ни черта не делать, и это как раз те люди, которые высказывают свое мнение, они могут себе позволить не ходить на работу, потому что у них итак много денег.

А есть люди, которые все это время были вынуждены работать. И для них никакого этого карантина не было никогда, и они выживали в очень непонятной ситуации, выдумывая себе фальшивые пропуска, бегая от ментов, не имея возможности по-человечески проехаться в дешевом такси или на общественном транспорте. Поэтому, конечно, мы должны выходить из этого карантина и ничего в этом плохого нет.

Только надо понять, как это делать и если вы считаете, что одноразовые перчатки по 25 рублей за одну штуку продаются в общественном транспорте, являются средством для выхода из карантина, то вы сильно ошибаетесь. И люди, которые советуют это региональным властям, тоже очень сильно ошибаются.

А.Орех― Просто когда Путин вводил это 25 числа, выступая, было на всю страну 658 инфицированных, заразившихся. Сейчас у нас 242 тысячи. Психологически это кажется странным: когда вводили, чего боялись, раз было меньше 700 и чего так обрадовались, когда почти 250 тысяч?

А.Красовский― Потому что эпидемия развивается по немножко другим критериям. Она не арифметически, а алгоритмически развивается. Кода вводили, понимали, что будет ужасно большая нагрузка на систему общественного здравоохранения. Эта эпидемия не вирусная, это эпидемия реанимационная, это эпидемия с огромной нагрузкой на реанимации, разовой нагрузкой на реанимации.

Эта нагрузка была достигнута, пиковая нагрузка – она достигнута. И мы сейчас движемся по плато в этой нагрузке. И мы уйдем с этого плато – так устроена любая эпидемия. И эта эпидемия доказывает нам, потому что мы не первые в ней, а фактические последние – мы видим, как Европа выходит из этого кризиса, видим, как США, в котором чудовищная нагрузка на общественное здравоохранение, которое никто даже не мог придумать, что такая будет нагрузка с этими миллионами инфицированных – официально только подтверждённых.

Поэтому ничего в этом такого страшного нет. Действительно, были приняты меры совершенно заранее – на федеральном уровне чуть позже, на московским региональном уровне вообще раньше всех, когда еще вообще здесь ничего не было, и никто вообще не говорил ни о каком коронавирусе, был уже куплен весь ингибитор АПФ для московских клинических больниц, препарат, необходимый для коронавируса, необходимый в лечении - поэтому его нет, например, в федеральных клиниках вообще ни у кого, потому что Москва все купила и сделала это раньше всех.

Поэтому то, что люди был и готовы заранее, это нормально совершенно и что теперь люди понимают, что теперь самое время из этого выходить, когда еще мало кто понимает, что время пришло из этого выходить, - это тоже нормально. Потому что люди опираются и на мировую практику, и на алгоритмические данные и на прогнозирование эпидемии. Эпидемиологические такие схемы математические довольно сложные и их делают профессиональные люди.

Мы в этом смысле никаким образом из алгоритмов других стран не выбиваемся. Мы выбиваемся только в одном – в цифре смертности.

А.Орех― У меня есть еще одно сомнение. Мы действительно последними, замыкающими в этом ряду, вступивших в пандемию, но выходим из нее мы практически одновременно с итальянцами, испанцами, американцами. То есть у нас началось позже, чем у них, а выходим одновременно.

А.Красовский― Посмотрите – в Вене торговые центры открыли 10 дней назад. Ну как одновременно? Нет, не одновременно.

А.Орех― Но у них началось не на 10 дней раньше, чем у нас.

А.Красовский― Хорошо, у них началось на тир недели раньше.

А.Орех― Это не критичная разница?

А.Красовский― Две недели назад у них открыли торговые центры, а у нас они закрыты. По-прежнему закрыты торговые центры, рестораны, все общественные мероприятия, театры – все это у нас закрыто. Еще раз – из карантинных мер надо выходить постепенно, надо выходить шаг за шагом, выходить как бы между струйками. Кто-то это делает резко, например, Австрия. В Швеции вообще не было никакого карантина, как мы помним. Сильно это отразится в итоге на показателях жизненных и смертности годовой шведской? - не знаю, посмотрим. Но как-то они пережили всю эту эпидемию без всяких карантинных мер в принципе.

А.Орех― Как и белорусы.

А.Красовский― Ничего подобного – не как белорусы. Белоруссия вообще странная страна, а Швеция все-таки не странная страна, это страна первого мира, страна с одной из лучших систем здравоохранения в мире – в отличие от Белоруссии. И все-таки с одним из самых вменяемых правительств в мире. Как-то они решили этого не делать и не делали.

Германия 20 апреля объявила о выходе из карантина, о начале выхода. Сегодня 13 мая, уже почти скоро месяц как Германия живет вне карантинных мер. У моих друзей сын уже успел за это время в университет поступить, уже экзамены прошли. Поэтому не надо говорить, что мы одновременно – нет, не одновременно.

А.Красовский: В Москве ситуация легче, чем в регионах. Просто регионы меньше, регионы скрывают статистику

Мы выходим ровно с той задержкой, с которой и вошли. Можем относиться к этому истерически, можем кричать «фу, Путин нас предал», а можем относиться к этому по-человечески, понимая, что на самом деле с каждым днем нагрузка на реанимации падает – а она падает. Наступает другая нагрузка, на посткарантин, когда человек выходит из реанимации или выходит из лечебного учреждения, ему нужны две недели карантина. И этот карантин он должен не дома проходить, а тоже на базе лечебного учреждения. Для этого строятся, опять же на базе больших клинических больниц, специальные временные палаты и временные отделения для такого рода больных.

Вот что нам сейчас предстоит. Но мы должны понять, что мы должны вернуться в нормальную жизнь. Если мы сейчас в нее не вернемся, мы никогда не вернемся. Это как лежать и не вставать, а потом у тебя через 4 недели наступают пролежни. Людям со сломанными ногами нужно учиться ходить. Мы должны учиться ходить заново.

А.Орех― У нас есть огромное количество людей, которые с удовольствием поработают, потому что ему без денег и без дела надоело сидеть за 6 недель. Но мы хотели поговорить про цифры смертности, которые в России отличаются от остальных. Ваша версия?

А.Красовский― Вот этот вопрос очень важный, и вопрос не о политической власти, не только политические власти это скрывают. Это мнение российских врачей – российские врачи искренне считают, что они на фоне этой пандемии должны всех людей, которых их смерть фиксируют как смерть от основной болезни, условно, от инфаркта миокарда или ишемической болезни сердца, - на фоне коронавируса фиксировать как эту самую ишемическую болезнь сердца.

В Америке, в той же Италии. Испании, и даже, по-честному и в Германии – вот все говорили, что такая низкая статистика смертности в Германии, но она все равно выше чем в России в 10 раз. Все-таки к диагнозу в свидетельствах о смерти на фоне пандемии там относятся более ответственно.

Я считаю, что безответственно на фоне пандемии писать диагноз, даже если к тебе попадает 90-летняя старуха и у нее инсульт и у нее обнаруживается коронавирусная инфекция – безответственно писать «инсульт» на фоне пандемии. Потому что пандемия. Потому что на фоне пандемии мы должны понимать реально, насколько фон этой пандемии опасен для той или иной категории граждан.

Русские врачи так не считают. Я в этом смысле не указ русским врачам, у них у всех своё мнение, они у нас все героические, как мы знаем, все специалисты. Но сейчас мы видим цифру, которую они вынуждены теперь ежедневно оправдывать, они вынуждены писать специальные пресс-релизы на сайте Минздрава о том, почему нас вот так, почему у нас не так, как во всем мире.

Вообще на самом деле тут мое обращение к коллегам, друзьям, главным врачам, и так далее – вообще довольно глупо выглядеть не так, как во всем мире. Поскольку весь мир выглядит одним образом, а мы выглядим другим только потому, что мы реально не то, что не хотим портить статистику, а просто это наше особое мнение. Но вот наше особое мнение на самом деле не очень ценно.

А.Орех― А оно под влиянием чего? Почему мы так считаем?

А.Красовский― Это такая русская традиция. Никакой под собой политической подоплеки это не несет, никакого заказа из Кремля здесь нет. Более того, скажу, что действительно это так решают врачи. Врачи считают, - какой-то врач считает, что правильно по улице ходить в маске и в перчатках. Другой какой-то уважаемый врач считает, что правильно инсультников с коронавирусом записывать инсультниками, а не умершими от коронавируса.

И к этому мнению конкретному прислушиваются и начинают это мнение брать за доминирующее. Я считаю, доминирующим мнением должно быть все-таки мнение мирового научного сообщества. Оно есть, и мы его видим в цифрах этой пандемии по всему миру.

А.Орех― Я не общаюсь в таком объеме с врачами, как вы, но, тем не менее, некоторые знакомые есть, и они мне сказали, что поликлиника заинтересована в том, чтобы завышать статистику, потому что она получает за это деньги, за количество выявленных. А больница заинтересована в том, чтобы занижать количество трупов, потому что за каждый труп с главврача спросят: чего это у тебя так много покойничков?

А.Красовский― Это полнейшая бредятина.

А.Орех― Я говорю то, что мне сказали люди, которые там работают.

А.Красовский― Но труп все рвано будет, он никуда не денется.

А.Орех― Он просто будет записан, а в конце года всплывет статистика, когда это будет уже не так интересно.

А.Красовский― Ничего подобного. Труп остается для больницы трупом, не существует понятия смертности «от». Есть внутрибольничная смертность, соответственно, главный врач может быть заинтересован только в одном - чтобы смертность была ниже. Любая смертность.

А когда главный врач руководит ковидным центром, условно, большой клинической больницей, переоборудованной в COVID, у него нет вообще никакой научной или финансовой заинтересованности в том, чтобы у него люди умерли не от COVID, а от другой болезни. Это просто принципу него такой, это принципиальная его позиция, она никак на нем не отразится – они все получат свои ордена по любому.

А.Красовский: Мы должны вернуться в нормальную жизнь. Если сейчас не вернемся, никогда не вернемся

Я не знаю, что там в поликлиниках, какие они получают бонусы за то, что на КТ обнаруживает что-то, вернее, двустороннюю или одностороннюю пневмонию, но это совершенно точно тоже не диагностируется как COVID. Поликлиника не диагностирует в Москве COVID, поликлиники диагностируют пневмонии, - это сейчас принцип московского здравоохранения: мы везем людей на КТ, а не делаем им тесты. Тесты уже потом им делают и все знают качество этих тестов, специфичность и точность, - все понимают, что это ерунда.

А.Орех― Антон, мы прервемся сейчас на новости и рекламу, а потом продолжим. У нас в эфире Антон Красовский и это «Особое мнение»

НОВОСТИ

А.Орех― Мы пролаем «Особое мнение», Антон Красовский у нас в гостях, журналист, наш коллега. Президент Путин сегодня сказал, что лично проверит, чтобы врачи получили все положенные им выплаты за апрель до 15 мая. В чем тут проблема? Врачи - герои, на переднем плане, телами закрывают действительно амбразуру. Сказали, что только в одной Москве 160 докторов умерли, сотрудников медучреждений. Где деньги?

А.Красовский― Не знаю, честно говоря. Не знаю, каким образом они расписаны, не знаю, кто является ответственным лицом. То есть региональные это бюджеты или федеральная выплата - я правда этого не знаю. Существует огромное количество странных ситуаций, когда нужно было срочно организовывать работу медицинского учреждения, как произошло, например, в Коммунарке. Но подчеркиваю, что в Коммунарке всем надбавки выплачены, несмотря на то, что там когда-то говорили.

А.Орех― Буквально вчера было письмо - младшие медсестры, техперсонал написали открытое письмо Путину, что до сих пор не получили надбавку.

А.Красовский― Это какого учреждения?

А.Орех― Коммунарка, вчера.

А.Красовский― Ну, давайте я не буду это комментировать. Могу только одно сказать – когда надо было срочно организовать работу учреждения, были заключены договора с агентствами, которые являлись поставщиками младшего, - именно младшего персонала.

А.Орех― Да, по докторам там нет вопросов.

А.Красовский― По медсестрам тоже нет. И Проценко утверждает, что это не так, и у меня нет никаких оснований не верить Проценко. Есть основание не верить каким-то людям, агентствам, которые этих людей нанимали. Это были договора с агентствами и эти сотрудники это сотрудники этих агентств. Это как вы нанимаете клининговое агентство и платите вы клининговому агентству.

А.Орех― А агентство не платит тем людям, которые пришли ко мне убираться?

А.Красовский― А это уже их сотрудники. Такая же история и здесь могла быть. Я точно не буду за это ручаться, потому что не являюсь главным бухгалтером 40 больницы, ни человеком, который отвечает там за кадры. Но еще раз подтворю, я не знаю, в каких регионах как это устроено, на какие бюджеты возложены выплаты, кто конкретно за эти выплаты отвечает.

И более того, самое интересное в этом смысле я не очень представляю, каким образом лично Путин будет это контролировать.

А.Орех― Ну, раз он у нас за все в ответе, - так по умолчанию считается. Значит, он и должен контролировать.

А.Красовский― Он за все в ответе, да.

А.Орех― Он сам об этом сказал.

А.Красовский― Для меня, как в прошлом менеджера, это интересный кейс, как можно лично проконтролировать выплаты миллионам людей. Если у Путина это получится, хотел бы перенять этот опыт.

А.Орех― Знаете ли вы такую соцсеть «Доктор на работе»?

А.Красовский― Нет.

А.Орех― Соответственно, вопрос о доверии или недоверии к ней я снимаю. Тогда следующий вопрос - 83% врачей опрошенных этой сетью, какой-то внутрибольничной, говорят о том, что в учреждениях, где лечатся люди с коронавирусом, они заявляют об отсутствии ил и недостатке необходимых средств индивидуальной защиты - 36% врачей, которые в этой сети проходили опрос сказали, что их вообще не тестировали – но это не по Москве опрос, а некий федеральный опрос, четверть докторов сказали, что проводят тесты только тем, кто непосредственно контактировал с заболевшими. То есть, цифры не очень веселые.

Поскольку вы чуть ли не каждый день проводите в этих учреждениях, общаетесь с врачами. Защита врачей с точки зрения СИЗ, тестов?

А.Красовский: Главный врач может быть заинтересован только в одном - чтобы смертность была ниже. Любая

А.Красовский― Во-первых, я общаюсь с врачами в Москве. И надо понять, что в Москве немножко другая ситуация, чем в России. В Москве все нормально и с СИЗами и с тестами. Иначе каким бы образом, тот же Проценко, узнавал о том, что у него коронавирусная инфекция.

Я не знаю, как это устроено в провинции. Подозреваю, что очень плохо, и я все время об этом говорю. Потому что денег нет, - ну, что говорить о провинции – в соседнем Подмосковье все гораздо хуже, чем в Москве. Мы можем обвинять в этом Подмосковье, а можем поговорить просто о серьезных институциональных проблемах вообще регионального здравоохранения и в частности, здравоохранения Подмосковья. Когда Москва является фактически действительно другим государством в этом смысле и по бюджету и по подходам к любой социальной проблеме. Потому что все лучшие кадры, так или иначе, из нашей страны, высасываются в Москву. Так устроена, к сожалению, империя.

А.Орех― Это не только медицинское явление.

А.Красовский― Я и говорю, - в том числе и медицинское, абсолютно любое. Поэтому, наверное, здесь глупо спорить - я посмотрел, что аткое «Доктор на работе» - это какая-то IТ-компания, у которой есть социальная сеть. Я не знаю людей, которые ее создали, но у меня нет абсолютно никаких оснований им не доверять. Я уверен, что в регионах ситуация очень тяжелая, - яс этого и начал – с того, что статистика региональная, конечно же, заниженная. Но и с самого начала было понятно, что она будет занижена.

Потому что ее просто невозможно будет физически организовать, эту статистическую работу и работу медицинских учреждений. Но если здесь в Москве пришлось буквально военным образом закрывать крупные больницы, перепрофилировать их, как эту самую пустую Коммунарку наполнять работниками, которые в реальности к работе в этой Коммунарке отношения потом иметь не будут. Просто чтобы все это стало фланговыми, авангардными больницами для борьбы с коронавирусом.

Но в стране, конечно, думаю все ужаснее. Думаю, что нет ни СИЗов, ничего.

А.Орех― Вот почему и возникают некоторые сомнения по поводу отмены карантина. Потому что просто ничего до регионов еще не дошло. У них ни пика, ни плато – ничего не было.

А.Красовский― И ничего не будет. Потому что есть регионы, в которых у вас 10 миллионов человек в день проезжает в метро, а есть регионы, в которых во всем регионе живет как на Зеленом проспекте в городе Москве, - какая-нибудь Калмыкия, например. Так что регион региону рознь.

Эпидемия всегда происходит там, - особенно такая эпидемия – где людей очень много и они очень концентрированно проживают. А где люди живут в тайге – им не грозит никакая коронавирусная инфекция.

А.Орех― То есть, нас спасает протяжённость раздробленность, низкая мобильность населения?

А.Красовский― Не знаю. Сейчас у людей будет другая инфекция, поверьте – сейчас люди будут с энцефалитом умирать, как всегда они умирают в это время года. А это будет гораздо более заметное, существенное смертельное заболевание для тех регионов, о которых мы говорим.

А.Орех― Позволю себе цитату из вашего телеграм-канала, а два нехороших слова я заменю.

А.Красовский― «Геи» - это нехорошие слова?

А.Орех― Нет, «геи» нормальное слово. Цитирую: «Посмотрел половинку программы Шихман. Сотрудники Фонда Навального рассказывают, как плохо в Подмосковье. Ничего не понимающая журналистка кивает и задает нелепые вопросы» - что вы имели в виду?

А.Красовский― Что я сказал, то и имел в виду. Втягиваться в дискуссию не хочу, я посмотрел половину программы Шихман, там действительно была сотрудница Фонда Навального, штатная сотрудница, там какой-то «Альянс врачей» и все понимают, что эти люди прямо в ФБК сидят. Женщина такая…

А.Орех― Васильева.

А.Красовский― Такой внешности из недорогого модельного агентства.

А.Орех― Ну, давайте все-таки дамскую внешность не будем…

А.Красовский― Почему же, а мужскую будем? Это не имеет никакого значения, это очень важно в данной ситуации. У меня есть огромная претензия, огромные сомнения в ее каком бы то ни было другом профессионализме – из того, что я слышал от нее.

А.Орех― А если по сути – что не так?

А.Красовский― Да не буду я втягиваться в эту дискуссию, я никогда не буду втягиваться в дискуссию с фондом Навального, я говном…

А.Орех― Бог с ним, с «Альянсом врачей», просто там была ситуация с конкретными фактами.

А.Красовский― Конкретная ситуация заключается в том, что там есть некая провокационная ситуация, в которую погружают главного врача. И главный врач внутри провокации должен каким-то образом себя вести. А хорошая публика должна говорить «ой, какой подонок главный врач, он не принимает от фонда Навального подарки». А он не имеет права эти подарки принять, даже если бы это был не фонд Навального, а ОНФ таким образом. А это еще, ко всему прочему, и фонд Навального.

Но это же не говорит корреспондент, потому что она не понимает, вообще не в курсе как все это устроено. Она задает вопросы какие-то, которые не задает даже первокурсник или человек, который проработал хотя бы 12 часов волонтером.

А.Красовский: Все лучшие кадры, так или иначе, из нашей страны, высасываются в Москву. Так устроена империя

А.Орех― А если я просто человек, я купил аппарат, - как я могу его передать больнице?

А.Красовский― Значит, вы должны, договорившись отдельно с ответственным лицом, поставить эту хрень на баланс. Вы не можете просто так государственному или казенному учреждению что-то подарить. Это казенное учреждение должно от вас это принять, оно должно, для того чтобы принять, поставить эту хрень на баланс. Даже я в фонде СПИД Центр, чтобы принять стул, должен этот стул оформить с инвентарным номером. Это должно быть оформлено по отдельному договору передачи, со счетами-фактурами, поставщиками, соответствиями, КЗОТами, в соответствии с несколькими федеральными законами – в частности, законом об оказании медицинских услуг в Российской Федерации. Вы правда думаете, что это все так просто? Нет, все очень сложно.

А.Орех― Не думаю, потому и спрашиваю.

А.Красовский― Поэтому это была специально организованная провокация, которую сняли и показали: ах, какой ужас, какие подонки работают у нас, не принимают у нас эти маски, а у нас по этим маскам ест заявки от кого-то – от врачей. При этом нам показывают каких-то непонятных людей. А самое главное, что это просто набор каких-то бесконечный скайпов, а никто из ведущих этих программ ни разу не был ни в одной больнице, не заходил никого в красную зону, никогда не общался с живыми врачами, а все это только скайпы и скайпы.

Я, конечно, поздравляю, что вы все на самоизоляции, все можете жить, не выходя из своего дома, все производители этих скайп-программ. Но может быть надо, прежде чем делать скайп-программу, в чем-то хотя бы немножко разобраться. А если вы не готовы ни в чем разбираться вообще, в принципе, в жизни в своей, это ваши проблемы.

Более того, в этом контексте еще смешно, как наезжали непосредственно в Подмосковье, но ни разу ни слова не сказали про Москву. И знающие люди, конечно же, поймут, почему.

А.Орех― Ну что, надеюсь, что вам стала понятнее ситуация, - это я уже обращаюсь к нашим слушателям, - с помощью нашего гостя. Журналиста Антона Красовского. Антон, спасибо вам.