Режиссер Лейзеров раскрыл подробности съемок телесериала о танкистах «Крепкая броня»
Сериал снят по мотивам книги участника Великой Отечественной войны Василия Брюхова — «Правда танкового аса».
Российский кинорежиссер Юрий Лейзеров признался, что актеры, сыгравшие в телесериале «Крепкая броня», настоящие профессионалы, с которыми работать было одно удовольствие. Поэтому он буквально вылетал из дома на съемочную площадку.
Лейзеров в эксклюзивном интервью Федеральному агентству новостей рассказал, как проходили съемки проекта, посвященного героям Великой Отечественной войны (в эти дни идет в эфире Первого канала. — Прим. ФАН), а также поделился своим отношением к традиции проводить парады Победы.
«У нас было две волны кастинга»
— Юрий, как и у кого возникла идея снять «Крепкую броню»?
— Конкретная идея появилась у продюсеров, они давно искали материал на военную тему. Однажды им попалась под руку книга Василия Брюхова (участника Великой Отечественной войны. — Прим. ФАН) «Правда танкового аса», и вот по ее мотивам решили снять сериал. Был написан сценарий. И потом мы начали работать.
— Много ли прошло времени от появления идеи до начала съемок?
— От момента, когда ребята начали искать материал и делать из него сценарий, до самого съемочного процесса, — может быть, даже не один год. Точно не знаю, так как я присоединился позже.
Мы начали подготовку сразу же после майских праздников в 2017 году, 10-го числа, а первый съемочный день был 25 июля, через два с половиной месяца.
— Насколько легким или, наоборот, тяжелым оказался процесс кастинга?
— Кастинг состоял из двух волн. Первая закончилась тем, что на главную роль мы рассматривали Ваню Янковского и Пашу Табакова. Но из-за их занятости в других проектах с ними не сложилось. Они оба прекрасно «отпробовались», но вот у нас не сошлось по рабочим графикам.
Затем пошла вторая волна. В первый день нового кастинга я пришел немного уставший, потому что надо было снова проводить поиск, снова найти энергию. До этого мы уже полностью отдались процессу, отсмотрев много интересных ребят. В общем, все надо было делать заново…
И вот в этот же первый день пришла Геля — Ангелина Стречина. Мы сидим с ней на этой вводной встрече, общаемся, я говорю какие-то вещи, уже невольно повторяясь, рассказываю о том, как все это чувствую, о том, что от нас от всех требуется, о чем идет речь…И вдруг вижу — у нее глаза наполнились слезами. Настолько доверительным получился у нас разговор.
Увидев Гелю в слезах, знаете, меня это как-то тронуло и окрылило, и я что-то такое здесь почувствовал. В ее лице, в ее глазах я увидел что-то от ее будущей, как выяснилось потом, героини. Мы начали пробоваться, и она прекрасно поработала.
— Были ли актеры, которых вы хотели видеть в фильме автоматически, без кастинга? Вот он или она точно должны играть здесь.
— Нет, все до единого прошли через кастинг. Не было какого-то лояльного отношения к кому-то. Поиск и кастинг были честными, и меня это тоже вдохновляло.
Из тридцати, допустим, человек мы отобрали десять, с которыми поехали снимать в Ленинские Горки костюмные пробы, уже приближенные к атмосфере непосредственных съемок с применением каких-то средств. Эти пробы давали нам четкое понимание по тому или иному артисту. Мы там ясно могли понять, как все будет смотреться в фильме, а не только существовать в нашем воображении.
«Соединилось все — и форма, и содержание»
— Удивил ли вас чем-либо кто-то из актеров? Или, может, порадовал?
— Все они оказались блестящими актерами и замечательными ребятами. Работать с ними было в удовольствие. Мне кажется, у нас в коллективе получилось создать такую внутреннюю жизнь, которая действительно передавала атмосферу и глубину того времени.
Еще я запомнил одну интересную вещь. Когда мы приехали на костюмные пробы, ребят, молодых и красивых, одевали в форму, гримировали, и потом они вышли на площадку. И мы должны были начать снимать. Когда в военной форме там появился Костя Белошапка, у меня внутри прям что-то екнуло. Это была такая совершенная органика!
Приведу вам один пример, не совсем, может, подходящий, но, тем не менее. У многих культуристов 60-70-х годов были больше по параметрам, по размерам бицепсы и другие мышцы, чем у (австрийского культуриста и актера) Арнольда Шварценеггера. Были тогда ребята и покруче его. Тот же Лу Ферриньо, совершенно потрясающий мужик. Но все проигрывали Шварценеггеру! Шесть раз подряд, а потом и в седьмой. Потому что Арнольд был совершенен, от него просто невозможно было оторваться.
И когда я увидел, как к нам в форме вышел Белошапка, то сразу почему-то об этом подумал. У меня проскользнула такая мысль. Потом Костя прекрасно показал себя как драматический актер. Там все соединилось — и форма, и содержание.
Порадовала еще и Даша Мельникова…
— Которую многие, в основном, знают и вспоминают по роли в «Папиных дочках».
— Да-да. И от этого стереотипа надо отходить! Она совершенно удивительно работала в этом своем танке, Даша работе отдавалась по полной программе, она словно проживала все эти беды и радости своего экипажа.
В общем, на съемках все мы очень сблизились. У нас образовалась такая большая семья.
— Что было самым сложным во время съемочного процесса? Или все давалось легко?
— Какие-то вещи, да, были сложными, прежде всего, в техническом плане, но все это настолько нас вдохновляло, настолько мы бросались в это всем сердцем, и мы каждый день спешили навстречу друг к другу. Лично меня привозили с площадки домой в два-три часа ночи, но уже в пять-шесть утра за мной приезжала машина. Сон был очень коротким, но ни разу не случилось так, чтобы я хотел еще немного поспать. Вылетал из дома — скорей бы туда!
Этот трепет по отношению к тому, что мы делаем, по отношению друг к другу, был таким искренним и естественным, что давало нам силы и творческую радость. Поэтому, наверное, есть ощущение, что нам как-то все легко давалось.
Хотя сама по себе тема, конечно, была тяжелой. Чисто драматически, в эмоциональном плане.
Ну, и, как я уже сказал выше, возникали технические сложности. Танки у нас, например, застревали…
«Пахмутова — гениальный человек»
— Как можете описать то, что композитором проекта выступила наша легенда Александра Пахмутова?
— Гениальная женщина! Она написала потрясающую песню, потрясающую музыку. Как-то я приехал на (киностудию) «Мосфильм», где мы делали запись с оркестром. Появился там чуть позже, а работа уже шла вовсю. Когда открыл дверь, там звучала песня «Курская дуга», и она так мощно прозвучала, что я весь покрылся мурашками, и слезы выступили на глазах.
И песня великолепная, и женщина грандиозная. В Александре Николаевне столько простоты, доброты, и, знаете, такое ощущение, что она сама не понимает масштабов своего таланта и величия (смеется). Такая вся живая, естественная, любит своего мужа (поэта Николая Добронравова. — Прим. ФАН), жизнь, людей, свою работу. Гениальный человек!
— Видели ли вы накануне первые две серии «Крепкой брони» в эфире Первого канала? Если да, то испытали ли какие-то чувства?
— Какие-то испытал, да.
— Возникли мысли, что вот здесь надо было чуть по-другому снять, а вот здесь — очень хорошо получилось?
— Понимаете, мы снимали восемь серий, а покажут шесть. Что это значит? Это значит, что нас урезали на целых две серии. Жаль, конечно. Исходя из художественности и логики повествования, правильнее было бы показать — все.
Актерами было так достоверно сыграно и прожито, что получилось очень эмоционально. И в какие-то моменты я, при этом все хорошо зная, даже заплакал. Есть места, которые меня тронули.
А вообще, быть довольным и удовлетворенным своей работой — это пóшло. Поэтому я думаю, что что-то получилось, а что-то, конечно же, могло быть и получше.
— Снимается ли уже продолжение сериала – «Крепкая броня. Битва за Берлин»?
— Нет, пока что еще не приступали.
«Прошлое реальнее настоящего»
— Знаю, что вы, как и многие из нас, из семьи фронтовиков. Можете рассказать о своих родственниках, воевавших в Великой Отечественной войне?
— Да, я из семьи фронтовиков, непосредственно воспитывался дедушкой и бабушкой. Дед в 18 лет поступил в Подольское пехотное училище, и в марте 1942 года оказался на фронте в районе Вязьмы, где пробыл по август 43-го в качестве командира пулеметной роты в званиях младшего лейтенанта и лейтенанта. Он находился в самом ожесточенном котле — Ржевской битве, участвовал в Ржевско-Вяземской стратегической наступательной операции.
Под Рославлем, незадолго до освобождения Смоленска, деда ранили. Там погиб комбат, и его поставили вести в бой батальон, за что дед получил звание капитана. Но был серьезно ранен в руку, полгода провел в госпитале. В марте 1944 года вернулся в расположение Западного фронта. Потом его все-таки комиссовали, потому что рука была уже совершенно непригодна…
А бабушка работала во фронтовом госпитале, где была заведующей хирургическим отделением. В 1942 году она закончила в эвакуации в Куйбышеве (сейчас — Самара. — Прим. ФАН) медицинский институт и поехала на фронт, дошла в итоге до Кенигсберга (сейчас — Калининград. — Прим. ФАН), была награждена медалью «За взятие Кенигсберга». Потом ее перебросили на Дальневосточный фронт, где бабушка стала свидетелем победы над Японией.
— В заключение хочу попросить вас прокомментировать недавние слова бывшего российского хоккеиста Ильи Брызгалова о том, что нам уже надо перестать жить прошлым, поэтому больше не нужно проводить парады Победы. Что думаете по этому поводу?
— Не могу дать рекомендации для всех, тем более, что это зависит не от нас. Но могу сказать, как к этому отношусь я. Глубоко убежден, что прошлое реальнее настоящего, потому что настоящее проходит как песок сквозь пальцы и становится прошлым. Как говорил советский режиссер Андрей Тарковский, он в своих фильмах хотел воздвигнуть «здание воспоминаний». И это здание очень реально.
Знаете, я воспитывался на этих парадах. Они дают мне основания ощущать себя живым и любить своих родных. Потому что такого поколения, наших бабушек и дедушек, таких, как они, больше никогда не будет в жизни. У них было и есть столько теплоты, которую мы можем почувствовать и через этот парад тоже. И мы сами можем почувствовать себя людьми.
Когда-нибудь, через много-много лет, может быть, надобность в этом параде сама по себе растворится в воздухе, в пространстве. И, может, лет через 100 действительно трудно будет представить себе такой парад — будут совершенно другие люди, совершенно другие побуждающие обстоятельства и чувства. Но то, что это все происходит сейчас, — ценно. И это то, что лично я очень люблю…
Телесериал «Крепкая броня», который в эти дни показывает Первый канал, рассказывает не только о событиях Великой Отечественной войны, но и о большой любви на фоне боевых сражений.
Главные роли в проекте сыграли Константин Белошапка, Дарья Мельникова, Ангелина Стречина, Максим Емельянов, а также Виталий Хаев, Алексей Фатеев, Олег Васильков, Вера Смолина и многие другие.