Крабовый детектив. Как два письма загнали отрасль в тупик

Покупка Ксенией Собчак крабового завода привлекла внимание к этой отрасли. И выяснилось, что в прошедшем году отрасль была изменена – по инициативе одной компании. Два письма, «возникших» на столе у президента, их инициаторы – группа неизвестных лиц, противодействие основных игроков рынка и даже федерального ведомства. Так в России появились крабовые аукционы – не самый лучший механизм для развития очень перспективной отрасли. Vostok.Today попытался разобраться, кто же именно поменял отрасль и кому это может быть выгодно. Взгляд в прошлое В России с начала двухтысячных действовал так называемый исторический принцип. Кратко его суть в том, что фирма один раз выкупает на аукционе квоту и спокойно работает десять лет: планирует свою деятельность, строит флот, нанимает персонал и т.д. Для того, чтобы пролонгировать квоты, необходимо два года подряд осваивать половину от выделенных государством объемов. Так рыбопромышленная отрасль работала во всем мире и в свое время, эта практика, как одна из самых эффективных была перенесена в Россию. По общему мнению, рыбопромышленников, именно его введение позволило отрасли не только выжить, но и нарастить объемы добычи. «Исторический принцип» фактически позволил нам поднять отрасль», - говорит президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья Георгий Мартынов. Фото: varpe.org, президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья Георгий Мартынов. Но в 2019 году многолетний принцип работы просто поменяли. Что же случилось. В силу вступил ряд теневых факторов. Следите за руками В 2017 году на столе у президента с интервалом в два месяца появились совершенно идентичные письма. Суть посланий касалась предложения отменить исторический принцип вылова крабов и перейти к аукционам. Отличало письмо одно: пришедшее раньше было без первой страницы, позже – написано на бланке с логотипом «Русской рыбопромышленной компании». Об этом сообщала «Новая газета» и даже прилагала к тексту фотокопии документов. В чем выгода этого предприятия в отмене «исторического принципа»? Дело в том, что к 2018 году – времени перезаключению договоров – «Русская рыбопромышленная», по оценке Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока, из-за нехватки флота освоила лишь 22 % квот (542 тонны) вместо необходимых для продления 50 %. К тому моменту «Русская рыбопромышленная» была новым игроком на рынке, вступив на путь добычи краба в 2017, приобретя. По данным журнала «Секрет фирмы», квоты на вылов около 2414 тонн краба за рекордные 10,3 млрд рублей. Чем плохи аукционы? Казалось, какая разница рыбопромышленникам в том, по какому принципы распределяются квоты? Дело в том, что этот путь отрасль уже проходила. До 2004 года. С начала нулевых право на добычу крабов распределялось именно таким образом. Через аукционы. По словам Георгия Мартынова, в период с 2000 по 2003 год прибыль снизилась почти в три раза, а рентабельность отрасли упала с 8% до минусовых показателей. Именно тогда был зафиксирован исторический минимум вылова — 2,9 млн тонн. «Такой низкой цифры не было никогда. Для России эта цифра была просто позорной. Если сравнить с СССР, то минимумом было 11,8 тонн. В 2004 году появился федеральный закон о рыболовстве. Мы тогда не называли принцип историческим, мы называли его принципом долгосрочного закрепления ресурсов. Именно тогда мы в законе заложили возможность сначала по три года, потом по пять лет, потом на десять лет — и это дало свой результат», – говорит Георгий Мартынов. В тот период ныне принадлежащая Глебу Франку компания, имела чуть иной состав основных акционеров. Итак, ими были уже упомянутый господин Франк (сын бывшего министра транспорта РФ Сергея Франка) и Максим Воробьев (брат губернатора Московской области). Что интересно, родственники Франка были связаны с Василием Шестаковым. А он – отец Ильи Шестакова, который с 2014 года руководит Росрыболовством. Кстати, последний в конце ноября 2017 года выступил в поддержку аукционного принципа. «В нём есть свои понятные минусы, но и определённые плюсы, такие как получение значительного дохода от реализации квот, так и возможность прихода новых системных участников рынка», — рассказывал журналистам Илья Шестаков. «Вы там что, браконьеры?» Рыбопромышленники изменение принципов не поддерживали. Более того, даже писали президенту коллективное письмо, которое было размещено на сайте ВАРПЭ (Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий). Они отмечали, что «исторический принцип» является надежной гарантией развития отрасли. Как пояснил глава ВАРПЭ Герман Зверев, отрасль выступает за сохранение единого подхода к распределению всех видов биологических ресурсов. Фото:varpe.org, президент ВАРПЭ Герман Зверев «Рыбная отрасль страны оказалась на грани глубокого инвестиционного провала и полномасштабного экономического кризиса. В правительстве обсуждались предложения, которые коренным образом меняют базовые принципы отраслевого законодательства. Те принципы, которые были отражены в Ваших поручениях по итогам заседания президиума Госсовета в октябре 2015 года и закреплены Федеральным Законом «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» летом 2016 года. Два года спустя предлагается отменить главный отраслевой закон и изменить порядок доступа рыбаков к изначальному производственному ресурсу и делается это в обстановке секретности и тайны… Принятые на правительственном уровне решения скрываются от предприятий рыбной отрасли и от рыбацких объединений. Нам доподлинно неизвестно, какие решения приняты в Правительстве Российской Федерации, но нам хорошо известно, какие решения предлагались и кем они предлагались», – говорится в письме. Ответ последовал несимметричный. В конце 2018 года в СМИ вышли сюжеты – общей продолжительностью более двух часов –, из которых следовало, что система государственного контроля этого промысла недостаточно эффективна, а промысел краба представлялся как какой-то нелегальный бизнес. В частности, приводились данные о том, что, средства контроля, предусмотренные в правилах рыболовства, на практике на судах не применяются. А в 2017 году при разрешенном объеме вылова камчатских крабов в Охотском море около 70 тысяч, нелегальная добыча там якобы в 2-4 раза больше, то есть 140 – 280 тысяч тонн. Вся нелегальная продукция якобы поставляется на экспорт. Как отмечали тогда отраслевые эксперты, такие цифры не соответствует действительности. Ведь общий допустимый улов на 2018 год по камчатскому крабу на Дальнем Востоке составлял всего 16,5 тысяч тонн, а всех крабов - 82 тысячи тонн. Фото: kamgov.ru Что же касается приведённых данных об объемах вылова, то такие цифры пугают несведущих, но смешат знающих. По словам президента АРПП Георгия Мартынова, для того чтобы выловить 200 тысяч тонн краба за полгода (а именно столько по объективным причинам длится промысел), необходимо в месяц вылавливать свыше 33 тысяч тонн. При среднем вылове пять тонн на судно за сутки промысла освоить этот объем можно только в том случае, если в районе промысла постоянно работают более 230 краболовных судов. «Столько судов нет ни на Дальнем Востоке, ни в Российской Федерации. Более того, не заметить такую армаду просто невозможно», – уточнил он. Рыбаки жутко оскорбились тем, что их, по сути, посчитали браконьерами. Так, член совета директоров лидера приморской рыбохозяйственной отрасли, РК «Восток-1» Александр Передня рассказывал: «Семьи смотрят и говорят: «Как так, вы что там, мафия, вы браконьеры?» Чувство этого оскорбления и возмущения сейчас живет в сердце каждого, кто находится в море. И на эти оскорбления нужно отвечать максимально громко». Более того, по мнению Передни, такие материалы в эфире государственных телеканалов не только оскорбляют рыбаков, но и подрывают авторитет государства. Фото: vostok1.com «Конечно, голос «Первого канала» сложно «перекричать». Но здесь вызов не только рыбной отрасли. Вот представьте: я смотрю «Первый канал», но у меня не складывается картинка между тем, что я вижу и тем, что я знаю. Но тогда возникает закономерный вопрос: если это неправда, то, может быть, и всё остальное, что нам говорят, тоже неправда? Но тогда это уже подрыв государственности, канал-то государственный. Это коррупция», – отметил он на пресс-конференции, отчет с которой опубликовало владивостокское РИА «Восток-Медиа». Половину- на аукцион! Постепенно инициатива по выводу крабовых квот из исторического принципа на аукционы трансформировалась следующим образом: 50 % квот - исторический принцип, 50 % - аукционы. С такой инициативой выступил Минсельхоз. Впрочем, сказать, что мнение рыбаков и экспертов не выслушали, значило бы погрешить против истины. Выслушали. В начале 2019 года прошло публичное обсуждение нового законопроекта. Что интересно. Все участники слушаний, кроме одной компании, выступили против перемен. Не стоит говорить о том, кто поддержал законопроект? Конечно, «Русская рыбопромышленная компания». Против закона были не только рыбаки, эксперты, но даже Минэкономразвития: ведомство обеспокоила судьба дальневосточных предприятий, которые лишались половины квот. Кроме того, изменения в законодательстве грозили введением в отрасли избыточных обязательств и запретов. По словам замглавы Минэкономразвития Саввы Шипова, который приводил РБК, банки могут отказаться от финансирования таких предприятий, что чревато их дефолтом. До 80 % предприятий, имеющих квоты, признались, что не станут принимать участие в аукционах. Лишенные квот компании на Сахалине не смогут инвестировать в развитие региона внести 7 млрд рублей. В марте 2019 года Минэкомразвития дало отрицательный отзыв на законопроект, подготовленный Минсельхозом. Но несмотря на сопротивление отраслевой общественности и федеральных ведомств, весной 2019 года были приняты изменения в закон «О рыболовстве», выводящий на аукционы половину крабовых квот. Фото: economy.gov.ru, Савва Шипов И тут всех ждал сюрприз Осенью 2019 года российский аукционный дом провел торги на вылов краба в 2020 году. Заветные квоты получили 18 компаний из 23, принявших участие в аукционе. Реформы сразу сказались на состоянии дел по инвестиционным программам – строительстве нового флота. Приморские судоверфи, которые сначала встретили проект нового закона о распределении крабовых квот с воодушевлением, с неприятным удивлением обнаружили, что итоговый вариант поправок оставил дальневосточное судостроение «за бортом». Член Общественного совета министерства Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и межведомственной рабочей группы Росрыболовства по строительству судов на отечественных верфях Олег Братухин сообщил «Восток-Медиа», что «сегодняшняя редакция закона позволяет компании, выигравшей аукцион, просто отказаться от строительства краболова на дальневосточной верфи по тысяче самых разных причин. Не только по причине цены и сроков постройки. В постановлении есть норма о том, что рыболовная компания может отказаться от полученного предложения, написав обоснование и отправив его в Росрыболовство». Из-за того, что новый закон не предусматривает никаких преференций дальневосточным верфям, некоторым из них приходится отказываться от амбициозных проектов. В частности, ООО «Ливадийский РСЗ» было готово строить совместно с ОАО «Ленинградский судостроительный завод «ПЕЛЛА» новую компакт-верфь, на которой предполагалось строительство 12 краболовных судов, но работы приостановил из-за отсутствия стабильного заказа на судостроение на дальневосточных заводах. Но ведь промышленникам нужны новые суда. Где же они будут их строить? Экспертное сообщество, профильные СМИ, да и сами представители судоверфей говорят, что заказы строительства новых краболовов будут утекать на «запад», где логистика проще, а строительство дешевле. «Возможные бенефициары законопроекта, которой, похоже, не интересно развитие Дальнего Востока, а интересны только дальневосточные квоты. Не случайно она ведь строит траулер-завод для промысла минтая в Турции. Развивают турецкую экономику фактически за счет российского бюджета, поскольку получают 85% льготу по оплате ставки сбора за пользование биоресурсами. Другие заинтересованные лица, это западные судоверфи и ОСК, которые не хотят упускать из рук лакомый кусочек из 31 рыболовного судна. Для них появление на Дальнем Востоке верфей с иностранными технологиями и высокой производительностью — смерти подобно, поскольку тогда они элементарно будут не конкурентоспособными в гражданском судостроении», – высказал свое мнение Олег Братухин. Фото: roscongress.org, Олег Братухин В пресс-службе «возможного бенефициара» РРПК тогда сообщили «Восток-Медиа», что компания готовится к аукционам и ведёт переговоры по вопросам строительства краболовных судов с российскими верфями. Информация, связанная с данными процессами, носит конфиденциальный характер. Таким образом, похоже, что из-за двух писем без работы остались дальневосточные предприятия – и без того, давайте скажем честно, не купающиеся в дожде из денег и заказов. Итак, что мы видим в отрасли сейчас? По нашему мнению, там хаос, неразбериха, недостаток инвестиционных ресурсов для развития, утекшие с Дальнего Востока заказы. Похоже, «Русской рыбопромышленной компании» исторический метод распределения квот больше не затрудняет возможности для расширения на этом рынке. Но и остальным отраслям не надо расслабляться. В 2019 году РППК создает пул дочерних компаний: ООО «Макрурус-Т», ООО «Кальмар-И», ООО «Сельдь-Т», ООО «Сайра-И», ООО «Терпуг-И», ООО «Треска-Т». Все эти компании имеют адреса регистрации во Владивостоке, вид деятельности — морское рыболовство, кроме того, у них у всех один и тот же директор Сергей Вологдин в совладельцах компаний можно наблюдать интересную картину — большая доля юридического лица принадлежит «Русской рыбопромышленной компании», меньшая — местному рыбопромышленнику. Например, в ООО «Кальмар-И» — 79,53% принадлежат РРПК, а 20,47% числятся за известной приморской компанией АО «Турниф». В ООО «Макрурус-Т» РРПК владеет 75,75%, остальное принадлежит АО «Интрарос». Некоторые наблюдатели полагают, что на ресурсы, перечисленные в названиях квот, тоже могут быть объявлены аукционы, как это фактически произошло с крабом. Так что после кризиса и коронавируса мы можем ожидать новых зажигательных писем и новые законы.