Пострашнее киборга. "Спутник" режиссёра Егора Абраменко

К "Спутнику" сейчас приковано внимание — это первый фильм, который вышел в онлайн–прокат: авторы рискнули — и правильно сделали. Потому что в нормальной жизни фильм просто затерялся бы, а тут хочешь не хочешь — придется смотреть. Конечно, во время карантина любая премьера выглядит иначе, но вопрос "что хотели сказать авторы?" по–прежнему возникает при просмотре почти любого российского фильма. Однако "Спутник" и в этом ряду выделяется: он буквально ставит в тупик. Из космического далека возвращается космонавт (Петр Федоров) с каким–то чужеродным существом внутри. Существо это составляет единое, так сказать, ментальное целое с хозяином, однако ведет себя в разы агрессивнее. Иногда оно покидает тело хозяина и выходит на поверхность (ночью, конечно же, когда все добрые люди спят). Какой–то бес вселился, говорили люди в старину. Сюжет не нов, тварью теперь никого не удивишь. Новизна тут, пожалуй, в соединении двух традиций: триллера и нашего доброго кино. В итоге получается совершенно дикое сочетание жестокости и проповеди, поучения каким–то прописным истинам. "Любовь побеждает все, главное — чтобы тебя любили", приговаривает обычно российский фильм, опустошив десяток обойм и оставив по себе гору трупов. "Важнее всего — чтобы тебя понимали", добавляет он, перегрызая горло очередному конкуренту. Действие фильма происходит в 1983 году, однако это не очередная похвала советскому (какую страну потеряли) — а наоборот. СССР тут, в сущности, выглядит как задраенный бункер, из которого не сбежать, а условный "чекист" — пострашнее любого киборга. Герои пытаются, конечно, сбежать из загона, оставив там тварь, — но от себя не сбежишь. В таком случае остается только уничтожить ее — вместе с собой. Это можно было бы рассматривать как высказывание о "тоталитарном характере" и крахе советской утопии, построенной на насилии. Но даже если это так поначалу и было задумано, авторы столь надежно упрятали эту мысль от нас и от самих себя (то есть вначале написали сценарий, потом ужаснулись и стали на ходу переписывать), что от всего остался, как обычно, только триллер. А на самом деле — фрейдистское влечение к смерти; самоубийство в русском кино давно уже принято обставлять со всей торжественностью и воспевать как поступок высшего порядка. Если же рассматривать тварь метафорически (как зло в каждом из нас) — стоит напоследок отметить вот что. Прогресс начался именно тогда, когда эту "тварь внутри" человек попытался обуздать и приручить. Тварь с большим трудом поддается воспитанию — но все же нельзя не признать, что человечество с тех пор добилось больших успехов; этому посвящены тысячи произведений, в том числе и фильмов. Российское кино, как можно сделать вывод, не видит других средств справиться со злом, кроме как уничтожить его вместе с носителем. Эта идея говорит об авторах больше, чем любые аннотации. Тут и добавить нечего.