О джазе, мае и не только. Большое интервью Олега Рубцова

Пензенский фестиваль Jazz May, давно ставший одной из визитных карточек нашего города и отдушиной для множества его жителей, в этом году по понятным причинам, скорее всего, не состоится. Но пандемия коронавируса не мешает фестивалю продолжать завоевывать новые сердца. Недавно Jazz May стал победителем сразу в нескольких номинациях престижной премии Event-прорыв. В преддверии Международного дня джаза, который отмечается 30 апреля, мы поговорили с инициатором, продюсером и главной движущей силой Jazz May Олегом Рубцовым об этой победе, будущем пензенского фестиваля и, конечно же, о музыке. Получилось по-джазовому объемно и глубоко.

― Насколько триумф фестиваля на премии «Event-прорыв» оказался неожиданным для команды организаторов?

― Я не сомневался, что проект будет отмечен. Сразу после заполнения анкеты на сайте премии мне позвонил ее координатор Дмитрий Кикеев и убедил в том, что нам имеет смысл заявляться в нескольких номинациях, поскольку невооруженным глазом видно, что у фестиваля - хорошие перспективы. За прохождением каждого конкурсного этапа можно было наблюдать в онлайне. Я изучал длинные списки по нашим номинациям, затем – шорт-листы с предварительными оценками проектов, и всякий раз картина складывалась весьма благоприятная. То есть к этапу очных защит мы подошли в статусе фаворитов.

Но, конечно, неожиданностью стало то, что мы оказались отмечены во всех заявленных номинациях и, кроме того, получили две своего рода «суперпремии» – спецприз жюри и статус event-агентства года (в обход десятков профессиональных участников, которые на него претендовали). Наша команда, напомню, ни событийным агентством, ни вообще юридическим лицом не является – оргкомитет фестиваля исторически представляет собой горизонтальное «облачное» образование. Официально его членами являются заместитель председателя правительства Олег Ягов, министр культуры и туризма Татьяна Курдова, директор ГАУК «Пензаконцерт» Андрей Мамонов, но существует также расширенная, неформальная команда организаторов, которая участвует в мозговых штурмах, придумывает арт-объекты, ведет переговоры со спонсорами, разрабатывает концепцию анонсирующих акций, формирует медиаплан, курирует работу волонтеров на площадке, а после фестиваля дружно празднует его завершение и расходится по своим делам до следующего года. То есть наш «штаб добровольцев» показал себя не менее эффективным, чем профильные компании, которые занимаются организацией событий.

Вообще, если серьезно, это просто математика. В положении о премии прописано, что статус агентства года получает автор проекта с наибольшим числом наград в номинациях. Но нам все равно приятно, для нас это - большая честь.

― Что эта победа дает, кроме морального удовлетворения?

― Моральное удовлетворение, действительно, присутствует. Атмосфера сейчас царит тяжелая – не только в нашей стране, но и во всем мире. Премия – отличный повод для укрепления боевого духа. Нам очень приятна реакция подписчиков фестивальных страниц в соцсетях. Появляется ощущение, что самоизоляция – это химера, и что на самом деле за ее пределом (то есть совсем рядом) волнуется теплое ласковое море человеческих ожиданий и одобрений. Это действительно важно.

Если подходить к делу более прагматично, мы надеемся, что многочисленные награды несколько облегчат переговорный процесс с потенциальными федеральными спонсорами. Кроме того, во время трехдневной онлайн-конференции я завел ряд полезных знакомств – предполагаю, что некоторые из них для фестиваля окажутся полезными. В общей сложности около трех часов я общался с членами жюри в рамках личных консультаций по проекту – надо ли говорить, что за это время я получил массу ценных советов по поводу его возможного развития от опытных представителей отрасли.

Наконец, появилась надежда, что мы оказались на шаг ближе к нашей давней мечте организовать на базе фестиваля поволжский джазовый уикенд, который в режиме онлайн объединит три или четыре соседних города. Дело в том, что в состав жюри входили директор Департамента культуры Нижнего Новгорода Роман Беагон и представители нижегородской event-индустрии. Не хочу забегать вперед, но определенный разговор на тему возможного сотрудничества у нас состоялся.

А вообще в некоторых довольно важных для фестиваля кругах до сих пор принято считать, что мероприятий, подобных нашему, в стране пруд пруди – иные ответственные товарищи так и говорят: свой Jazz May есть в каждом городе. Не скрою, хотелось бы, чтобы признание профессионального сообщества определенным образом повлияло на такое представление о фестивале, но особенно на это не надеюсь.

― Познакомились с мероприятиями своих конкурентов по премии? Есть среди них какие-то интересные проекты, которые запали в душу?

— Ярких проектов было немало, хотя вполне проходные тоже встречались. В номинации «Лучший фестиваль» мы уступили первое место мощнейшему нижегородскому фестивалю света и цифровых технологий Intervals. Очень технологичное, актуальное, зрелищное, масштабное событие. Это было нестыдное поражение – тем более, мы взяли у ребят реванш в номинации «Лучшее событие в области культуры и искусства». Теперь мне очень интересно увидеть своими глазами, как у них все устроено.

Воронежское агентство представило очень симпатичный проект фестиваля дизайна для школьников и студентов. Запомнился семейный праздник по мотивам русских сказок, который прошел в Кирове – его организаторы продемонстрировали искрометное чувство юмора и умение виртуозно работать с микроскопическим бюджетом. Были очень красивые коммерческие проекты – например, пара ростовских корпоративов и нижегородское «Искусство доверять»: для клиентов крупного финансового брокера был организован концерт классической музыки, на котором слушатели сидели с завязанными глазами. Мне кажется, это пример отличной работы с метафорами.

― Какие сейчас тенденции в индустрии массовых городских событий?

— Во время презентаций, во время выступлений спикеров конференции, а также в виртуальных «курилках» (были и такие) постоянно звучала тема диджитализации событий, интеграции офлайн- и онлайн-технологий. Сегодня это неудивительно – в конце концов, мы сами общались в Сети. Много говорилось о необходимости не столько развлекать, сколько вовлекать аудиторию. Но, пожалуй, тут для нас нет ничего нового – команда Jazz May исторически руководствуется именно этим принципом. Но вообще главное требование к любому событию – четкая концепция и собственное узнаваемое лицо. Поэтому шпионаж и заимствования на уровне отдельных приемов я считаю вполне допустимыми. А вот общая стержневая идея и определяемый ею формат мероприятия простому копированию не поддаются. Кстати, у меня есть идея максимально локализованного пензенского музыкального фестиваля, но я пока не хотел бы ее раскрывать.

― На «Jazz May» уже случались коллаборации с другими фестивалями, хочется продолжать эту тему?

― Мы регулярно проводим ревизию возможностей, постоянно общаемся с директорами музыкальных фестивалей, которые проводятся в окрестные даты (причем речь идет не только о российских, но и о зарубежных фестивалях). В основном наше взаимодействие касается «обмена» артистами: организации мини-туров, включающих в себя выступление на нескольких фестивалях, оптимизации логистики и транспортных расходов. Если же говорить о каких-то междисциплинарных тандемах, мы были бы рады продолжению сотрудничества с фестивалем анимационных фильмов Insomnia, но, насколько нам известно, в настоящий момент этот проект поставлен на паузу.

― Из-за пандемии коронавируса Jazz May в этом году был отменен. Получается, пензенским ценителям джаза теперь придется ждать следующего года?

― Напомню, что учредителем фестиваля является Министерство культуры и туризма Пензенской области. Если решение об отмене будет принято, то примет его именно это ведомство. Со своей стороны, я не вижу шансов успеть провести Jazz May до конца лета. Активная фаза подготовки занимает обычно три-четыре месяца, но к моменту ее начала у меня уже, как правило, сверстана филармоническая программа фестиваля. Понятно, что гастрольные графики с музыкантами сейчас обсуждать бессмысленно. Еще более очевидно, что пока нет и не может быть предмета разговора со спонсорами. Как можно обсуждать коммерческие предложения и просить деньги на мероприятие, которое с высокой долей вероятности не состоится?

Вместе с тем могу сказать, что наши партнеры, которые за годы взаимодействия превратились в настоящих друзей фестиваля, так же, как и все мы, озабочены его ближайшими перспективами. Нам постоянно звонят и спрашивают, как у нас дела и не прояснились ли планы. Это очень ценно. Могу сказать, что в настоящий момент совместно с генеральным партнером, хорошо всем известным пензенским банком, мы продумываем некоторые стратегии выхода из тени – с подачи его руководства готовятся два проекта, которые хотя бы в небольшой степени смогут компенсировать публике нынешний фестивальный вакуум. Кроме того, в этом году с помощью видеостудии «Отдел кадров» мы надеемся выпустить документальный фильм, посвященный фестивалю. За последние годы у ребят накопился серьезный архив фестивальных съемок – настало время превратить его в нечто оформленное. Это будет отличная возможность снова прожить счастливые моменты фестивалей прошлых лет – пока пусть всего лишь перед экраном.

― Что Вы думаете по поводу перенесения фестиваля или части его выступлений в онлайн-режим? Это перспективный формат?

― Лично мне это не кажется удачной идеей. Во-первых, далеко не все приходят на Jazz May из-за музыки. Одна из его основ – живое общение, возможность разделить приятные моменты с людьми, которые находятся непосредственно рядом с тобой. Это важно, и как импортировать эту составляющую фестиваля в интернет, я не представляю.

Во-вторых, я вообще не верю в перспективу концертного стриминга. Я хорошо понимаю музыкантов, которые сегодня устраивают живые трансляции. Для одних это повод для поддержания творческой формы, другим жизненно важен контакт с аудиторией – пусть даже в таком купированном виде, третьи не без оснований считают необходимым держаться информационного потока, напоминать о своем существовании публике. Массовому зрителю, увы, довольно непросто фокусировать свое внимание на подобного рода выступлениях. Спродюсировать интересное и действительно нужное музыкальное событие в интернете почти невозможно, но главное – я просто не вижу в этом смысла. Цифровое пространство вмещает в себя весь накопленный человечеством корпус мультимедийных материалов. В любой момент времени пользователь может включить легендарный концерт Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи в Карнеги-холле, парижское выступление Майлза Дэвиса, концерт Битлз в театре «Колизеум» или любое вечернее шоу Джулса Холланда. И, по-моему, для всех будет лучше, если он именно так и поступит.

― Насколько сильно вашу команду расстроила отмена фестиваля в этом году и насколько сильно пострадала финансовая часть вопроса?

― Ребята приняли решение с пониманием. Я бы даже сказал, с юмором. На момент переноса ситуация не была настолько острой, как в последние недели, поэтому все дружно настроились на то, что весной наконец-то можно будет много гулять и ездить на шашлыки. Что касается расходной части, оформление виз для иностранцев и бронирование международных перелетов нужно было запускать не позднее середины марта. Я следил за развитием событий и до последнего оттягивал платежи. Как выяснилось, делал это не зря. Поэтому потери оказались не слишком велики. Возможно, удастся их компенсировать из бюджета ближайшего фестиваля. Но даже если нет, на фоне происходящего сегодня в мировом масштабе это не критично.

― Была ли уже известна программа фестиваля к тому моменту, когда стало ясно, что его придется отменить?

― Несостоявшийся фестиваль юбилейный, десятый по счету. Программа для него у меня была сверстана еще в октябре. Только при заблаговременном букировании артистов можно быть уверенным, что привезешь именно тех, кого хочется, а не тех, кто оказался свободен. Крупные фестивали рассылают музыкантам приглашения за два-три года до даты намеченного шоу. У нас в целом ситуация схожая – переговоры с агентом Бенни Греба, который стал главной сенсацией прошлогоднего фестиваля я начал за год до концерта, в июне 2018 года. В настоящий момент у меня пунктиром намечено музыкальное содержание трех ближайших фестивалей. Пунктиром – потому что жизнь не стоит на месте, появляются новые интересные проекты, которые хочется как можно скорее показать публике. Но очередь моих нынешних фаворитов тоже довольно велика, а мы, к сожалению, ограничены всего-навсего шестью билетными отделениями в год. Причем каждому направлению отводится только один сет в программе. То есть даже если на горизонте есть две или три интересные фьюжн-команды, на ближайшем фестивале можно будет увидеть только одну, остальные пойдут «на ум», потому что, помимо музыки фьюжн, нам нужно показать как минимум один крепкий мэйнстримовый проект для ценителей традиционного джаза, один состав в жанре world music, хотя бы один в направлении contemporary jazz и т.д.

Про то, что конкретно было запланировано на этот год, говорить не хотелось бы – я все-таки надеюсь, что эту программу жители Пензы рано или поздно смогут услышать. И мне кажется, для аудитории музыкальное наполнение должно быть сюрпризом – это важный элемент фестивальной драматургии. Скажу лишь, что одним из хедлайнеров должен был стать бронебойный японский квартет. Именно он отвалился первым – сразу после того, как наметились перебои в международном авиасообщении.

Вообще программа этого года получилась интересная, во многом неожиданная и притом жанрово сбалансированная. Если придется переносить фестиваль на 2021 год, я очень постараюсь собрать именно этот состав участников.

― Пандемия принесла много неприятностей разным сферам деятельности, организации массовых мероприятий досталось больше всего, но все-таки есть ли в этой ситуации какие-то плюсы?

У нас появилась возможность перевести дух. Честно скажу, ежегодное перепридумывание фестиваля, разработка красивых партнерских интеграций здорово выматывают. Только кажется, что год – это очень большой промежуток времени. На самом деле, с момента закрытия одного фестиваля до начала плотной работы над следующим проходит примерно полгода. Для меня процесс и вовсе не останавливается. Я постоянно в поиске – новой музыки, новых метафор, новых партнеров. Время от времени мы переживаем кризис идей. За тот период, о котором я говорю, нам довольно тяжело творчески восстановиться и накопить новые решения, качество которых нас бы в полной мере удовлетворило. Безусловно, все это ведет к определенному выгоранию. Так что эту вынужденную паузу я (да и не только я) склонен расценивать как возможность – модное в нынешнем сезоне словечко – обнулиться.

― Какая у вас мечта относительно «Jazz May»? Что сейчас больше всего хочется сделать в рамках фестиваля?

― Есть определенные амбиции, связанные с хедлайнерами. На протяжении нескольких лет я предпринимаю попытки привези в Россию легендарного пианиста Кенни Баррона. В этом году на весну и лето были запланированы его европейские гастроли с не менее знаменитым контрабасистом Дейвом Холландом. Это был невероятно удобный момент для его приглашения в Россию (до сих пор мы с агентом Баррона обсуждали перспективы трансатлантического перелета, который качественно увеличивал стоимость тура). Увы, этим планам снова было не суждено сбыться, и причина вовсе не в пандемии. Гонорар бэнда с двумя суперзвездами в составе – это для нашего фестиваля, к сожалению, уже неподъемно, хотя вообще-то, учитывая масштаб артистов, речь идет о вполне умеренной сумме, которую может себе позволить значительная часть известных мне региональных джаз-фестивалей.

Также последние несколько сезонов мы делаем безуспешные попытки привезти на Jazz May Тиграна Амасяна – американского пианиста армянского происхождения, одного из самых влиятельных музыкантов современности. Планов много, и надеюсь, когда-нибудь их хотя бы частично удастся реализовать. В конце концов, в прошлом году каким-то непостижимым образом звезды сошлись, и на сцену пензенской филармонии вышел фантастический тандем Бенни Греба и Янека Гвиздалы, хотя я до сих пор не понимаю, как это могло получиться.

О желании масштабировать Jazz May я уже упоминал. Очень хочется объединить фестивалем соседние города. Это позволит не только обратить на себя внимание крупных федеральных спонсоров и СМИ, сэкономить на логистике участников, а также дизайне и некоторых других значимых статьях расходов, но и даст возможность наладить творческое взаимодействие и обмен идеями с командами таких же, как мы, городских сумасшедших из Самары и Нижнего Новгорода и/или Саратова. Из этого может получиться очень серьезный, прецедентный проект взаимодействия территорий вокруг красивого культурного события.

― Что все эти годы заставляет команду организаторов не бросать ваше нелегкое дело?

― Пару лет назад Даша Лайко, которая на протяжении многих лет является PR-директором фестиваля, в одном из интервью отвечая на этот вопрос, сказала, что Jazz May – это ежегодная возможность поработать в команде мечты. Я думаю, такой мотив является общим для всех нас, его разделяет каждый в нашей компании. С одной стороны, мы находимся в тесном контакте, за долгие годы в нашем кругу сложились почти семейные отношения. С другой стороны, за это время оргкомитет, к счастью, так и не превратился в закрытый клуб. Мы редко приглашаем кого-то в команду специально, но дверь никогда не запирается. Например, прекрасная певица Лена Осипова в качестве музыканта принимала участие еще в первых фестивалях, проводившихся на базе старой филармонии. И вот удивительное дело: она буквально горит фестивалем и ее роль в его организации год от года растет, несмотря на то, что уже несколько лет Лена живет в Москве. За последние годы в «отряд» вошли и остались в нем архитектор Дима Гахов, меломан и музыковед Паша Артемьев, техничный менеджер и прекрасный человек Сергей Мозолин, дизайнер и художник Никита Трубецкой (сын известного пензенского продюсера Дмитрия Михайловича Трубецкого). А бывают и другие случаи. Придет человек, посидит на паре планерок, послушает и махнет рукой, мол, у вас все налажено – похоже, без меня справитесь. Так и выходит. Справляемся. Придумывать задачи для новых участников тяжело – слишком велик объем того, что требуется придумать в первую очередь. Если интересно то, чем мы занимаемся, если есть свои идеи, четкое понимание того, каким образом их можно реализовать, и готовность в этой реализации принять участие – добро пожаловать.

В то же время у каждого есть своя личная причина заниматься фестивалем. Мне, например, принципиальна возможность организовать встречу аудитории и интересных музыкантов, которые никогда не попали бы в наш город в нефестивальное время. То есть для меня первична именно музыка. Кому-то из ребят интересно решать творческие задачи, связанные с пространством и разработкой спонсорских интеграций – тут есть возможности для того, чтобы реализовать амбиции архитектора и декоратора. Кто-то живет энергиями, которые рождаются на площади и даже, не поверите, ни разу не присутствовал на филармонических концертах. В команде натурально есть люди, максимально далекие от музыки, но при этом убежденные, что мероприятия такого формата по каким-то причинам необходимы городу. И для них важно оказаться частью этой истории.

― Раз уж разговор приурочен ко Дню джаза, расскажите, с каких композиций или исполнителей началась Ваша любовь к нему?

― Моя любовь зародилась совершенно случайно. В 2005 году в программе некоторого неизвестного мне (да и никому на тот момент) московского фестиваля было анонсировано выступление моей любимой группы Optimystica Orchestra, которая крайне редко давала концерты. Я купил билет в Москву, не без труда разобрался, как попасть в усадьбу Архангельское, где проходил фестиваль – в итоге пропустил почти половину отделения, ради которого приехал. Зато именно так я оказался очевидцем рождения фестиваля Усадьба-Джаз, который впоследствии стал одним из главных законодателей российской фестивальной индустрии. На два дня я нырнул в невероятный, невообразимый до того момента музыкальный гоголь-моголь. До сих пор помню названия почти всех команд, которые тогда услышал. И вот именно после этого я начал изучать стили и направления, в которых играли заинтересовавшие меня музыканты. Кстати, Оптимистику мы показали Пензе на фестивале Jazz May-2014, а еще одного участника того фестиваля, скрипача Алексея Айги и его ансамбль 4’33 приглашали два года назад.

― А что бы посоветовали тем, кто хочет научиться слушать джаз? С каких исполнителей начинать?

― Здесь не может быть одной-единственной точки входа. На сегодня джаз – это невероятно многопластовое культурное явление. Когда кто-то говорит, что не любит джаз, самый правильный вопрос для продолжения разговора – какой именно джаз ты не любишь? И тут может выясниться, например, что речь идет об оркестровых записях 40-х годов, которые человеку кажутся нафталиновыми (для меня это, безусловно, не так, но все индивидуально, я не готов никого переубеждать). При этом он просто не замечал, что элементы импровизационной музыки можно встретить на записях Майкла Джексона, Стинга, Джамировкая, Ленни Кравица, Принса. Качественная поп-музыка вообще традиционно идет рука об руку с джазом и его ответвлениями. Практически все саундтреки к культовым советским фильмам 60-70-х (особенно комедиям и мультфильмам) записаны джазовыми музыкантами, в них максимально широко представлен джазовый инструментарий. Эту музыку и аранжировки любит вся страна, но никто не задумывается о ее природе – слишком глубоко она укоренилась в ДНК. Сегодня выдающиеся представители жанра сотрудничают с Леонидом Агутиным, певицей Елкой, Андреем Макаревичем и другими замечательными эстрадными артистами.

Уже по итогам XX века джаз включал в себя и наивный рэгтайм Скотта Джоплина, и канонический свинг Арта Блейки, и убойный фанк группы Earth, Wind and Fire, и волшебное звучание оркестра Дюка Эллингтона, и прозрачную латину Антонио Карлоса Жобима, и высшую математику в исполнении Майлза Дэвиса и Джона Колтрейна, и абсолютно непонятную неподготовленному слушателю какофонию Орнетта Коулмана, и шлягеры из мультфильмов про дятла Вудди и Розовую пантеру. Сегодня спектр направлений, в которые глубоко проникла джазовая традиция, во много раз шире – электроника, соул, R&B, хип-хоп. Дайте рэперу послушать биты, которые обыгрывает саксофонист Камаши Вашингтон и спросите после этого, так ли ему в действительности не интересен джаз.

На мой взгляд, самый верный способ приоткрыть эту дверь – сходить на любой хороший джазовый концерт. Я уверен, что только в этом случае появляется гарантированная возможность погрузиться в материал, пропустить его через себя и примерно понять смысл высказывания исполнителей. Человеку, который никогда не слышал джаз живьем, описать это ощущение довольно сложно. Потребность отбивать ногой вторую долю и аплодисментами отмечать удачные соло, не дожидаясь окончания композиции – это особая культура, она затягивает на физиологическом уровне.

Если же удастся попасть на крупный фестиваль и за один день прослушать 5-7 разножанровых коллективов, гарантированно появление фаворитов и более-менее понятного вектора дальнейшего движения. Пытаться давать конкретные рекомендации – все равно что советовать фантастический роман человеку, которого в литературе интересуют исключительно детективы. В джазе хватает и фантастики, и детективов, и психологических романов, и аскетичной новеллистики, и абсурдистской поэзии. Вопрос исключительно в личной предрасположенности и способности эту предрасположенность осознать.

Пожалуй, напоследок порекомендую образовательные видео моего товарища и коллеги Георгия Акмена из Челябинска (в 2018 году мы приглашали его на Jazz May в качестве лектора). На своем YouTube-канале «Музглупости» он максимально наглядно, с использованием анимации объясняет устройство джазового языка. Возможно, такой метод погружения окажется для кого-то наиболее легким.

― Что слушаете в последнее время? Есть вещи, которые сильно зацепили?

― Я слушаю очень много музыки, которую привожу (физически, на дисках) с различных джазовых форумов и шоукейсов, которую музыканты и их агенты присылают на почту. Это, конечно, особый вид восприятия – такие записи я пропускаю через профессиональный фильтр, пытаясь представить, как на такую программу могут отреагировать пензенские слушатели. Но это, скорее, приятная часть работы. Первичным мотивом являются изучение и оценка, полноценное эстетическое наслаждение такой процесс приносит далеко не всегда. Хотя случается.

Что касается музыки «для себя», я очень внимательно слежу за молодым российским джазовым лейблом Rainy Days. Каждый их релиз я переслушиваю по нескольку раз, часть альбомов прописалась в моей медиатеке на постоянной основе. На фестивале этого года мы собирались познакомить с ними Пензу. Музыкальным продюсером лейбла является Саша Машин, один из ведущих российских джазовых барабанщиков, человек невероятного таланта и музыкального кругозора. В Пензу он приезжал в составе МосГорТрио Якова Окуня в 2014 году. К слову, музыка, которую сегодня записывают бэндлидеры-барабанщики, лично мне наиболее интересна.

С большим удовольствием постоянно возвращаюсь к альбомам моих друзей – LRK Trio и трио Дмитрия Илугдина. И те, и другие фестивальной публике знакомы. Отличную дебютную пластинку в прошлом году выпустила петербургская певица Кристина Ковалева. С помощью джазового инструментария она исследует пространство украинской народной музыки. С подачи моего друга, барабанщика Игната Кравцова серьезно увлекся британскими фортепианными трио Phronesis и Mammal Hands – невероятно красивая и мелодичная музыка. Безумно люблю пианиста Роберта Гласпера, особенно альбомы с 2005, 2006 и 2012 годов.

Если говорить о джазовой классике, чаще всего у меня в наушниках звучит дискография группы Jazz Messengers и культовый альбом Майлза Дэвиса Kind of Blue. Любимые солисты – саксофонист Сонни Роллинс и трубачи Ли Морган и Чет Бейкер. Последние двое максимально различны по темпераменту, тембру и манере игры, но в моем сердце есть место для каждого.

Буквально сегодня попалась запись концерта 2009 года удивительного саксофониста Анатолия Герасимова – великолепная пластинка. Стараюсь следить за новостями главных джазовых лейблов мира – Blue Note, ECM, давно наблюдаю за тем, что происходит на студиях Tru Thoughts, Ninja Tunes, Verve. Очень люблю Стравинского, на карантине расслушал концерты Генделя и «Страсти по Матфею» Баха – это, кажется, последнее, что крутилось в наушниках на репите. Надеюсь вскоре услышать новые записи молодого пианиста Кирилла Рихтера – его дебютный альбом, который я довольно долго ждал, оставил смешанные впечатления. Мне кажется, совсем скоро он гораздо более полно раскроет свой потенциал.

Из последнего, не относящегося к джазу, по-настоящему зацепила группа Shortparis. Очень здорово продюсирует и записывает музыку Антон Беляев, хотя концерты Therr Maitz, на которых я бывал, меня до сих пор разочаровывали.

Чтобы снизить градус снобизма, скажу, что с симпатией отношусь к Билли Айлиш, творчеству Елки и Ивана Дорна. А еще мне очень нравится девчачья панк-группа «Кис-кис»: во-первых, это самый драйвовый русскоязычный поп, который мне попадался за последние годы, во-вторых, для меня это безусловный пример нового песенного языка, новой фразеологии. В текстах вводятся в оборот многие приметы времени, которые до сих пор не были поименованы. Но слушать это я никому не рекомендую.

Ну и любовь на все времена – группы Tequilajazzz, «Гражданская оборона», «Вежливый отказ», Nirvana и Radiohead. После того, как летом прошлого года я побывал на сольном концерте Тома Йорка, я окончательно уверился в том, что это Моцарт XXI века.