Летом 2019 года Голунова задержали   по подозрению в сбыте наркотиков. В операции как, оказалось, участвовали оперуполномоченные УВД по ЗАО Москвы Роман Феофанов, Акбар Сергалиев, Максим Уметбаев, Денис Коновалов и Дмитрий Кожанов.  

По версии следствия, полицейские подложили наркотики в рюкзак и квартиру Голунова и сфальсифицировали доказательства его вины. Они незаконно купили, хранили и перевозили запрещенные вещества.

Бывших полицейских обвиняют в хранении запрещенных веществ, превышении должностных полномочий и фальсификации доказательств (п.п. «а, б, в» ч. 3 ст. 286 УК; ч. 3 ст. 303 УК; ч. 2 ст. 228 УК).  30 января суд уже отправил под арест Феофанова, Коновалова и Ляховца.

Именно Ляховца следствие считает организатором преступления, в ходе которого полицейские подбросили наркотики журналисту.

Его защита представила суду многочисленные ведомственные грамоты и награды, а также медали — за отличие в службе и "Лучший по профессии".

Ни для кого не секрет, что на протяжении всех лет борьбы с наркобизнесом, СМИ постоянно рассказывают о подбросе наркотиков используемых в своей практике сотрудниками правоохранительных органов.

Вот, как это происходило десять лет тому назад с адвокатом Артуром Прелем   «...Сотрудник ДПС попросил меня пройти вперед. Мгновенно подбежали, как я потом узнал, сотрудники ФСБ Р.Коробков и Л.Громов. Они заломили мне руки за спину и уложили на асфальт лицом вниз. Я вдруг почувствовал, что мне пытаются что-то положить в правый карман пальто. Повернул голову и увидел, как Коробков засовывает в мой карман шарообразный полимерный сверток».

В школах милиции, университетах этому не учат, но такую криминальную деятельность  осуществляют от имени государства сотрудники оперативных служб, дознаватели, следователи и  прокуроры.

Причём это происходит при «неусыпном внимании» ведомственного контроля со стороны начальников подразделения дознания, руководителей следственного органа, а также надзирающих за их деятельностью прокуроров.

Это круг лиц, которые  формируют на предварительном расследовании судопроизводство, не защищающее личность от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод.

Осуществляя такую деятельность, они получают карьерный рост, им, нередко, присваивают досрочные звания,  медали — за отличие в службе и "Лучший по профессии".

О том, какими методами они добиваются хороших показателей, знают  их начальники и коллеги, но молчат.

Мне могут сказать, а как быть иначе, если начальник требует действовать не по закону?

Уже письменно ответил, как я действовал, когда меня пытались сделать подневольным.

Конечно, не у всех есть воля служить Закону, а не начальнику.

Но мой жизненный опыт показывает, что из тех тридцати  слушателей, что учились со мной в одной группе и  окончили в 1974 году Высшую следственную школу МВД СССР, служили Закону не более десяти человек.

Жили они не очень обеспеченно.

Например, служа Закону, трудолюбием дослужившись до звания  «полковник»  Владимир Кравченко, отдавший службе более 30 лет, так и не получил квартиры в Москве. Ослеп и умер в коммуналке.

Иные, служившие начальникам,  а не Закону, жили более обеспеченно, но я не видел их счастливыми.

Самое страшное, что сейчас в правоохранительных органах  утрачено главное – служить Закону. Поэтому череда подобных злоупотреблений служебным положением будет продолжаться.