Детский утренник

4 января. Мороз без солнца. Слушать хруст снега под ногами и гордиться, что оставил вчерашний день без продолжения, чтобы сегодня в половине десятого быть в фокусе. Тебе 35, ты холост и безнадежно одинок, а движешься на детскую новогоднюю елку – ежегодный корпоратив для малышни работников завода. Оценивая лицом минус двадцать на улице, поймать себя на мысли, что даже Сanon в кофре имеет свою пару – портретный объектив одноименной национальности.

Провинциальный Дворец культуры. Естественно, имени Ленина. Его обязательный памятник рядом. Архитектура сталинских передовиц: монументальные колонны, массивная тяжесть дверей – тем миниатюрнее кажется холл внутри. Детский гул в заметном преобладании мам и бабушек. Папы, стеснительно мнутся у гардероба, а загнав отпрысков в зал – мгновенно ретируются из зоны пронзительных женских глаз коллег. В каждом втором мужчине сорокоградусная печать и мечта — алко–освобождения или, хотя бы смерти. Редкие единицы отцов входят сопровождающими на спектакль.

Над рядами свет безразмерной люстры, громоздящийся из лепнин потолка. Былой гигантизм и свежий ремонт. Зябко, детей рассаживают поближе к тепловым пушкам. Затем взрослые расслаиваются на кучки – мамаши сидят наседками по трое или четверо. Слышны перешептывания и пространство наполняется новыми рецептами оливье. И обязательными сплетнями о приключениях в новогоднюю ночь: "... а у Нинки–то хахаль, представляете, чего учудил...".

Без звонков гаснет свет. Открывается занавес – здравствуй, сказка. Моя роль безбожна проста: насытить первый номер производственной многотиражки послевкусием нового года. Играть текстами лениво, а мордахи детей, на радость трудящихся папа–мам, заполнят собой добрую треть предпоследней полосы. Осталось пересидеть часа полтора – лучшие фото буду ловить в хороводе у елки.

Несколько дежурных кадров костюмированных актеров — вернуться в кресло и к мысли о буфете, который ровно напротив закрытых в зал дверей. Там в пластиковый стаканчик продают до смешного дешевый коньяк – "Сулак": 70 рублей за 50 грамм. Но останавливает формат мероприятия и воспоминания о буфетчице. Она, как столы и лавки в этом закутке, помнящие дефицит тепла советского общепита. Ребенка не обидит, но каждым мужчина, спросивший что–то крепче газировки – получает волну презрения в солоноватом привкусе хамства.

Почти уторкаться в полудрему, но внезапно пробудиться от диалога в новогоднем сюжете. На сцене Снежинка и Кикимора. Первая – дальняя родственница Деду Морозу, которого и пытается спасти, вторая – Кикимора. В ролях – девочка, в молодом тринадцати лет возрасте девичьего созревания. И ровесница буфетчицы, но чуть моложе – Кикимора, которая тянет в глухую чащу леса юное создание. Уговорами, пытаясь загладить страх.

— Кикимора, я боюсь туда идти и, мне не под силу спасти Дедушку – ведь я еще маленькая девочка.
— Тебе нечего бояться, Снежинка – ведь ты уже не девочка.
— Что ты такое говоришь – почему я уже не девочка?

Сопереживание малышей в миг наполняется зрительской тишиной взрослых, которые не ожидали такого подвоха в традиционном мире волшебного леса. Их тревожит интонация приговора и пугает возможный ответ. А в моей голове басами начинает играть ляписо–аварийный ремикс "... и вот закрыта в детство дверь...", земфировское "Созрела", и почему–то скабрезное – Олег Груз: "... братцы, вот это сейчас по сценарию или импровизации?".

Кикимора – женщина и актриса, выдержав мхатовскую паузу времен Раневской:
— Да, конечно же, Снежинка, ты уже не девочка: посмотри на свои руки – у тебя же маникюр...

По залу начинает кружить чувство, знакомое каждому со школы – когда сосед по парте сказал нечто совершенно глупое, но смеяться нельзя и поэтому ты начинаешь давиться приступом хохота. Минут на пять родители отвлекаются от заначек шампанского и обсуждения планов на Рождество, чтобы проникнуться чем–то не смешным, но бессмысленно милым.

Спустя минут сорок, нащелкать разноцветье хоровода. Дождаться — "Елочка зажгись". Позавидовать простому и нетребовательному счастью ребенка. Возвращаясь, купить бутылку конька. Тот же "Сулак", что в буфете, но из магазина выходит будто дороже. Лимон, сигареты, дом. Заныривая обратно в алкоголь, грустить о перспективе будничных праздников и ждать новых не детских утренников. Тоски и безысходности.

С наступающим

Написал radnevi на radnevi.d3.ru / комментировать