О родине без любви

Мысль о создании этой книги пришла к Ивану Соло­невичу, когда он, бежав из СССР, находился в каран­тине финской полиции. Он был, пожалуй, первым, кто понял и разоблачил сталин­ский «социализм», оказав­шийся на деле варварской диктатурой средневекового рабства, террора и истреб­ления миллионов. Понял и в деталях показал абсурд советской системы, бес­смысленность «великих строек коммунизма», разо­рявших страну.

 

«Скажите, а разве не глупо и разве правдоподобно, что сто шестьдесят миллионов людей, живущих на земле, хорошей и просторной, семнадцать лет подряд мрут с голоду?» – спра­шивает Солоневич. И сам отве­чает: «Всё это вопиюще глупо. Но эта глупость вооружена до зубов. За её спиной – пулеме­ты ГПУ».

Иван Солоневич родил­ся в Гродненской губернии в семье школьного учителя. Окончил (экстерном) гимназию в Вильно, а потом юридический факультет Петербургского уни­верситета. Жил в Петербурге, на улице Жуковского, работал в газете «Новое время». В нача­ле августа 1916 года Иван Соло­невич был призван в армию и зачислен ратником 2-го раз­ряда в запасной батальон, но на фронт его не взяли из-за слабого зрения и определили в швейную мастерскую лейб-гвардии Кекс­гольмского полка.

Вскоре грянула революция, но на её счёт у него сразу не было никаких иллюзий. Иван с женой и братом Борисом бежал на юг России, в Киев, и в Граждан­ской войне он был на стороне Белого движения, выполняя агентурные поручения, доста­вал секретные сведения. Работал в издаваемой под эгидой Киев­ского бюро Союза освобождения России газете «Вечерние огни». В качестве корреспондента газе­ты он встречался с большевиком Д.З. Мануильским, в разгово­ре с которым высказал мысль о том, что большевизм обречён по причине отсутствия сочув­ствия масс, на что Мануильский цинично ответил: «…да на како­го же нам чёрта сочувствие масс? Нам нужен аппарат власти. И он у нас будет…»

 

Иллюзий не было

Как отмечают его биографы, этот разговор имел большое значение для формирования взглядов Солоневича на совет­скую власть. После поражения Белого движения уйти с Вран­гелем он не смог, посколь­ку заболел тифом. А потому остался в России и 17 лет про­вёл в положении, как он считал, раба режима.

Из СССР Солоневич пытался бежать вместе с братом Борисом и сыном Юрой дважды: первый побег был неудачным – за это они и угодили в лагерь, – а вто­рой, невероятный по своей дерзо­сти и уникальный в своём роде, удался. «Революция, – писал Солоневич, – не отняла у меня никаких капиталов – ни движи­мых, ни недвижимых – по той простой причине, что капита­лов этих у меня просто не было. Я даже не могу питать никаких личных и специальных претен­зий к ГПУ: мы были посажены в концентрационный лагерь не за здорово живёшь, как попада­ют, вероятно, процентов восемь­десят лагерников, а за весьма конкретное «преступление», преступление, с точки зрения советской власти, весьма пред­осудительное: попытку оставить социалистический рай… Диапа­зон моих переживаний в Совет­ской России определяется тем, что я прожил в ней 17 лет и за все эти годы – с блокнотом и без блокнота, с фотоаппаратом и без фотоаппарата – исколесил её всю. То, что я пережил в течение этих советских лет, определило для меня моральную невозмож­ность оставаться в России».

 

Профессиональный атлет

Иван Солоневич был челове­ком огромной физической силы, настоящим русским богатырём. Он профессионально занимал­ся тяжёлой атлетикой, борьбой и боксом. Сменил десяток про­фессий, работал журналистом, а перед арестом – инструктором по спорту и туризму в профсою­зах. Невероятными силачами были и его брат и сын. Имен­но по этой причине они смог­ли выжить в тюрьме, лагере, а потом сумели бежать. Именно сила не раз спасала их в самых отчаянных ситуациях.

«…Пахан продолжает ржать и тычет Борису в нос сложен­ные в традиционную эмблему три своих грязных посинев­ших пальца. Рука пахана сразу же попадает в Бобины тиски. Ржанье переходит в вой. Пахан пытается вырвать руку, но это дело совсем безнадёжное. Кое-кто из урок срывается на помощь своему вождю, но Бобин тыл прикрываем мы с Юрой – и все остаются на своих местах. «Пусти», – тихо и сдающим­ся тоном говорит пахан. Борис выпускает его руку. Пахан кор­чится от боли, держится за руку и смотрит на Бориса глазами, преисполненными злобы, боли и… почтения».

 

Невероятный побег

Побег Солоневича из лаге­ря в Карелии вместе с братом и сыном – уникальный в сво­ём роде. Несколько месяцев они готовились к нему, сумели достать карты, компас, тайно устроили в лесу склад продуктов. А потом, обманув охрану, 17 дней пробирались к финской границе. Через бурелом, многочисленные реки, болота и озёра, невыно­симо страдая от полчищ кома­ров. Не раз слышали лай собак, выстрелы, иногда погоня оказы­валась совсем близко. Но тогда они бросались бежать. Бежали, как тренированные спортсмены, по многу часов подряд и наконец добрались до Финляндии. Фин­ские пограничники встретили опухших и измученных бегле­цов сочувственно, накормили, уложили в чистые постели.

«Однако комфорт не помо­гал, – с горечью описывал он свои первые впечатления, когда беглецы оказались в безопасно­сти. – И вместо того ощущения, которое я ожидал, вместо ощу­щения достигнутой наконец цели, ощущения безопасно­сти, свободы и прочего в мозгу кружились обрывки тяжёлых мыслей о прошлом и будущем, на душе было отвратительно скверно… Чистота и уют этой маленькой семейной казармы, жалостливое гостеприимство жены начальника заставы, дружественное зубоскальство пограничников, покой, сытость, налаженность этой жизни вос­принимались как некое нацио­нальное оскорбление».

Первые два года эмиграции Солоневич провел в Хельсин­ки, работая грузчиком в порту. Написанная им в эти годы кни­га «Россия в концлагере» была издана более чем на десяти иностранных языках, вызвала сенсацию во всём мире и при­несла автору материальное бла­гополучие, что позволило ему впоследствии сосредоточиться на издательской и литератур­ной деятельности.

Затем он жил в Софии, в Бер­лине, издавал газеты «Голос России», «Наша жизнь», жур­нал «Родина», стал известным публицистом. Его основной целью была борьба с советской властью, разоблачение ужасов бесчеловечного режима терро­ра. НКВД устроило за ним охоту, ему прислали бомбу под видом почтовой бандероли, в резуль­тате покушения погибла жена.

Как русский патриот, Солоне­вич болезненно переживал напа­дение нацистской Германии на его родину. Перед началом вой­ны он написал Гитлеру меморан­дум, в котором предупреждал о гибельности ведения войны против русского народа. За что и был отправлен немецкими вла­стями в ссылку в Померанию, где и провёл всю войну, после окончания которой перебрался в Аргентину. В Буэнос-Айресе он продолжил издавать газету «Наша страна», но после доно­сов российской эмиграции был выслан правительством Перона из страны и умер в Уругвае.

 

«Народная монархия»

Солоневич получил извест­ность и как мыслитель, бла­годаря другой своей книге – «Народная монархия». Его идеи, так же как и Ильина, Бердяева и других русских философов и историков, стали известными в России только после краха СССР. Он считал, что монархия – единственно возможная для России форма государственного устройства. Причём не крепостническая монархия Петра I, создавшая привилегированную и космо­политическую касту дворян- рабовладельцев, а та, которая сложилась в России до петров­ских реформ.

«Русская история, – писал Солоневич, – является самой трагической историей мира, но она является и самой про­стой… Крепостной режим иска­лечил Россию». Он вёл по этим вопросам жестокую полеми­ку с другими эмигрантами из России, попал в полосу отчу­ждения, перессорившись со всеми, даже с родным братом, с которым бежал из лагеря. В ответ эмигранты обвиняли его во всех грехах, в том числе и несуществующих, в частно­сти в сотрудничестве с совет­ской разведкой. Писали на него доносы.

Разумеется, сотрудничать с НКВД Солоневич никак не мог, он был патриотом-мо­нархистом и советскую власть ненавидел всеми фибрами души, считая её виновной в беспрецедентной националь­ной катастрофе. До последнего дня он верил в великое будущее Родины, в её освобождение от оков. На его простой могиле на английском кладбище в Монте­видео начертаны слова: «Идео­логу народной монархии буду­щей России и борцу против коммунизма».

Владимир Малышев

---

ФАКТ

Эта книга была впервые напеча­тана в нашей стране ровно 20 лет назад – в 1999 году ре­дакцией журнала «Москва». Её автор – Иван Лукьянович Соло­невич, выпускник Петербург­ского университета, умерший потом в Монтевидео. А его кни­га – сборник очерков, посвя­щённых его жизни в СССР, аре­сту, мытарствам в советском концлагере и невероятному по­бегу из него через границу в Финляндию. Впервые она бы­ла опубликована в парижской газете «Последние новости» и сразу принесла Солоневичу мировую известность. Однако несмотря на то, что он написал её в 1935 году, задолго до того, как появились такие же разоб­лачительные «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына и «Колымские рассказы» Варлама Шаламова, его имя в нашей стране до сих пор известно немногим.