Мефисто-вальс
Лермонтовская пьеса ставится здесь в третий раз. Константин Степанов-Колосов обратился к ней в предвоенные годы. Постановка Михаила Куликовского гремела в шестидесятых. И вот наступило время нового прочтения.
«Светская фешен»
«Здравствуй, Мефистофель, переложенный на русские нравы! Кого бранил ты теперь?
– Тебя, прекрасная маска.
– Ты не исправишься, Мефистофель, ты вечно останешься неумолимым, насмешливым, холодным. Всегда ли ты был таков, Мефистофель? Не обманула ли тебя какая-нибудь женщина?»
Граф Соллогуб. Повесть «Большой свет». События разворачиваются на маскараде в Большом театре. Один из главных героев – Михаил Леонин, он же Михаил Юрьевич Лермонтов.
Обрисован достаточно точно – «в гусарском армейском мундире, с одной звёздочкой на эполетах», получает трогательные письма от бабушки:
«Не думай, Миша, что мы, старые люди, таки совсем из ума выжили и говорим один только вздор. Совет наш всегда хорош, даже когда он вам, молодым людям, и не нравится».
Его спутник – тот самый Мефисто, вступающий разговор с маской. Высокий джентльмен в летах, облачённый в чёрный фрак английского покроя, немало повидавший на своём веку.
Чем вам не Арбенин? Вино, карты, маски, отказ от дуэли – всё перемешано с явной отсылкой к «Маскараду» Лермонтова. Соллогуб, сделавший поэта героем своей повести, был неплохо знаком как с пьесой, так и с её автором.
Лермонтов, в отличие от лермонтоведов, на повесть Соллогуба не обижался. А «светскую фешен», о которой шла речь в «Большом свете», блестяще показал в «Маскараде».
Шпирх и Шприх
И снова Мефисто. На этот раз в повести «Предубеждение» Осипа Сенковского:«Не знаю, через отражение ли окружающих меня превосходств, или от того, что Мефистофель сел на это время у меня на маковке, но я вдруг получил удивительное вдохновение остроумия».
Ладно, Мефистофель, но ведь в повести Сенковского есть ещё и Шпирх, которого Лермонтов для «Маскарада» переименовал в Адама Петровича Шприха. Сути дела это не меняет:
«Шпирх есть микроскопическое создание, смуглое, бледное, тощее, сухое, без тела, без крови, без чувств, без сердца, без души. Вы всегда найдёте его на каком-нибудь тротуаре. Это домовой Невского проспекта.»
Этакий затаившийся, ждущий своего часа, легко принимающий любое обличье, сморщенный Мефистофель.
Игра в Мефисто
Главный режиссёр Краснодарского театра драмы Константин Демидов тонко почувствовал мефистофельский нерв лермонтовского «Маскарада», эту игру в чертовщину, где маски и карты – лишь отражение прихоти рока.
Надевший маску одновременно свободен и беззащитен. Сокрыт от всех и уязвим для сплетен. Севший за карточный стол может проиграться, а может изменить судьбу.
Прихотливо фортуны колесо, а прикоснись к нему – и переступишь грань. Пусть то игра, пусть маскарад. И за той гранью инфернальный мир, живущий по своим правилам.
Инфернальность происходящего усиливается завораживающей сценографией Андрея Климова, не первый раз обращающегося в театре к лермонтовской тематике. А также музыкальной фактурой Валентина Дёмина, предложившего новую версию романса Нины.
Арбенин в постановке Демидова – карточный игрок, игрок до мозга костей, лишь временно ушедший на покой, ведь бывших игроков не бывает. Он сдерживал себя, женившись, но «чёрт-то всё в душе сидит».
Он делает ход, отыгрываясь за Звездича, не понимая, что навлекает на себя несчастье. Маски, как и карты, умеют мстить.
Заслуженный артист России Олег Метелёв создаёт образ Арбенина резкими мазками, подчёркивая его отстранённость от окружающих. А рядом кружит Шприх, с каждым шагом приближающийся к заветной цели. Заслуженный артист Кубани Алексей Сухоручко убедителен в своей роли, раскрывая характер через пластику, показывая зрителю, как быстро может измениться угодливый заимодавец.
В финале Шприх преображается в Неизвестного. Чёрт принимает человеческий облик, раскрывая режиссёрскую идею о демоническом начале пьесы.
Арбенина побеждает Шприх. Он же Неизвестный. Он же…
Можно продолжать подбирать маски.
Юрий Лучинский, заведующий кафедрой филологии Краснодарского государственного университета