У террористов кризис? Почему боевики проигрывают и что будут делать дальше

Одной из самых резонансных новостей октября стало сообщение о раскрытии в России крупной сети финансирования террористов. Ключевых её участников задержали в КБР. Под видом благотворительности они собирали деньги и пересылали их боевикам в Сирии. Вовлечь в преступную сеть им удалось около ста человек по всей стране. Они перечислили организаторам более 6 млн рублей.

Со времени первых крупных террактов в России прошла уже четверть века. О том, что сегодня представляет собой терроризм в России, как он трансформировался и чего ждать от экстремистов дальше, «АиФ-СК» расспросил политолога, специализирующегося на изучении этого явления, Артура Атаева.

Благодетели или экстремисты?

Марина Тимченко, «АиФ-Северный Кавказ»: Когда-то мы говорили, что боевики на Кавказе финансируются из-за рубежа. А сегодня в России собирают деньги для террористических организаций, находящихся за рубежом?

Артур Атаев: В условиях, когда есть возможность работать через веб-кошельки, взаимодействовать через закрытые мессенджеры, формировать свою информационную сеть, процесс финансирования незаконных вооружённых формирований стал трансформироваться. Появление глобальных террористических финансов - это дань времени.

- Нынешний случай не единичный. Сообщения о более мелких эпизодах - задержании россиян, в том числе жителей СКФО, перечисляющих деньги террористам, и вынесении им приговоров - появляются регулярно. Кто эти люди и почему становятся на этот путь?

- Это совершенно разные люди. Из века в век одна и та же фрустрированная часть общества. Так называемая лестница Мохаддама актуальности не теряет. (Фатали Моххадам - исследователь, описавший этапы превращения обычного человека в террориста. - Ред.). Так было в I веке нашей эры в Древней Иудее, когда, по некоторым данным, появились первые террористы. Так было в XIII-XIV веках, когда действовала секта хашашинов (чаще их называют ассасинами. - Ред.). Так же и сейчас эти механизмы работают. Используется матрица одурманивания с использованием псевдорелигиозных догм в вольной интерпретации.

Вспомним недавний громкий случай по задержанию одного из выходцев с Северного Кавказа в Москве. Его привлекли к проекту якобы благотворительной помощи жителям Африки, он собирал средства на рытьё колодцев. Руководил его действиями человек, находящийся за рубежом, используя Интернет. (По данным следствия, за сбором денег стоял приверженец радикального ислама, известный под именем Абу Умар Саситлинский. Средства поступали на финансирование боевиков в Сирии. - Ред.).

Бывает, что жертвы вербовщиков уже понимают, во что они вовлечены, но обратного пути нет. Вот один из типичных случаев. Молодого человека, который был очень религиозным, но не очень просвещённым, убедили принести клятву верности так называемому амиру (правителю. - Ред.), а потом заставили совершить уголовное преступление - украсть оружие для братьев-моджахедов. Всё, капкан захлопнулся, назад дороги нет.

- Как оцениваете нынешнюю террористическую активность?

- Терроризм захлебнулся в собственной лжи. Массового движения и симпатий уже нет. До крушения проект ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в России. – Ред.) был глобальным мифом. В него было очень легко войти, но нельзя было выйти. А сейчас какая тенденция, судя по активности джихадистов в соцсетях? Активно реинкарнируются образы Джохара Дудаева, Шамиля Басаева, Доку Умарова, потому что образы международных террористов неактуальны в России. Кто такой для нынешней молодёжи бывший лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади? Да никто.

То есть новых имён нет. Поэтому предпринимается попытка снова использовать старые, ушедшие из террористического бытия фигуры, такие как Доку Умаров. Это говорит о глобальном кризисе терроризма.

Уже не герои

- Правоохранительные органы периодически сообщают об обезвреживании подпольных ячеек в разных частях страны. Обращает на себя внимание, что в числе таких территорий оказываются вроде далёкие от террористической активности регионы - Владимирская область, Самарская, Красноярский край. Экстремисты не могут добиться своих целей на Северном Кавказе, поэтому перебираются туда, где ещё не научились противодействовать им?

- Нет, я вижу тут другую тенденцию. Связанную с миграционным потоком. Он, к сожалению, не контролируем - это глобальная угроза. Да, сегодня многие мигранты эффективно трудятся и приносят стране пользу. Но некоторые, не адаптировавшись на новом месте, не сформировав политическую, экономическую и культурную идентичность, со временем становятся частью социальной базы таких явлений, как радикализм, терроризм, экстремизм.

Эта целевая аудитория должна находиться в поле зрения даже не столько правоохранительных органов, сколько институтов гражданского общества. У нас много некоммерческих организаций, которые занимаются молодёжью. Но мигрантские сообщества закрытые. И работать с ними сложно, требуются особая квалификация и опыт. Тем не менее этим необходимо заниматься. Нужно вовлекать приезжую молодёжь в спортивную и общественную жизнь, давать им возможность реализоваться в разных сферах. Важно социализировать их, сделать частью российского общества.

Очень востребовано взаимодействие с религиозными сообществами. Просто так терроризм не уходит. Усилий лишь силовых структур недостаточно. Нужна комплексная серьёзная работа.

- За прошлый год, по данным МВД РФ, число экстремистских преступлений снизилось почти на 17%. Это говорит об ослаблении бандподполья или об усилении спецслужб?

- Это свидетельствует и об эффективности работы на этом направлении со стороны силовиков, и об изменении тенденций в обществе. Было время, когда среди кавказской молодёжи образ террориста романтизировался, соотносился с такими понятиями, как справедливость, мужественность, самоограничение, аскетизм.

Эта героизация была нивелирована путём серьёзной пропаганды. Романтический образ был развенчан и сформирован другой, реалистичный, совершенно непривлекательный. Я бы сказал, что идеологи терроризма социокультурно проиграли.

Снова пойдут в народ?

- Интернет продолжает оставаться главной вербовочной базой террористов. Что можно этому противопоставить?

- За последние годы ситуация изменилась. Раньше можно было свободно в соцсетях войти в радикальную группу и стать её участником, открыто обсуждать и транслировать явно опасные для России контексты.

В ответ на жёсткость реакций со стороны правоохранительных органов по пресечению экстремизма в Интернете такие группы стали закрытыми. Но есть определённые опасности. В условиях, когда всё больше технологий позволяют отслеживать виртуальный мир, не исключена возможность появления тенденции к развиртуализации террористического пространства.

- То есть технические средства позволяют бороться с терроризмом в Интернете на достаточно высоком уровне, так что транслировать радикальные идеи удаётся только по закрытым каналам, что существенно снижает охват аудитории, и вербовщики могут снова пойти в народ?

- Да. И угроза актуальна для всего мира. Понимая это, иностранные специалисты стали более открыто общаться с российскими коллегами - нашим теоретикам и практикам есть чем поделиться. У России очень большой и востребованный опыт. Некоторые операции, связанные с уничтожением диверсионно-террористических групп, вошли в мировые учебники.