Любимец партии, наш Бухарчик

Раз уж такой интерес вызвала статья, посвященная процессу над «правотроцкистским блоком» в марте 1938 года, я решил внимательнее присмотреться к главным фигурам процесса – Николаю Бухарину, Алексею Рыкову, Генриху Ягоде.

Но начнем с Бухарина. Николай Иванович Бухарин родился 9 октября 1888 года в семье московских учителей. Отец преподавал математику, мать была учительницей младших классов. Это дало будущему революционеру очень хороший культурный бэкграунд. Собственно, он считался одним из образованнейших деятелей большевистской элиты.

В революцию пришел в 1905 году, еще будучи гимназистом. Годом позже вступил в РСДРП(б). Поступил на экономическое отделение юрфака МГУ, но больше внимания уделял партийным делам, поэтому уже в 1911 году был выслан в Архангельск, затем на Онегу, откуда бежал в Ганновер. Там он познакомился с политической эмиграцией, сблизился с Лениным, что не помешало ему в 1915 году резко критиковать будущего вождя революции за его тезис о самоопределении народов и лозунг поражения России в империалистической войне.

В Россию вернулся весной 1917 года. И вот еще один момент – на заседании ЦК РСДРП (б) 15 сентября 1917 года он предлагал скрыть от партии и сжечь призывы Ленина к вооруженному восстанию. Вторым камнем преткновения стал Брестский мир, к которому Бухарин отнесся резко отрицательно. И здесь мы произошло еще одно событие, которое ему аукнулось через двадцать лет. По его же более позднему признанию весной 1918 года во время обсуждения Брестского мира часть левых эсеров предложила ему участвовать в аресте Ленина на 24 часа и создании коалиционного социалистического правительства из противников мирного договора с Центральными державами. И надо сказать, этот факт он скрыл от партии, рассказал об этом эпизоде уже только в 1923 году. Как знать, обнародуй он эти переговоры тогда, может, и не было бы кровавого левоэсеровского восстания в июле 1918 года.

Следующие расхождения с генеральной линией партии произошли в 1928-1929 годах, когда Бухарин совместно с Рыковым выступил против скорейшей коллективизации на селе.

В течение всего 1928 года сталинцы и бухаринцы вели сдержанные дискуссии о том, как проводить индустриализацию. Бухарин выступал против высоких темпов роста и за преимущественное развитие легкой промышленности. Сталин же склонялся к тому, чтобы взять высокие темпы, сделав упор на промышленность тяжелую. Во времена перестройки бухаринская позиция всячески возвеличивалась. Утверждали, что умеренные темпы не привели бы к потрясениям начала 1930-х годов, известных под названием «великий перелом». Однако позднее многие историки пришли к выводу о том, что программа Бухарина была правильна лишь в кабинетном отношении. И сработала бы она в том случае, если бы СССР оказался где-нибудь на Луне – в отдалении от своих геополитических противников. А в тогдашних конкретно-исторических условиях стране нужно было срочно развивать индустрию – с тем, чтобы быть готовой к новой, большой войне.

В июле 1928 Николай Бухарин тайно предложил политический союз Каменеву, который записал их разговор (впоследствии запись стала известна). Своими страстными обвинениями в адрес Сталина Бухарин лишал свою группу и себя последних шансов на спасение: «Курс Сталина ведет к гибели революции. Сталин – беспринципный интриган, он меняет программные установки в зависимости от того, кого хочет погубить. Выслав Троцкого из Москвы, он хочет расправиться с Бухариным, Рыковым, Томским и их единомышленниками».

И хотя даже после разгрома правой оппозиции Николай Бухарин занимал значимые посты, например, был главредом главной партийной газеты «Правда», доверие к нему стало относительным.

И последний штрих, когда до него дошли известия о расстрельных приговорах Зиновьеву и Каменеву на Первом Московском процессе, он послал телеграмму Ворошилову: «что мерзавцев расстреляли (Зиновьева и Каменева) – отлично, воздух сразу очистился».
А в следующий раз поговорим об Алексее Рыкове.

Владимир ГЛИНСКИЙ.