Писатели, ставшие героями своих книг

Лучшие книги очаровывают читателей, предоставляя возможность забыть о том, что мир, в который они окунулись, – всего лишь плод воображения автора. Но заворожить читателя гораздо труднее, когда писатели решают вписать себя в свое произведение, разрушая своеобразный гипноз и напоминая всем, что в мире не существует никакой магии. И это несколько сурово. Вот четыре примера того, как вымышленные персонажи буквально встречали своего создателя.

Стивен Кинг

Плодовитый Кинг считает восьмитомную «Тёмную башню» своим главным произведением, и многие герои и ситуации из других его романов связаны с этой фэнтези-сагой. В шестой книге «Песнь Сюзанны» Кинг представляет себя в качестве автора, который описывает путь стрелка Роланда к его главной цели (Темной башне – прим. Lifeinbooks). Алый Король неоднократно пытается убить Кинга, чтобы воспрепятствовать продолжению истории. Добавляя новые слои в и без того многослойный сюжет, он даже делает попытку убить автора в 1999 году в автокатастрофе; «настоящий» Кинг получил серьезные ранения, когда фургон ударил его в том же году.

Клайв Касслер

Новеллы Касслера «Дирк Питт» вращаются вокруг моряка-авантюриста, владельца парка коллекционных автомобилей; здесь есть экшен, шпионаж и интрига. Часто Питту помогает старый джентльмен Клайв Касслер, который предлагает оборудование, дает советы или подсказки. При этом герои новелл часто забывают Касслера.

Сомерсет Моэм

 

Прославленный благодаря книгам «Бремя страстей человеческих» и «Остриё бритвы», Моэм появляется в последней, чтобы взаимодействовать с некоторыми своими героями, включая подданного пыткам ветерана Первой мировой, у которого проблемы с поиском смысла жизни. В тексте Моэм в качестве консультанта по вопросам духовности разговаривает с ним, а сам диалог – результат путешествия писателя, заинтересовавшегося медитативной философией, по Индии – занимает целую главу.

Филип Рот

Лауреат Пулитцеровской премии Рот, которому сейчас 81, часто использовал свою работу, чтобы проанализировать, как переплетаются автор и его проза. В «Операции «Шейлок»: исповедь» (1993) «Филип Рот» путешествует по Израилю и находит самозванца (еще одного Филипа Рота) – вполне возможно, что этот автор впервые ввел свой персонаж в один роман дважды. Реальный Рот и один из вымышленных двойников перенес послеоперационный нервный срыв в результате плохой реакции на успокоительное. Писатель поделился с прессой, скорее всего, слукавив, что эта книга не была произведением художественной литературы, но что сказать так было в его интересах.