Струсили перед Гитлером: архивы рассказали, почему Запад отказался от союза с Москвой
На Западе внедряется миф о сговоре Советского Союза и Третьего рейха, которые якобы договорились о разделе Европы. При этом умалчивается, что Великобритания, Франция и Польша в течение долгого времени умиротворяли нацистскую Германию, закрывали глаза на все ее агрессивные действия, в то время как Советский Союз бил в набат, пытаясь договориться с европейскими лидерами о подписании договора, гарантировавшего помощь в случае немецкой агрессии. Почему западные политики игнорировали предложения СССР, наглядно объясняет комплект недавно опубликованных документов «Накануне и после Мюнхена. Архивные документы рассказывают. К 80-летию "Мюнхенского сговора"».
В Советском Союзе «Мюнхенский сговор», позволивший Германии напасть на Чехословакию, был воспринят, с одной стороны, как сокрушительный удар по политике европейской коллективной безопасности, с другой — как пример изоляции СССР. Кстати, Советский Союз был одним из немногих государств, открыто выступивших против гитлеровской агрессии в Чехии.
Так, в ответ на действия немецких войск в Чехии в марте 1939 года нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов направил ноту, согласно которой Советский Союз отказывается признавать присоединение Чехии к Третьему рейху «правомерным и соответствующим нормам международного права».
«При отсутствии какого бы то ни было волеизъявления чешского народа оккупация Чехии германскими войсками и последующие действия германского правительства не могут не быть признаны произвольными, насильственными, агрессивными» (18 марта 1939 г.)
«Англия, Франция и СССР заключают между собою соглашение сроком на 5–10 лет о взаимном обязательстве немедленно оказывать друг другу всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств».
Кроме того, эти страны «обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями…» В основе предложений лежал принцип равноправия и взаимной помощи без односторонних гарантий.
Тем не менее советские дипломаты каждый раз сталкивались с нежеланием европейских политиков принимать конкретные решения. И это неудивительно, ведь тактика Министерства иностранных дел Великобритании гласила: договор с Советским Союзом не подписывать, но держать Москву в своем кругу.
Франция всецело шла в фарватере британской политики. Данная дипломатическая стратегия имела существенный недостаток: в Москве сидели не наивные простаки.
Прежде всего, министру иностранных дел Великобритании Эдуарду Галифаксу и его французскому коллеге Жоржу Бонне было необходимо, чтобы СССР взял на себя односторонние гарантии, по которым в случае войны Москва окажет военную помощь Польше, Румынии и Прибалтийским государствам или обеспечит им «благожелательный советский нейтралитет», снабжая страны, подвергшиеся германской агрессии, оружием и сырьем. Взамен СССР ничего не предлагалось.
Сталин следующим образом отреагировал на позицию западных политиков: «Все это болтовня». Полпред в Великобритании Иван Майский в разговоре с министром иностранных дел Великобритании заявил: «Советское правительство верит делам, а не словам».
В мае 1939 года министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов в ходе встречи с британским и французским послами подверг внешнюю политику их государств критике, указав, что ни Лондон, ни Париж не заинтересованы в формировании эффективного альянса против агрессоров и занимаются лишь пустыми разговорами.
Об отношении к переговорному процессу с Советским Союзом свидетельствует статус западных дипломатов, посланных в Москву в августе 1939 года. В состав советский делегации входили высшие военачальники, среди которых был нарком обороны Климент Ворошилов, а также начальник Генерального штаба, его заместитель и командующие флотом и авиацией. Все заседания миссий записывались, экземпляры записей в тот же день отправлялись Сталину и Молотову.
В свою очередь, английскую делегацию возглавлял главный морской флигель-адъютант короля Реджинальд Дракс, а со стороны Франции — лишь один из членов Высшего военного совета Жозеф Думенк.
Почему так произошло?
Архивные документы показывают, что английский премьер-министр Невилл Чемберлен и его французский коллега Эдуард Даладье как огня боялись Гитлера и недооценивали Сталина, считая Красную Армию слабой, а германский вермахт — непобедимой машиной.
Проще говоря, во главе государств — поборников европейской демократии стояли трусы, позволившие начаться Второй мировой войне. Теперь потомки этих «храбрецов» во всех бедах обвиняют Сталина, именуя его не иначе, как советский Гитлер.
Из писем премьер-министра Великобритании Чемберлена сестре:
«Если мы все-таки подпишем это соглашение, то, полагаю, многие, и я в первую очередь, согласятся с тем, что это нельзя будет рассматривать как большую победу. Я ставлю военные возможности русских столь же низко, сколь высоко оцениваю германские. Я считаю, что они могут подвести нас в самую трудную минуту, даже сами переговоры с ними уже вызвали непонимание некоторых наших друзей. Я сторонник проведения гораздо более жесткой линии с ними во всем».
«…Более того, к России относится с неприязнью и подозрительностью большинство малых государств, в особенности Польша, Румыния и Финляндия*. Поэтому наше тесное сотрудничество с ней может стоить нам симпатии тех, кто способен оказать нам действительную помощь, если мы сумеем удержать их на своей стороне».
* Румыния и Финляндия во Второй мировой войне выступили на стороне Германии — прим. RuBaltic.Ru
Министр иностранных дел Великобритании Галифакс:
«…не стоит забывать о том, какой эффект может оказать на образ мыслей господина Гитлера наше согласие встать на колени перед русскими в поисках их поддержки. У Гитлера и так очень невысокое мнение о России, и наши действия могут только утвердить его во мнении, что мы — слабый и мягкотелый народ».
Также СССР всячески старался убедить Лондон и Париж надавить на Варшаву для заключения совместного договора.
Но польский истеблишмент, настроенный антисоветски и русофобски, выступал категорически против переговоров с Советским Союзом.
Преемник Юзефа Пилсудского польский маршал Эдвард Рыдз-Смиглы говорил: «Если немец остается нашим противником, он все же вместе с тем европеец и человек порядка, в то время как русские для поляков — сила варварская, азиатская, разрушительная и разлагающая стихия, любой контакт с которой обернется злом, а любой компромисс является самоубийством».
К этому стоит прибавить мысль министра иностранных дел Польши Юзефа Бека: «Если британская гарантия Польше — это средство против войны, то союз с Россией — это способ начать войну».
Не все европейские политики разделяли антисоветскую позицию. Многие светлые головы предугадали развитие событий, но, к сожалению, не они определяли курс европейской дипломатии. Военный атташе в Москве генерал Огюст Палас 13 июля 1939 года в секретной записке докладывал премьер-министру Франции: «Настороженность и недоверие, возникшие в ходе переговоров, исчезнут только в случае выработки четких договоренностей», русские готовы выставить до 100 дивизий против немцев и просят польский коридор для их прохода, «следует немедленно установить контакт с советским Генштабом, подготовить умонастроение поляков <…> к принятию наших предложений».
Палас предупреждал: «…если нам не удастся быстро договориться, то мы увидим, что СССР сначала самоизолируется, заняв нейтральную выжидательную позицию, а затем добьется соглашения с Германией на основе раздела Польши и прибалтийских стран».
Через месяц после провала переговоров и после подписания пакта Молотова — Риббентропа Ворошилов в беседе с французским военным атташе генералом Паласом, отбросив дипломатический этикет, высказал все, что думает о переговорах в августе 1939 года: «Мы имели желание с вами искренне договориться, но вы поставили нас в глупое положение».