Уровень доверия москвичей бьет антирекорды. Как нам с этим жить

09.10.2019 22:00

Москвичи перестали доверять даже близким родственникам. Почти половина респондентов, участников последнего опроса, проведенного социологами из РАНХиГС, заявили, что людей, которым они доверяют, мало или их нет совсем. Снижается уровень доверия друзьям и даже близким родственникам. Что произошло с обществом? Почему мы перестали верить друг другу? Можно ли это исправить? На эти вопросы пытаются ответить эксперты «ВМ»: социологи, психологи, урбанисты.

Исследование на тему доверия провел Институт социального анализа и прогнозирования РАНХиГС при президенте Российской Федерации.

Доверие, как поясняют ученые, — одна из составных частей социального капитала. Но, как выяснилось в ходе опроса, динамика межличностного доверия имеет отрицательный характер, поскольку людей, которым стоит доверять, по мнению почти 30 процентов опрошенных, стало меньше. И лишь шесть процентов респондентов считают, что их стало больше. Наши люди в последние годы стали меньше доверять коллегам (на 25 процентов), друзьям (на 18,2 процента) и даже родственникам (на 12,6 процента). Впрочем, некоторые исследователи считают, что среднероссийский уровень доверия ближайшему окружению (32–34 процента) по общемировым меркам можно считать вполне приличным. В США, например, этот уровень — 35 процентов. Хотя, скажем, в Китае и Швеции уровень доверия превышает 60 процентов.

— Насчет Китая и Швеции я не удивлен. Китай — самая коллективистская восточная страна. Швеция — самая коллективистская западная страна, — рассуждает социальный психолог Валентин Рощин. — Мы же ментально наиболее близки к американцам. Нас тоже пытаются сделать коллективистами и даже лет 70 в коллективы загоняли, но получилось очень плохо. Мы — индивидуалисты.

Почему же падает уровень доверия? Как пояснил эксперт, все дело в растущей атомизации общества. Когда-то наши предки жили в деревнях, по много человек в каждой избе. И хоть и вынужденно, но много общались — совместный быт и работа сплачивали.

— Даже москвичи в ХХ веке жили в основном в коммуналках и тоже были коллективистами, — рассказывает Алексей Рощин. — Ведь в коммунальной квартире — хочешь ты этого или нет — все равно будешь членом коллектива. Там невозможно жить отдельно. Поэтому попросить у соседа соли или занять денег до получки было обычным делом. Все были друг у друга на виду и все друг другу доверяли.

Актер Александр Збруев подтверждает:

— Да, отношения были совершенно другими. Я жил в коммунальной квартире на улице Арбат и еще застал времена, когда в каждый двор выносили патефон, устраивали танцы. Мы друзьями ходили из одного двора в другой, общения и близких теплых отношений было очень много, — ностальгически вспоминает Александр Викторович.

Что же изменилось? Оказывается, уровень доверия снизился вместе с... улучшением жилищных условий.

— Когда люди разъехались по отдельным квартирам, они автоматически стали меньше общаться, — рассказывает Алексей Рощин. — Резко сузился «ближний круг» и резко расширился «дальний». Вот, например, двоюродные братья, которые раньше были членами семьи и, разумеется, входили в круг ближний, стали жить отдельно. В результате вы с ними общаетесь в лучшем случае пару раз в году. А нет общения — нет и доверия.

Вторая причина снижения уровня доверия — экономический кризис.

— Он не резкий, но вялотекущий — реальные доходы большей части жителей страны снижаются с 2013 года, — пояснил Рощин. — В результате обостряется борьба за ресурсы. А когда ты борешься, то думаешь о деньгах, а не о дружбе. Дружба дружбой, а табачок врозь!

Как пояснил социолог, во время экономического подъема люди доверчивее и великодушнее. Потому что понимают — если я что-то потеряю, то точно не последнее. Потеряю — еще заработаю, какие проблемы? А во время экономического спада совсем другие мысли.

Что интересно, в совсем тяжелые времена — например, в войну или после войны — уровень доверия был значительно выше. По мнению социолога, это легко объяснимо:

— У всех была единая цель. Вот реально одна на все общество. Например, победить. Или восстановить страну после разрухи, — пояснил Ро щин. — Единая цель сплачивает. Ты понимаешь, что у тебя с соседом — одно дело, и, конечно, ты всегда готов помочь ему и сам рассчитываешь на помощь. Неудивительно, что многие ветераны вспоминают о войне как о лучшем времени в их жизни. Потому что была атмосфера единения. А что сейчас? Никакой единой цели у общества нет. Зато как раз есть цели индивидуальные.

Урбанист Григорий Мельник советует не забывать о традиционной московской тесноте.

— В большом городе люди — конкуренты. Они соревнуются за парковку, место на дороге, сидячие места в общественном транспорте, за зарплату с коллегами, скамейку в парке, — рассказывает Григорий Мельник. — Внутри МКАД средняя плотность населения — свыше 10 тысяч человек на квадратный километр. В Северо-Восточном округе столицы — около 14 тысяч человек! И всем нужно жить. Именно такая высокая конкурентность городской жизни мешает современным людям доверять друг другу.

Нужно уметь объединяться и дружить

Реально ли москвичам научиться доверять друг другу. Эксперты считают, что да. Для этого нужно как минимум научиться чаще встречаться и вживую общаться.

— Почему в Европе уровень доверия существенно выше? Дело не только в том, что европейцы — природные коллективисты, — считает социальный психолог Алексей Рощин. — Одна из причин — наличие множества локальных сообществ, в которые входят люди. Там один и тот же человек ходит, скажем, в клуб любителей бега, местную благотворительную организацию и кружок любителей шитья. Поэтому очень крепки горизонтальные связи. У нас же подобные организации, как правило, практически насильно создавались «сверху» и народ туда загоняли. В итоге ничего не получилось.

У нас пока доходит до анекдота.

— Я много лет сажаю цветы у себя под окнами, и получился очень красивый палисадник, — рассказывает жительница дома по улице Яблочкова Людмила Яковенко. — В этом году по весне повесила на подъездах объявление: дескать, уважаемые жильцы, давайте скинемся по 500 рублей с квартиры, и тогда я смогу обустроить палисадники вдоль всего дома. Я пояснила, что эти деньги нужны на организационные расходы, а работать я буду на общественных началах. В итоге деньги сдали только четыре квартиры, и я была вынуждена их вернуть — конечно, ни на что не хватало.

Психолог-консультант Ирина Батушева считает, что все дело в недостатке общения.

— Люди, как правило, доверяют деньги тому, кого лично хорошо знают. Если бы Людмила не только благоустраивала свой палисадник, но и общалась с другими жильцами, все было бы по-другому. Но общаться сейчас жильцам практически негде. Если кто-то и общается, то бабушки на лавке или мамы возле песочницы. В развитых странах при многоквартирных домах часто есть клубы жильцов. Женщины там могут собираться и вышивать, мужчины — играть в карты. У нас таких пространств нет.

Алексей Рощин согласен, но уточняет: — Еще необходима какая-то общая для всех позитивная идея, объединяющая население в нацию. Иначе мы опять спустимся в ситуацию 90-х и будем жить по принципу «Ты умри сегодня, а я — завтра». Это очень плохой вариант. Чтобы его избежать, нужно начинать с малого: создания локальных сообществ и совместной деятельности. Она даст чувство сопричастности и удовлетворения жизнью. Ну и, конечно, резко повысит уровень в обществе доверия друг к другу.

Издержки молодого Государства

Ранее в этом году американская исследовательская компания опубликовала ежегодный рейтинг доверия жителей разных стран мира к общественным институтам и институтам власти (участвовали 33 тысячи человек в 28 странах).

Россия заняла в нем последнее место по общему уровню доверия и находится в конце рейтинга в большинстве разделов доклада. Наш индекс доверия — 29 из 100. Россия также оказалась в числе лидеров по уровню падения доверия за год: в начале 2018 года индекс доверия в стране составлял 36 пунктов. Мы оказались на последнем месте по уровню доверия к некоммерческим организациям. Им доверяют 23 процента опрошенных. В Китае, для сравнения, — 74 процента. В Канаде — 59, в Великобритании — 47.

Предпринимателям как классу в России верят лишь 34 процента опрошенных (сравните с 80 процентами в Китае). Последнее место наша страна заняла и по уровню доверия к средствам массовой информации (26 процентов). Правда, у нас чуть больше доверия к правительству (34 процента), чем, скажем, во Франции или Мексике.

— Чтобы кому-то доверять, нужно его долго знать, — пояснил кандидат социологических наук, преподаватель МГУ Виталий Караев. — А большая часть общественных институтов в России достаточно новые. Они на стадии становления. Эта стадия всегда связана с некоей турбулентностью. И бизнес часто не очень честный. И СМИ нередко ангажированы властью, потому что, по большому счету, только у власти есть серьезные деньги и влияние. Вот и получается, что многим нашим общественным институтам не очень верят.

Как пояснил социолог, со временем, когда новые общественные отношения окончательно устаканятся, когда уйдет поколение людей, сформировавшихся в Советском Союзе, ситуация может измениться.

— Чтобы люди стали доверять бизнесу, должна поменяться экономическая ситуация и отчасти принципы управления государством, — считает Виталий Карасев. — Почему сейчас многие люди не верят бизнесу? Потому что — в силу специфики экономики и всего общественного устройства — бизнес в России редко играет вдолгую. Вложиться, быстро заработать, а потом полученную прибыль вывести за рубеж. Вот и вся стратегия. Почему так? А потому, что никто не знает, что будет в стране через несколько лет. Какой будет экономическая ситуация? Какие чиновники станут «курировать» твой проект, давая разрешительную документацию? По каким они будут играть правилам? Ничего не ясно. Поэтому немалая часть бизнеса заинтересована в том, чтобы быстро «срубить денег», а благоприятный имидж (следствие того самого высокого доверия) их не очень волнует. У них очень узкий горизонт планирования.

РЕПЛИКА

Александр Синельников, профессор кафедры социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова:

«Близкие люди не хотят брать ответственность друг за друга Люди доверяют родственникам там, где крепки семейные связи. У нас же семья — как институт общества — мягко говоря, давно в кризисе. Почему это происходит? А потому, что общепринятой нормой поведения становится эгоизм. Простой пример: в России растет число гражданских браков, потому что сожители не хотят брать на себя ответственность друг за друга. Такая же ситуация — с браками официальными, около половины которых заканчиваются разводом. Средняя продолжительность таких браков — около десяти лет. То есть разводятся люди зрелые, у которых часто есть дети. А причина нередко в том, что он или она нашли кого-то другого, поинтереснее. Причем к мужу или жене может даже не быть претензий! Просто встретился ктото другой. Разводясь, человек ставит свои интересы выше интересов другого супруга и детей. Его не очень волнует, что они будут страдать. Главное — устроить собственное счастье. И эта позиция, к сожалению, обществом уже не осуждается. Поэтому стоит ли теперь удивляться, что в этой ситуации уровень доверия даже к самым близким людям катастрофически падает».