США против СССР: ядерная сага.

Американцы планировали атомное нападение на СССР уже в 1945 году! Они жаждали разбомбить советские города, убить побольше женщин и детей. После чего оккупировать радиоактивные руины, всех поработить и адски хохотать, пожирая рябчиков и ананасы в шампанском. Но что из всего этого — правда?

Информационная бомба

В 1975-78 годах в США взорвалась информационная атомная бомба. После скандального выхода из Вьетнама, на фоне экономического кризиса капиталистического мира, всплеска ультралевых движений и краха репутации политической и военной машины США по ним нанесли удар собственные американские ценности.

В соответствии с законом о свободе информации были преданы гласности секретные документы начала холодной войны. Оказалось, что Белый Дом и Пентагон врали налогоплательщикам о своей миролюбивости и сугубо оборонительных мерах в борьбе с коммунистической угрозой. Военные планы, протоколы совещаний, закрытые меморандумы недвусмысленно демонстрировали расчёты превентивных ядерных ударов по СССР с самого 1945 года.

В статьях и книгах появились мрачные слова «Дропшот» и «Тоталити» — и перечисление городов, которые собирались сжечь заокеанские разжигатели войны. Естественно, «за то, что там строили коммунизм и светлое будущее человечества, чего боялись буржуи и фашисты».

Американская карта потенциальных стратегических целей в СССР и Манчжурии

Как водится в любой пропаганде любой стороны, правдой это было лишь отчасти.

Почему американцы хотели «жахнуть»?

Советские и особо ярые постсоветские источники единогласны: вашингтонские разжигатели войны жаждали убить и поработить советских людей из чёрной буржуазной ненависти ко всему светлому и прогрессивному.

В этом есть здравое зерно. В США страшно опасались распространения коммунизма в послевоенном мире. Только в воображении заокеанских ястребов и голубей были отнюдь не образы трудящихся всех стран, в едином порыве сбрасывающих цепи капитала и сливающихся в дружной семье народов.

Американцы отвергли идеи Черчилля ударить по СССР летом 1945 года, пока у союзников в Европе стояла огромная, полностью боеготовая армия. Однако с лета, когда война в Азии ещё продолжалась, объединённый комитет начальников штабов, разведывательное сообщество и госдеп США стали забрасывать президента Трумэна прогнозами один страшнее другого.

По их мнению, действия СССР демонстрировали планы безудержной силовой экспансии коммунизма. Симптомы этого выглядели всё очевиднее.

Москва лишь частично демобилизовала свою огромную и опытную военную машину. Она накрыла железным занавесом Восточную Европу, отказывалась уходить из Ирана, требовала проливы у Анкары и нефтяные концессии у Тегерана. Москва готовила к войне китайских и корейских коммунистов, пыталась оседлать волну симпатий в Европе и антиколониальное движение в Азии. Хуже того, Москва отказалась от плана Маршалла и не пускала американские товары в свою сферу влияния.

И вообще, «комми ненавидят свободу и всё американское»!

Взгляд с Запада…

В 1945 году сложилась «система Макиндера-Спайкмена», обожаемая российскими геополитиками. Могучая континентальная держава скована волей вождя и фанатичной партии. Она готова наносить сталинизм и причинять социальную справедливость без оглядок на «буржуазные условности», мнение благодетельствуемых и количество попутных трупов. Она может бросить армии на завоевание густонаселённых земель от Скандинавии и Британии до Малайи и Японии.

Океанами правит коалиция англосаксонского «Острова» с величайшим флотом в истории — но встать на пути завоевания Евразии морская мощь не сможет. Владея всем Старым Светом, «евразийская империя конца» построит океанскую и воздушную армаду, которой не смогут противостоять «сторонники атлантических ценностей» — даже в своей стихии.

В Вашингтоне были уверены: единственное, что мешает Сталину бросить танки по всем направлениям — необходимость послевоенного восстановления и создания атомного оружия со средствами доставки. Несколько лет — и начнётся. Большевики будут ставить к стенке парижан, мыть сапоги в Персидском заливе и устраивать коллективизацию на Ниле. Потом придёт очередь колхозов Оклахомщины и лагерей Айовщины. И радиоактивных руин Вашингтона и Лос-Анджелеса.

Чтобы предотвратить это, американские политические и военные элиты были готовы на всё. И из классовых интересов, и из страха за себя и свои семьи, и из отвращения к теориям коммунизма и практикам сталинизма. Это были люди, только что вышедшие из Второй мировой. На их глазах «слабые» Германия и Япония превратились в военных монстров, которые чуть не завоевали весь мир. Они своими руками подписывали приказы, отправлявшие на тот свет миллионы оказавшихся не на той стороне истории.

Бросок советских армий к Пиренеям и Нилу, радиоактивный пепел Нью-Йорка и советский флаг над Парижем казались им не более невероятными, чем немцы на Волге и японцы в Индии, горящий Лондон и знамя с восходящим солнцем над Сингапуром.

Это следовало предотвратить любой ценой. Если попутно придётся убить десятки миллионов человек — так ведь не впервой.

«Мы не можем постоянно поддерживать в Евразии огромную армию и огромный флот на океанах, иначе разоримся. Без них уже в ближайшие годы острова свободы в Старом Свете сметут сталинские танки, а затем в Новом — его авианосцы и стратегические бомбардировщики. Везде будут сплошной Сталин, колхоз и Гулаг.

Почему бы не упредить этот кошмар превентивным ударом? Это ведь меньшее зло!. Ну а если это ещё и даст выгодные контракты и престиж — так ведь заслуженно. Мы тут мир спасаем вообще-то».

…и с Востока

В Москве ситуацию видели обратной. Американский капитал ворвался в Европу, вместе с колониалистами подавляет коммунистические и национально-освободительные движения по всему миру, грозит ядерной дубинкой и закрывает глаза на поднимающих голову фашистов.

В СССР только что видели и хорошо запомнили, до какого запредельного зверства может дойти крайний антикоммунизм. Классовый интерес и страх перед восстанием масс легко превратят американских и британских империалистов в точно таких же чудовищ, как гитлеровцы. Перед лицом победы мировой революции они могут пойти на всё — тотальную ядерную войну, вторжение, геноцид советских людей.

Доклады разведки и новости это подтверждали — особенно в глазах Сталина и его команды.

Чтобы не допустить нового 22 июня, в Москве тоже были готовы на всё. Западную границу следовало вынести как можно дальше и пресечь в тылу любое нелояльное шевеление — привычными методами «революционной целесообразности».

На границах вставала огромная армада. Империалисты должны были знать, что в случае нападения на сей раз всё случится именно так, как не получилось в 1941-м. Малой кровью, могучим ударом, на чужой территории — и по самый Ла-Манш и Гибралтар с Каиром. А кому не хватит — накроем истребительным огнём. Ядерным.

Бросать войска «просто так» на запад и в другие стороны, насколько известно, всерьёз не планировал даже Сталин. Ведь единственно верное учение говорит, что мировая революция неизбежна, как и крах капитализма. А ядерные бомбёжки — это неприятно.

Помочь в движении в правильном направлении иностранным коммунистам, людям социалистической ориентации или хотя бы доброй воли — другое дело. Советом, деньгами, оружием, советниками, дипломатией… Это — долг и святая обязанность партии и трудящихся. Тогда ещё быстрее все страны, одна за другой, поднимут красное знамя.

Ну а если буржуины решатся-таки ударить по стране Советов — то тем хуже для них. Для того она и куёт день и ночь сильнейшую сухопутную военную машину в истории.

…которую видели в США

И считали, что в подобных масштабах расходовать ресурсы истощённой войной, полуотсталой и небогатой страны имеет смысл исключительно для того, чтобы пустить в ход в ближайшее время. Иначе это безумие!

В сочетании с очень активной и даже агрессивной внешней политикой — из Вашингтона всё выглядело совершенно «очевидным».

Социальная психология использует термин «фундаментальная ошибка атрибуции». Собственные действия выглядят как вынужденные, объективно необходимые, ограниченные и компромиссные. Действия другого, особенно противника, — как зашкаливающая неспровоцированная наглость, вызванная злонамеренностью, коварством и ненавистью к нам.

Обе стороны были искренне уверены, что защищаются и отстаивают всё хорошее и светлое от воинственных чудовищ, жаждущих убивать и порабощать. Если «нам» придётся сжечь полпланеты — то только потому, что «они» вынудили нас к жёстким мерам самозащиты.

А если мы что-то куда-то продвигаем, не всегда честно и мирно, — то только ради свободы и счастья народов, ну и законных стратегических и экономических интересов.

Холодной войны не хотел никто. Холодная война была неизбежна.