Госдума жалеет выживших в годы перестройки, а как же жертвы других реформ?

В России предложили ввести новую категорию льготников — «жертвы перестройки». Обращение с соответствующей инициативой в адрес министра труда Максима Топилина направил заместитель председателя комитета Госдумы по образованию и науке Борис Чернышов.

Парламентарий указывает в нем, что «перестройка» (масштабные перемены в идеологии, экономической и политической жизни СССР — ред.), объявленная Михаилом Горбачёвым во второй половине 80-х гг., стала крупнейшей геополитической и гуманитарной катастрофой для миллионов жителей Советского Союза. В целом по стране в тот период было зафиксировано резкое падение рождаемости и значительное увеличение смертности. И в большей степени пострадали граждане, которым в те годы было 25−45 лет. Многие рано ушли из жизни или приобрели тяжёлые заболевания.

«На долю тех, кто все же сумел прожить в эпоху перемен, выпали серьезные испытания. Эту категорию населения я предлагаю обозначить как „жертвы перестройки“, которым также должны предоставляться различные льготы и субсидии», — пишет Чернышов.

Однако суть этих мер социальной поддержки он не конкретизирует. Как и не уточняет, по каким критериям и кого будут включать в категорию льготников.

К слову, самому автору инициативы, представляющему в Госдуме фракцию ЛДПР, всего 28 лет. Соответственно, собственного «перестроечного» опыта у него быть просто не может. И что им движет в данном случае, не очень понятно.

Возможно, конечно, он искренне переживает за поколение своих родителей, но все же больше это похоже на некий пиар-ход. Поскольку вряд ли предложенная им идея вообще может быть реализована.

— Как ни парадоксально, но с автором инициативы я согласен в смысле оценки перестройки, — комментирует ситуацию директор Института региональных проблем, политолог Дмитрий Журавлев. — Действительно, это великая катастрофа.

Потому что когда ты берешься что-то улучшать, надо примерно знать, что ты собираешься улучшить и как ты будешь это делать. Представьте себе: человек, ничего не понимающий в телевизорах, решил покопаться в нем отверткой, чтобы он лучше показывал.

Перестройка — тот самый случай, условно говоря, когда слесарь-сантехник пытался улучшить телевизор. Идеи были, наверное, правильные, но люди за это жестоко платили.

И перестройка, действительно, касалась всех. Кого тогда поддерживать будем, и, главное, за счет кого?

То есть, если бы у нас был Старик Хоттабыч, который позволил бы нас всех подержать, не прилагая к этому никаких ресурсов, замечательно. Пусть у нас будут молочные реки и кисельные берега. Кто против?

Но, что такое меры поддержки? Это же надо у кого-то взять и этим (другим) отдать. Кому, на самом деле, непонятно. Потому что жертвы перестройки — все, кто тогда жили, кроме Михаила Сергеевича Горбачева и его семьи.

А если мы не можем ограничить состав, то как? Может быть, тогда речь должна идти о повышении уровня жизни населения, а не о борьбе с жертвами перестройки, если мы все — жертвы.

Второе: если жертв перестройки очень много, то у кого забирать будем? Не получится ли, что потом нам придется поддерживать жертв сегодняшней идеи этого депутата?

То есть, в принципе, понятно, что времена конца 80-х, начала 90-х были катастрофическими. И что, как всегда, за катастрофу заплатили рядовые граждане. Но вот насколько можно создать какую-то социальную систему, которая может это компенсировать?

Ведь все платили. Не только те, кто умер. Не только те, кто получил болезни. По-своему заплатил каждый, каждый что-то потерял. У меня самого, например, мама очень тяжело заболела в период перестройки.

Тут всем платить тогда надо. Но если платить всем, то, значит, никому. Потому что государство, это не система, которая создает деньги. Это система, которая их распределяет. Если распределить надо между всеми, тогда вообще распределять нечего.

Вот если бы этот депутат нашел источник дополнительный, которого нет…

«СП»: — Об этом он ничего не говорит, к сожалению…

— Вообще, я знаю, примерно, источники, которые его партия предлагает. У них же сейчас три губернатора от ЛДПР. И один из них — хабаровский (Сергей Фургал — ред.) — уже начал поиск этих источников.

Только это палка о двух концах.

У него, действительно, бюджет повысился, но за счет налога на роскошь. Но вы понимаете, что бизнесмены просто дружными рядами уйдут из Хабаровска.

По-человечески мне идея, чтобы богатые с бедными поделились, нравится. Но как это организовать, чтобы вместо того, чтобы поделились, они просто не разбежались?

«СП»: — Здесь еще одна проблема. Дело в том, что, если мы говорим о жертвах, то, наверное, кто-то должен быть признан и преступником? Мы же до сих пор официально не дали оценку этой самой «перестройке» и не назвали людей, которые несут ответственность за все то, что тогда произошло.

— Как сказать… На уровне президента общая оценка дана — это была геополитическая катастрофа. Правда, он это говорил не о перестройке, а о случившемся за ней развале Советского Союза. Но это же один период, и одно следовало из другого.

Катастрофа объявлена, но кто виноват, неизвестно.

Но ведь никто суда над Горбачёвым не собирается проводить. Причем в более широком, конечно, смысле. Потому что ни Михаил Сергеевич один виноват. Он виноват как раз в том, что ничего не понимал в «телевизорах», а чинил именно «телевизоры».

«СП»: — Но не все же тогда были безумными экспериментаторами, были же, наверное, и умные люди?

— Вопрос, насколько их слушали?

Вот мы в свое время ругали Черненко и Брежнева, а те гораздо лучше слушали экспертов. И минусов в их эпоху было гораздо меньше.

Сейчас, когда много лет прошло и ругать перестали, стали просто сравнивать. И оказалось, люди никогда так хорошо в Союзе не жили, как при Брежневе. Никогда.

Он иногда перехлёстывал и даже сильно перехлестывал, потому что денежные доходы населения росли, опережая объемы производства товаров потребления. Это была его ошибка. Но он-то хотел, как лучше, и до какой-то степени ему это удавалось.

«СП»: — Сейчас говорят, что это была «эпоха тотального дефицита»…

— Да, дефицит появился. Появился просто потому, что он стал подтягивать нижние слои населения. Бедные стали получать больше. А средние слои — просели. Поэтому там как раз и было больше всего недовольных.

Популярный анекдот того времени: «если вы хотите выйти замуж за инженера, то принесите справку, что можете его содержать».

И ведь это не потому, что зарплаты инженеров понижались, а потому что зарплаты уборщиц повышались.

Но при этом, я говорю: никогда люди так не жили хорошо, как при Брежневе.

Возникла масса проблем, с этим связанных. Потому что людей уже не интересовало количество, их стало интересовать качество. Причем, качество не в смысле хорошее или плохое, а вот «хочу штаны не синие, а коричневые».

Никита Сергеевич Хрущёв в конце 50-х сказал, что коммунизм, это когда у мужчины больше двух костюмов. Цвет не оговаривался.

Уже при Брежневе считалось, что одеваться нужно не только для того, чтобы было тепло, а чтобы красиво. Это создало массу проблем, потому что на этот счет у каждого свое представление. А промышленность у нас одна-единственная.

Но это были хорошие проблемы. Потому что хуже гораздо, когда, наоборот, штанов не хватает.

Перестройка — это была попытка модернизировать эту систему, но с негодным уровнем управления. Потому что мы запустили процесс, а потом стали ждать, что из него получится.

Да, шли споры среди ученых о возможности или невозможности многоукладной экономики. Чуть ли не до драк, помню. Еще что-то такое… Но это — ученые.

Политические решения принимал узкий круг людей. Новых людей, которые еще лет десять до этого регионами руководили. А руководство регионами и руководство страной, это все же очень разные вещи.

Что касается предложения депутата, то он, как я понимаю, играет беспроигрышную игру.

«СП»: — Разве это не чистый популизм?

— Конечно. Но люди, которые жили в 80−90-е, все его поддержат. И чем менее эти люди образованы, тем больше они его будут поддерживать. Потому что им нравится. А проблем этой идеи они просто не знают по неграмотности.

То есть депутат, как всегда, играет на эмоциях простых людей. Он предлагает не разумное решение, а простое — помните Шарикова: «Все отнять и поделить». Только вот выполнять его непросто.

Сами-то они готовы делиться? Мне, кстати говоря, давно хочется задать вопрос молодым депутатам: со своей зарплаты депутатской они хоть какие-то деньги переводят, когда в новостях у нас собирают средства на лечение больным детям?