ЯРНОВОСТИ: Владимир Афанасьев: «Однажды так схватились с экс-министром Ливановым, что Валентина Владимировна Терешкова только успела разнять»

Присоединяясь к поздравлениям в адрес педагогов, ЯРНОВОСТИ побеседовали с заведующим кафедрой геометрии и алгебры физико-математического факультета ЯГПУ, доктором педагогических наук, профессором, много лет возглавлявшим один из ведущих вузов области.

ЯРНОВОСТИ: Владимир Васильевич, еще лет 15 назад говорили, что учитель — профессия вечной молодости. Сегодня средний возраст российского педагога превышает 50 лет. Как планируете готовить достойную смену?

— Мы готовили смену в Ярославской области, создав ассоциацию педагогических колледжей. Начинали с четырех: в Ростове, Рыбинске, Угличе и в Ярославле. Потом в нее вошли такие же учебные заведения из других регионов страны. Это была уникальная система, когда по сопряженным планам мы готовили специалистов. Выпускники поступали в колледж, а потом, на следующем этапе, переходили в вуз, по окончании которого с вероятностью 0,95 становились учителями.

Пусть на меня не обижаются мои коллеги из педагогических вузов, но колледжи даже лучше профориентированы на профессию. Я выяснил, что у нас на одного преподавателя приходилось восемь студентов, а в колледже — шесть. То есть, в колледже педагог более привязан к студенту. И почти все, кто у нас заканчивал обучение по этой системе, становились учителями. Рад, что сейчас здесь сохраняются основные тенденции.

ЯРНОВОСТИ: Однако средний возраст учителей говорит сам за себя?

— Тут лепту вносит наше дорогое правительство отношением к системе образования. Когда труд педагогов ценят ниже, чем работу представителей самых низкооплачиваемых профессий, это заставляет задуматься. Если девушка, отработав полгода в школе, получает 12 тысяч рублей, как на них жить? Хорошо, если у нее муж зарабатывает, а если нет? И как ей содержать семью на эти деньги?

Поэтому основная причина проблемы кадров заложена здесь. Учитель финансируется исходя из возможностей региона — в Москве ему могут платить 80 тысяч рублей, а в Ярославле — 20 тысяч. За счастье, если педагог получает 25. Это ненормальная ситуация.

ЯРНОВОСТИ: Первая причина — финансы, что еще?

— Сейчас есть еще и другая угроза. Я 27 лет отработал ректором, и за это время сменилось пять министров образования. Когда назревала очередная перемена на этой должности, мы в ректорском сообществе предполагали, что хуже-то не будет. Но в итоге, вместо Фурсенко пришел совершенно невменяемый Ливанов.

Огорчила и цитата из интервью Ольги Васильевой, где она говорит, что математику и историю может вести любой, кто способен красиво пересказывать.

Извините, но это просто деградация профессии.

Слава богу, что вузы, в том числе и наш ярославский педагогический, тщательно работали над качеством образования. Мы были одними из первых, кто вводил магистерскую подготовку и мне хочется сказать добрые слова в адрес бывшего губернатора области Анатолия Лисицына за помощь в решении этого вопроса.

ЯРНОВОСТИ: Система образования в России сильно трансформировалась после распада СССР?

— Меня выбрали ректором в 1989 году, педагогическую подготовку я прошел еще в Советском Союзе. У меня были прекрасные учителя, например, Захар Александрович Скопец, чей портрет сейчас висит в моем кабинете. Вообще, ярославская земля богата удивительными педагогами. Мы тоже старались это все сохранить. Когда я принимал вуз, у нас было 15 докторов наук, профессоров, когда передавал — 101. Мы открыли новые диссертационные советы, появились своя аспирантура и докторантура.

Конечно, в СССР не было таких широких возможностей по аспирантуре и докторантуре, но качество подготовки было очень высоким. И если говорить о материальной части, то тогда достойная зарплата была и у профессора, и у учителя. Сейчас, повторюсь, систему очень сильно подкосила финансовая неустойчивость. С другой стороны, если говорить про компьютерное оборудование, то сейчас у преподавателей и студентов возможности гораздо больше.

ЯРНОВОСТИ: А результат?

— Тут другая сторона медали. Понимаете, сейчас человек получает много информации, а вот уметь рассуждать, уметь решать, включать логику — с этим, к сожалению, стало гораздо хуже. Это возвращаясь к цитате о том, что учитель может красиво пересказывать. Но ведь самое главное — что именно говорить и какими словами это делать.

Когда подавал документы на физмат, я больше хотел быть математиком, чем учителем. Даже неудобно сейчас об этом вспоминать. Но получив образование и воспитание физматом, на третьем курсе после выхода на практику я поменял свое мнение. Более того, понимая, что моя работа ректором когда-то закончится, я видел себя только преподавателем.

ЯРНОВОСТИ: Трудоустройство выпускников педагогического вуза — больная тема. У нас из 26 человек выпуска в школе работают двое, из четырех краснодипломников одна продает билеты в кинотеатре, другая торгует косметикой. Может, стоит обращать внимание на вопрос трудоустройства именно после вузов?

— На эту тему я даже схлестнулся с высоким начальством. Лет 15 назад была тенденция, которую, кстати, пропагандировала Матвиенко — выпускники педагогических и медицинских вузов обязательно должны работать по распределению. Я тогда сказал: пожалуйста, но если эта система будет для всех, то пусть в нее вписываются и педагоги. И если у одних будет выбор, а другие будут работать по принуждению, то это неправильно.

Еще один важный момент — была разрушена очень хорошая система. Например, в педагогическом институте во времена СССР работали школы юного математика, физика, педагога. Выпускники этих школ имели льготы при поступлении в вуз.

Мы в свое время одни из первых внедрили систему сертификатов для учителей, когда старшие педагоги давали рекомендации молодым коллегам. Тем самым была обоюдная ответственность за работу учителя. Но под видом борьбы с коррупцией и других причин систему разрушили. Напридумывали всего, а теперь потихоньку пытаются вернуть.

Но не надо было рушить эту отлаженную систему. Помню, как я возмущался, когда у министерства возникли вопросы с сертификатами доверия. Хуже всего меня понимали клерки в министерстве. С министром и его замами я быстро находил общий язык, а клерки, когда стали обсуждать инициативу, всячески ей препятствовали. Они говорили, что у нас есть личный интерес. А какой может быть интерес? Мы просто хотели взять умненьких ребятишек, которых мы знали, а не кота в мешке, получившего сто баллов по ЕГЭ.

ЯРНОВОСТИ: Чем все закончилось?

— А все закончилось тем, что я переругался с министром Ливановым, отстаивая созданную систему колледжей, на базе которых мы открывали филиалы в городах. Повторюсь, это было актуально, особенно в 90-е годы, когда мы с учетом сложной экономической ситуации в стране приблизили обучение к дому. Мы сделали так, чтобы ребята из Углича и Рыбинска смогли жить дома, с родителями и никуда не уезжая получать образование на местах.

Но с тем же Ливановым мы говорили на разных языках. И однажды схватились с ним так, что Валентина Владимировна Терешкова только успела разнять. Конечно, в этой борьбе нам что-то удавалось отстоять, но многое развалили.

ЯРНОВОСТИ: В 2015 году вы выступали против создания опорного университета, считая, что все объединения, в конечном счете, приведут к сокращению самых ценных преподавателей в сфере высшего образования. Есть версия, что эта позиция была одной из причин вашего ухода с поста ректора ЯГПУ?

— На последнюю часть вопроса мне сложно ответить, хотя, думаю, читатели и так все понимают. Та моя позиция была сформирована и раньше. Возможно, не все помнят, но первый наезд был на пединститут случился еще в 90-е годы, когда Ельцин подписал указ о присоединении пединститута к университету. По положению о высшей школе была конференция трудового коллектива, на которой мы практически единогласно проголосовали против этого решения. Хотя тогда меня было проще сломать, я был только кандидатом наук. Но, к чести той власти, они не пошли на это.

ЯРНОВОСТИ: Как вы относитесь к рейтингам вузов, которые сейчас печатаются в огромном количестве?

 — С одной стороны, есть достаточно четкие критерии, которые понятны. А, с другой стороны, когда пытались закрывать московский и ярославский педагогические вузы, признавая их неэффективными, в качестве причин там были пять показателей, два из которых математику покажутся просто некорректными. И когда я пытался найти авторов этого рейтинга и разобраться в нем, мне не смогли ничего внятно объяснить.

Я за те рейтинги, в которых оцениваются корректные показатели. Например, если тебе выделяют финансирование, давайте с этого и спрашивать по рейтингам. Могу сказать, что в последние пять лет моего ректорства педагогический вуз заработал (в том числе и благодаря научно-исследовательской работе) один миллиард рублей. Сейчас в это уже сложно поверить.

ЯРНОВОСТИ: Назовите свой самый запоминающийся День учителя?

— В 2005 году, когда мы открывали корпус на Которосльной набережной. Изначально он назывался «Корпус медико-биологических основ спорта» и предназначался для физвоса. Но, построив корпус, мы увидели, что негде размещаться историкам и объединили помещение для этих двух факультетов.

ЯРНОВОСТИ: В педагогике у каждого времени была своя знаковая фигура:Макаренко, Сухомлинский, Амонашвили...Почему сейчас нет сопоставимых фигур, узнаваемых широкой публикой? Профессия измельчала или ценности общества стали другими?

— Думаю, что тогда мог выделяться кто-нибудь один, а сейчас и на местах очень сильные педагоги. Например, мы проводим колмогоровские чтения, придавая им новые импульсы. Если ранее они посвящались только Колмогорову, то, например, предыдущие чтения мы посвятили нашему выдающемуся педагогу и заведующему кафедрой Захару Александровичу Скопецу. Вспоминаем и других ученых. На местах еще остались специалисты, за которыми можно тянуться. Например, у нас работают выдающийся психолог Владимир Дмитриевич Шадриков и педагог Михаил Иосифович Рожков. То есть яркие личности на местах есть и они продолжают быть примером для своих коллег.

Заканчивая разговор, Владимир Афанасьев поздравил всех педагогов с их профессиональным праздником:

— Низкий вам поклон и благодарность за верность нашей замечательной профессии!