Малюта Скуратов: какой подвиг совершил главный душегуб Ивана Грозного

Гибель под стенами ливонской крепости Вайсенштайн — чуть ли не единственная светлая страница в черной биографии Малюты Скуратова. Его имя стало нарицательным определением кровавых времен опричнины, а в народе слагали леденящие кровь легенды о палаче-воеводе и правой руке Ивана Грозного.

О деятельности Малюты Скуратова (Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского) во главе опричного сыскного ведомства сказано немало, но ни один эпизод не позволяет говорить о героизме «кровавого пса». Да, «вельможный палач» действовал по указанию царя, но почти всегда проявлял чрезмерную жестокость, граничащую с садизмом, а в ходе расследований на дыбе часто оказывались и невиновные.

Мог ли Малюта поступать иначе? Вряд ли. Выходец из мелкого дворянского рода старался выслужиться перед государем любым способом, в том числе выполняя самую неприглядную черновую работу. Грозному нужен был человек, который не боялся замарать руки кровью, с собачьей преданностью готовый пойти на все, чтобы в отчаянное время заглушить параноидальную подозрительность и успокоить царя.

Однако к концу 1571 года для всех, в том числе и для Малюты, стало очевидно — конец опричнины близок. Четко осознавая, что стоит на краю пропасти, он обращается за помощью к тому, кто сильнее Грозного — Богу. По заказу Малюты лучшие иконописцы царской мастерской пишут список Владимирской иконы Божией Матери — усердной заступницы перед Небесным Царем за весь род человеческий. С крестным ходом в Великий пост в начале марта 1572-го Богоматерь приносят из имения Малюты под Вязьмой в Волоколамский монастырь. Одновременно Малюта дает монастырю 200 рублей на закладку и строительство церкви в честь Сретения Богоматери.

Один из слуг Малюты, участвовавший в том крестном ходе, описывал в «Сказании», как «вельможа Григорий» слезно молил перед иконой Богоматери о заступничестве, прощении «тяжких прегрешений и даровании христианской кончины». Интересно, что прозвище Малюта Григорий Лукьянов получил не только за невысокий рост, но и за частую присказку «Молю тя» («Умоляю тебя»). Именно с этими словами, вероятно, он обращался не только к подозреваемым во время пыток, но и к Заступнице.

С отменой опричнины худородные выдвиженцы, в том числе и Малюта Скуратов, утратили шансы сохранить высокое положение или продвинуться на военной службе, где царил устойчивый порядок назначения «по породе». Безродные опричники не могли тягаться с «княжатами», но им представился очередной шанс продемонстрировать новые качества в дипломатии или выполнении личных поручений царя. Наконец, не исключалась возможность совершения нечто значимого и героического, что бы неоспоримо доказывало преданность Государю и Отечеству.

Такие качества, как терпение, смышленость, гибкость ума помогли Малюте проявить себя на дипломатическом поприще. Он участвовал в важных переговорах с крымским ханом и Литвой, результатом которых стало подписание договоров о перемирии. Впрочем, важную миссию Григорий Лукьянов выполнял бок о бок с опытными дипломатами того времени — помещиком и астраханским воеводой Иваном Черемисиновым и посольским дьяком Андреем Щелкановым.

И все же принесенных на блюдечке мирных соглашений, чтобы выслужиться и доказать «профпригодность», было недостаточно. Грозному требовался более весомый вклад — некое испытание кровью, смертельный риск, который бы доказал: выживший справедливо получил второй шанс, а погибший искупил прегрешения кровью. И такой шанс Малюте выпал.

Осенью 1572 года Московское государство начало новую Ливонскую кампанию, в которой Грозный принимал непосредственное участие. Отправился в зимний поход и Малюта Скуратов, но, по данным разрядной записи, не в должности воеводы, а в роли своеобразного телохранителя, который «ездит за государем». Малюта понимал: в его силах изменить неопределенное положение и избавиться от непочетного статуса государева сопровождающего. Нужно только отличиться.

27 декабря 1572 года русское войско пришло под стены ливонского замка Вессенштайн – важного стратегического форпоста на пути от уже взятой Нарвы к Ревелю. Покорить крепость русские пытались неоднократно (в 1558-м, 1560 году, 1570-м), но из-за жестокого сопротивления все попытки оказывались тщетны. Но на этот раз шансы на победу были высоки: крепость защищал немногочисленный отряд, против которого русские выставили «мощную силу» из шести русских полков, отряда наемников Францбека, служилых татар и государевой осадной артиллерии.

Когда 1 января 1573 года русским пушкарям удалось обрушить часть стены крепости, дело стало за пешими отрядами. В авангарде под проливным огнем противника шли опричники, желающие заслужить второй шанс. В их числе был и Малюта Скуратов. Малюта получил то, о чем просил Господа. Его смерть не была покойной и безболезненной, но оказалась праведной и достойной. Он погиб во славу Отечества, честно сложив голову на глазах у войска и царя.

Исследователи продолжают спор о причинах, побудивших Григория Лаврентьевича, не обладающего нужным опытом в ратном деле, с опрометчивой смелостью возглавить штурм. В частности, российский историк Степан Веселовский склоняется к тому, что Грозный фактически вынудил Малюту совершить самоубийство. Опальный опричник прекрасно понимал разочарование царя и в системе опричнины, и в некогда верных исполнителях его воли. Не исключено и другое: Грозный нашел удобный предлог «пожертвовать пешкой», устранив одиозную фигуру безродного палача, бросавшего тень на лик Государя.

После взятия ливонской крепости с пленниками жестоко расправились. По одной из версий, Грозный беспощадно отомстил за смерть «верного пса». В Пискаревском летописце сообщается, что на протяжении многих дней «немцев изсече всех», а Псковская летопись пишет, что «царь многих немцев погубил лютою смертию».

По личному распоряжению Грозного верного Малюту иноки Иофисо-Волоцкой обители поминали «доколя монастырь стоит». Начиная с 1575 года, в монастырь из царской казны неоднократно поступали крупные суммы «на вечный поминок» Малюты.

Щедрые поминальные вклады делала и вдова опричника Марья. Впрочем, она могла себе это позволить. После гибели мужа ей назначили «пансион» в размере ежемесячных 400 рублей. Впервые в русской истории вдове погибшего дворянина даровали не часть поместья, а «пенсию». Ее размер был сопоставим с окладом наиболее влиятельных вельмож при дворе. Например, фаворит Грозного Богдан Бельский получал в то время всего 250 рублей.

Были ли такие почести искренней благодарностью за верность? Вероятнее другое — проявляя почет и уважение герою штурма ливонской крепости, царь автоматически повышал значимость военной операции, которой руководил непосредственно. Одновременно Грозный обеливал свою репутацию великого полководца, которая значительно померкла со времен взятия Полоцка в 1563 году. Сожалел ли Грозный о смерти «верного палача»? Вряд ли. Земля русская щедра на «безродных псов», готовых беспрекословно исполнять приказы Государя и сложить голову в его славу.