Рорик Фрисландский и Рюрик Новгородский

Фр. Крузе, профессор Дерптского университета, первым сформулировал в 1836 году тезис о тождественности Рюрика, легендарного основателя русской царской династии, с датским викингом IX века Рориком, Властителем франкского лена в Фрисландии¹. Генезис этой концепции уходит еще на 20 лет вглубь, поскольку в 1816 году пастор Г. Ф. Холлман опубликовал в Бремене работу, целью которой было доказать, что Русь вела свое происхождение не от Швеции и Рослагена, как гласила тогдашняя норманская версия, а от Рюстрингии (Rüstringen), небольшого фрисландского государства, расположенного в нижнем течении Везера². Автор ссылается при этом на Нестора, который поместил Русь между ютами – датчанами (как интерпретиро- [222] валось летописное определение "G-ti") и англичанами, что соответствовало положению Рюстрингии, а также на сходство названий Рюстрингии и Руси и на то, что в Фрисландии встречалось имя Рюрик. Таким путем автор пытался заменить норманскую версию – версией немецкого происхождения Руси. Впрочем, эта концепция не представляла собою оригинальной идеи Г. Ф. Холлмана, а, как признавал это и сам автор³, она была внушена ему Н. П. Румянцевым, русским канцлером и известным покровителем наук, которого в свою очередь, мог навести на эту мысль факт родства царской фамилии с принцами ольденбургскими. Таким образом, концепция Г. Ф. Холлмана служила бы ad usum Delphini. Аргументация Холлмана не свидетельствовала о его .широкой эрудиции в области рассматриваемого вопроса, и его работа не оставила бы следа в научной литературе, если бы тезисы Холлмана не подхватил и не развил бы эрудит Фр. Крузе. Этот исследователь, опираясь на скандинавские саги и особенно на франкские источники (не принятые во внимание Холлманом) доказывал, что в Фрисландии были известны в IX веке два Рорика – датские викинги. Старший из них – сын Гаральда (Гериольда)⁴, известный исключительно по сагам, якобы князь Фрисландии, погиб во время нападения Годфреда (Геттрика), короля датского, на эту страну в 810 году. Деятельность второго Рорика развивалась на землях Фрисландии (по данным франкских источников) со времени императора Людовика Благочестивого (814-840). При жизни его имя в последний раз упоминалось в 873 г. а затем оно уже фигурировало после его смерти в 882 г. Этого Рорика автор отожествил с летописным Рюриком; Кроме идентичности имен (поскольку Rorikus в латинских и Рюрик в русских источниках представляют, несомненно, две формы одного и того же скандинавского имени Hroerekr – Гроерекр), автор отмечал также синхронизм обеих личностей и схожесть дат их смерти, поскольку летопись называла датой смерти Рюрика 879 год. Этот викинг якобы должен был нести службу и во Фрисландии, и на Руси, чтобы оборонять эти страны от нападений своих агрессивных соотечественников. В 852 году норманны Рорика, принимавшие, по мнению автора, совместно с другими датчанами участие в экспедиции на Бирку, вторглись и на Русь, поскольку именно так интерпретирует автор упоминание Римберта в Vita Anskarii⁵ о датской экспедиции на городище, лежащее in finibus Slavorum⁶. С того времени Рюрик должен был делить свою активную деятельность между Русью, [223] Ютландией и Фрисландией, при этом автор исследования старался установить хронологию перемещений Рюрика. Название русов Фр. Крузе выводил из Розенгау (Rosengau), т. е. из названия округа в Южной Ютландии, находившегося в соседстве с бодричами. Отсюда, благодаря миграции норманских русов, это название могло распространиться на Рюстрингию и Рослаген в Швеции⁷. Таким образом, концепцию собственно ютландскую, связанную с Розенгау, автор старался согласовать с концепциями фрисландской и шведской.

Одинаковое имя и хронологическая близость указывают на то, что Рорик и Рюрик могли быть одной и той же личностью, однако не предрешают их тождественности. Часто случается, что одинаковое имя и в одно и то же время носят разные личности. Например, среди датских королей и викингов IX века мы встречаем четырех разных Годфредов и, по-видимому, столько же Гаральдов. Одинаковые имена были у разных народов Скандинавии – норвежцев, датчан, готов, шведов, язык и культура которых в те времена не имели больших расхождений. Тем большего внимания заслуживают другие аргументы, призванные, по мнению Фр. Крузе, подтвердить тезис о тождественности Рорика и Рюрика.

Целый ряд сомнений в отношении этих аргументов выдвинул П. Бутков⁸, утверждая, в частности, что источники не называют Ютландию Готией и что последовательность названий у Нестора не всегда соответствует географическому соседству соответствующих стран (этим он ставит под сомнение и фрисландско-ютландскую локализацию нестеровой Руси). Кроме того, П. Бутков указывает, что названия, начинающиеся с Ros и Rus в скандинавских, да и в других странах очень распространены⁹, а, следовательно, не обязательно находятся в причинной связи с названием Руси.

Против тезиса Фр. Крузе высказывались также М. Погодин, подчеркивавший, в частности, трудность согласования между собою задач, какие ложились на Рорика в Фрисландии и на Руси¹⁰, и А. Куник, который не согласился ни с выведением названия Руси от Розенгау, ни с отождествлением Рюрика с Рориком фрисландским¹¹. После опубликования работы А. Куника тезис Холлмана-Крузе приблизительно на 80 лет потерял свою актуальность. Обошел его молчанием С. Соловьев в своей [224] истории России, ни словом не вспомнил о нем В. Томсен, хотя его и отличает внимательное отношение к литературе по данному вопросу¹². Снова возродил этот тезис лишь в 1929 году Н. Т. Беляев¹³.

Этот автор правильно, как видно, оценил, что отождествление Рюрика с Рориком фрисландским сомнительно не столько ввиду географической отдаленности Фрисландии от России, так как норманны умели преодолевать значительные расстояния, сколько ввиду отсутствия четких данных о русско-датских и русско-фрисландских отношениях; его изыскания шли по линии выяснения этих отношений или промежуточных звеньев между зоной Северного моря и Восточной Европой. Он располагал источниками, неизвестными во времена Фр. Крузе, о ранней экспансии русов (т. е., по его мнению, норманнов) в район Черного моря. Исходя из жизнеописания Стефана Сурожского, можно предположить, что на переломе VIII и IX веков норманны свирепствовали в тех краях, проникая туда, по мнению автора, по Западной Двине. Упоминаемое в указанном выше жизнеописании имя князя Бравлина автор связывал с битвой у Бравалле, известной по сагам и отнесенной А. Куником к 770 году. В этой битве шведский король Сигурд Гринг одержал победу над Гаральдом Хилдитенном, сыном Гроерика (Рюрика) старшего и дедом Рорика младшего, известного по франкским летописям. Сам Гаральд, после гибели его отца, вынужден был искать в детстве убежище в Гардарике. Таким образом, в соответствии с сагами, род Рюрика должен был иметь давнюю традицию в области связей с Русью – "Гардарике". Одновременно автор считал, что викинги с конца VIII века стали оседать в Фрисландии, которую должен был получить от франкского короля в качестве своего лена представитель датского царствующего дома Скиодунгов Хальфдан, "по всей вероятности" отец Рорика, около 782 г. Автор называет его первым "маркграфом" Фрисландии. Этот титул перешел затем по наследству к его сыновьям – Гаральду, который в 826 году получил от императора Людовика Рюстрингию, и Рорику¹⁴. Между этими двумя направлениями норманской экспансии – на Русь и в Фрисландию – автор видел промежуточное звено в Бирке, хотя и не утверждал, как Крузе, что Рорик принимал участие в датской экспедиции, предпринятой из Бирки в 852 году на какое-то славянское городище, якобы Новгород. По Н. Т. Бе- [225] ляеву, Рорик, если сам и не участвовал в организации этой экспедиции, то во всяком случае внимательно следил за ее ходом¹⁵; а когда несколькими годами позже он потерял Фрисландию и обосновался в южной Ютландии, то в его руках оказались пути с Северного моря на Балтику. Отсюда – тенденция включить Новгород в сферу фрисландской торговли, для чего почву должен был подготовить уже Бравлин. Автор приписал Рорику также организацию в 859-861 гг. двух больших экспедиций норманнов против Византии; одна из них под руководством Аскольда и Дира отправилась с Новгородской земли днепровским водным путем, а другая якобы возглавлялась Бьерном, сыном Рагнара Лодброка, и своими действиями опустошила берега Испании, южной Франции и Италии, после чего должна была перекинуться в Грецию¹⁶. Этой экспедиции предшествовала, в силу стечения обстоятельств, передача власти в Новгороде Рюрику славянскими и финскими племенами, что должно было произойти не в 862 году, как следует из летописи, а на 6 лет раньше, поскольку этот источник сообщает даты с шестилетним опозданием (экспедиция на Царьград продатирована 866 годом вместо 860)¹⁷: Вместе с Рюриком прибыла в Новгород "Русь", или, по мнению автора, фрисландская колония из Бирки и ее ближайших окрестностей¹⁸. Названия "Русь", "Руосси", "Руотси" автор выводил из названия фризов: Fresa, Fresen¹⁹. Летописная легенда называла наряду с Рюриком его братьев – Синеуса и Трувора; автор следует взгляду, согласно которому эти имена возникли в результате олицетворения эпитетов к имени Рюрика: "победоносный" (Signötr) и "верный" (Forvardr или Thruwar)²⁰. Подтверждение тезиса о локализации первоначальной Руси в Фрисландии автор видел не только в географическом описании Нестора, который поместил Русь между готами и англичанами, но также и в сообщении европейского источника – книги Иосифа, которая упоминала подряд о Руси, саксах и англосаксах. Впрочем, автор считал весьма правдоподобным и то, что название Рюстрингии повлияло на возникновение ассоциации между термином "Русь" и шведскими фризами²¹. Наряду с этой аргументацией, говорящей в пользу тесных связей Фрисландии с восточными славянами, автор искал также более близких доказательств для своего тезиса, подчеркивая неправдоподобность ситуации, при которой бы две разные личности выступали бы одновременно [226] под именем Рорика и Рюрика, поскольку это имя встречается редко, по крайней мере – в сагах²². С точки зрения своего тезиса автор пытался также уточнить упоминание летописи о том, что воины Олега приняли название "Русь" только в Киеве, лишь после захвата Киева дружиной Олега. Это было определение первой варяжской волны, состоявшей из фризов – руссов Рюрика, а также Аскольда и Дира; это название, утвердившееся в Киеве, было принято затем и другой волной варягов, состоявшей из иных этнических элементов²³.

Вопрос о тождественности Рорика и Рюрика на первый взгляд кажется ограниченным узкими рамками историзма, а в действительности – во всяком случае в оценке Н. Т. Беляева – он связан с более широкой проблематикой, в которой на первом плане в историческом развитии Восточной Европы выступает организующая и завоевательская деятельность викингов, а славянскому и финскому народам отводится роль пассивной массы. Рорик выступает как великий завоеватель, организующий концентрированную атаку на Царьград через Черное и Средиземное моря; в то же время его торговая политика охватывает разветвленные торговые пути Северного и Балтийского морей. В. А. Мошин охарактеризовал Н. Т. Беляева как крайнего норманиста²⁴.

В период между двумя мировыми войнами обсуждаемая нами концепция не вызвала сколько-нибудь живых откликов. В. А. Мошин ограничился ее реферированием и не придавал ей, судя по всему, большого значения²⁵. Ад. Стендер-Петерсен в своем анализе летописного сообщения о призвании варягов из-за моря не делал попыток отождествлять Рюрика с Рориком фрисландским²⁶. Видимо, и ограниченная доступность издания, в котором была опубликована работа Беляева, объясняет тот факт, что она мало известна в среде исследователей²⁷. Совет- [227] ская историография заняла в отношении этой концепции частично выжидательную позицию, о чем можно заключить из работ Б. Д. Грекова²⁸ и В. В. Мавродина²⁹. Историк М. В. Левченко охарактеризовал концепцию Беляева как противоречащую источникам³⁰. Совершенно иную позицию в отношении этой концепции занял Г. Вернадский³¹. Правда, и этот историк отбросил одно из самых слабых положений концепции Н. Т. Беляева о якобы фрисландском происхождении названия Руси, хотя и признавал, что из сокращенного названия Рюстрингии (Riustri) могло возникнуть второе название Руси (поскольку первичное ее название он выводил из названия аланской народности Rukhs-As)³²; он считал также, что Рюрик вместе с Русью прибыл в славянские земли не из Бирки, а из Южной Ютландии. Тем не менее в дальнейшем автор последовал за выводами Н. Т. Беляева, в первую очередь о тождественности Рюрика и Рорика, а также о том, что имена Синеуса и Трувора являются олицетворением эпитетов Рюрика. Последовал он за выводами Н. Т. Беляева и в отношении похода датчан на Новгород в 852 году и т. д. Г. Вернадский, автор широко известных трудов, содействовал популяризации среди историков концепции Ф. Крузе – Н. Т. Беляева, хотя несколько и сгладил ее норманско-фрисландскую направленность. Таким образом вопрос о тождественности Рорика – Рюрика и до сего времени остается открытым в литературе. Мы прошли мимо него в своих замечаниях о роли норманнов на Руси³³. Однако следует взвесить, было ли это правильным, поскольку одностороннее решение вопроса в пользу тождественности Рорика-Рюрика, не подвергнутое критике, будет находить искренних, но, как нам думается, преждевременных сторонников³⁴. В случае правильности этой концепции Рюрик, упоминаемый летописями, превратился бы в конкретную историческую, личность, а тылы норманской экспан- [228] сии на Русь оказались бы в определенной мере расширенными и усиленными. Поэтому вопрос заслуживает дополнительного рассмотрения. И мы начнем дальнейшие свои замечания с отношения Рорика к Фрисландии.

В выводах. Н. Т. Беляева значительную роль играют данные, почерпнутые из саг. Этот источник мог быть авторитетным впер-вой половине XIX века, во времена Фр. Крузе и А. Куника, но зато от него целиком отказался добросовестный исследователь норманской экспансии на земли франкского государства В. Фогель, писавший в 1906 г. Он ограничил документальную базу своих исследований современными франкскими источниками³⁵. Беляев ссылался на работу Фогеля, однако по существу не использовал ее, поэтому-то его выводы являются шагом назад с точки зрения использованных источников по сравнению с этим исследователем. О закреплении Скиолдингов в Фрисландии с конца VIII века, конечно, не может быть и речи. Иное дело, что столь ранние датско-фрисландские связи говорили скорее против концепции Н. Т. Беляева, внушающей мысль о слабом отношении Рорика к Фрисландии.

Натиск Карла Великого на Саксонию должен был повести к оживлению отношений с Данией, но они носили первоначально мирный характер. В 782 г. на франкский двор прибыло посольство с неким Хальфданом во главе³⁶. Сообщение об этом событии вовсе не дает еще оснований для заключения, что якобы Хальфдан, "отец Рорика", получил тогда Фрисландию в качестве лена от Карла Великого. Такое заключение носило бы печать анахронизма, поскольку викинги получали лены в Фрисландии в результате захватнических действий и должны были участвовать в обороне этой страны от других пиратов. Тем временем первые известия о нападении пиратов на берега франкского [229] государства датируются от 799 года³⁷, причем до 30-х годов IX века они не принимали крупных масштабов³⁸. Датские принцы, которые, вероятно из-за своих внутренних распрей искали убежища у Карла Великого, ничем не напоминали позднейших заносчивых норманских вассалов³⁹. Поэтому нет повода для того, чтобы ассоциировать с Фрисландией сообщение о прибытии в 807 г. на императорский двор "норманского принца" – снова Хальфдана, который должен был подчиниться императору и дать клятву на верность⁴⁰. Исследователи останавливаются даже над тем, был ли это тот же самый Хальфдан (по одним источникам – отец, по другим – дед Рорика), который фигурировал двадцатью пятью годами раньше⁴¹; по нашему мнению, имеются серьезные сомнения в аутентичности этой реляции, поскольку она дошла до нас в более поздней (конца IX века) компиляции, которая могла представлять собою видоизмененное, преувеличенное сообщение от 782 года.

К концу царствования Карла Великого франкско-датские отношения ухудшились из-за соперничества на землях бодричей. В 810 г. датский король Годфред во главе многочисленной флотилии, состоявшей из 200 судов, опустошил Фрисландские острова и вынудил выплатить контрибуцию в размере 100 фунтов серебра, после чего стал готовиться к непосредственному столкновению с императором, ему, однако, помешала его неожиданная смерть от руки дружинника⁴². Эйнхард, биограф Карла Великого, приписывает Годфреду безграничную чванливость; он якобы вынашивал намерение овладеть всей Германией, а Фрисландию и Саксонию рассматривал как свои провинции; собирался нанести удар по Аквитании. Думается, что Эйнхард представил замыслы Годфреда в преувеличенном виде⁴³. Во всяком случае из этого бесплодного бахвальства еще не проистекает, что Фрисландия находилась в зависимости от норманнов. [230] Противоречит этому и тот факт, что наследник Годфреда – Хемминг незамедлительно заключил мир с Империей⁴⁴.

После смерти Хемминга (811 г.) в Дании вспыхнула гражданская война. За власть боролись две главные группы претендентов, из которых одна, состоявшая из сыновей Годфреда и имевшая популярность прежде всего среди датских воинов, искала помощи у Швеции⁴⁵, тогда как другая искала поддержки у императорского двора. Эта-то вторая группа, принадлежавшая, видимо, к царствующему дому Скиолдунгов, интересует нас особенно, поскольку с нею был связан и Рорик.

Состояла она, по летописным сведениям, относящимся к 812 г., из четырех братьев по имени Ануло, Гаральд, Регинфрид и Хемминг, по всей вероятности – сыновей Хальфдана⁴⁶, правда, неизвестно, того ли самого Хальфдана, который нам уже знаком по 782 году. Неясно также, в какой степени родства находился с ними Рорик; одни исследователи считают его пятым братом⁴⁷, другие видят в нем сына одного из братьев, т. е. внука Хальфдана. Мы склонны последовать этому второму взгляду, как наиболее, по нашему мнению, правдоподобному⁴⁸, однако не придаем особого значения тому или иному решению вопроса, поскольку оно не влияет на толкование главного тезиса, составляющего предмет наших исследований.

В начале борьбы погибли двое братьев – Ануло и Регинфрид; Хемминг некоторое время находился при императорском дворе, видимо, в качестве заложника. В конечном итоге чаша весов перевесила на сторону Годфреда, и Гаральд, усомнившись в своем деле, отправился к новому императору, Людовику Благочестивому, который поселил его в Саксонии, где он должен был ожидать помощи от императора в благоприятный момент⁴⁹. Это обстоятельство свидетельствует о том, что еще в начале царствования Людовика не отмечалось просачивание викингов в Фрисландию, что "профранкская" партия Скиолдунгов добивалась помощи от императора единственно в связи с внутренними раздорами в Дании.

И действительно, благодаря поддержке императора Гаральд [231] вернулся в Данию в 819 году⁵⁰; правда, он не сумел там укрепиться и в 823 году вновь добивается у императора помощи для борьбы с другими датскими "королями"⁵¹. Ясно, что при дворе Людовика положительно расценивались контакты с датской оппозицией, которые являлись средством давления на соседей и, быть может, средством ослабления грабительской экспансии норманнов; они рассматривались также как условие укрепления политических связей, идеологического сближения на почве христианской религии – так, во всяком случае, ставил вопрос сам Людовик Благочестивый, склоняя Гаральда к крещению⁵². Гаральд, потерявший почву под ногами в собственной стране, поддался убеждению, и в 826 г. в Могунции состоялась торжественная церемония крещения Гаральда вместе с его женой, сыном, племянником и большим якобы числом других датчан⁵³. Среди окрещенных наверняка не было Рорика, который принял новую веру значительно позднее. Поэтому Рорик не мог пользоваться эквивалентом, в качестве которого Гаральд получил тогда от императора графство Рюстрингию, где этот вассал, в случае нужды, мог получить политическое убежище. Вообще это графство было упомянуто в связи с Скиолдунгами только один раз (о котором и идет речь выше), из чего видно, что Гаральд не утвердился в этом лене. Между ним и Людовиком Благочестивым возникли разногласия (о причинах, которых речь пойдет ниже). Гаральд включился в акцию датских пиратов и в течение нескольких лет давал таким образом знать о себе жителям Фрисландии. Видимо, в силу этих обстоятельств Людовик лишил Гаральда лена в Рюстрингии. Только преемник Людовика император Лотар пришел к соглашению с этим викингом, передав ему остров Валхерен и прилегающие к нему территории (841 г.) на западной границе Фрисландии, вдали от Рюстрингии, в которую викинги уже не вернулись⁵⁴ и которой, по-видимому, мало интересовались ввиду ее расположения в стороне от главных торговых путей. Разрыв принявшего христианство викинга с императором не был фактом исключительным. Точно так же позднее сын Гаральда – Годфред, принявший христианство в 826 году, не поколебался изменить Лотару и нападал на Фрисландию и другие окраинные земли Империи до тех пор, пока не был усмирен Карлом Лысым⁵⁵. Поэтому соединение названия Руси с названием Рюстрингии, не говоря уже об этимологиче- [232] ской стороне вопроса, представляется весьма уязвимым и сточки зрения связи этого графства с линией Хальфдана и вообще с викингами. Совершенно не подтверждается соответствующими источниками и мнение Н. Т. Беляева о том, что якобы в руках сыновей Хальфдана в 826 году оказалось все фрисландское побережье от устья Шельды до реки Эйдер на севере⁵⁶. И поэтому не опасения сыновей Готфреда перед "государством фрисландским", остававшимся якобы в руках Гаральда и его братьев, толкнули викингов на большую экспедицию для захвата фрисландских берегов, начавшуюся в 834 г.

Скорее всего мы должны поменять местами причину и следствие. Усилившиеся в то время грабительские нападения датских пиратов на Фрисландию и в особенности на ее главный торговый центр – Дорештад⁵⁷ привели к тому, что франкские власти использовали в качестве оборонительного средства поселение на берегах Северного моря тех викингов, которые проявляли склонность к компромиссу и брали на себя охрану побережья от нападения собственных же соотечественников. Иногда этот метод приносил положительные результаты. В 837 году, во время нападения норманнов на остров Валхерен, погиб тамошний граф Эггихард, а вместе с ним и Хемминг, сын Хальфдана⁵⁸. Трудно сомневаться в том, что это Хемминг – брат Гаральда, поскольку это была линия "профранкских" Скиолдунгов. Хемминг успешно справлялся со своими обязанностями и получил в одном из современных ему франкских источниках эпитет dux christianissimus⁵⁹. Он был не единственным викингом на службе Людовика Благочестивого, такие же функции должны были выполнять и его племянники – Рорик и Гаральд-младший. Но зато Гаральд-старший, осевший в Рюстрингии, в стороне от той зоны, которая подвергалась атакам викингов, не мог играть такой же роли, как и они. В соответствии с тогдашней феодальной практикой "служивым викингам" император жаловал лены. Лены Хемминга следует искать, разумеется, на острове Валхерен и в его окрестностях или во владениях, полученных позднее (в 841 г.) Гаральдом-старшим, о чем уже была речь выше. [233] Рорик и Гаральд-младший должны были иметь к концу жизни Людовика Благочестивого владения в Дорештаде и в его окрестностях, а, следовательно, ближе к Валхерену – на линии главных атак пиратов. Из дальнейшего хода событий (разрыв Гаральда-старшего с Людовиком, получение тем же Гаральдом острова Валхерен от Лотара) можно заключить, что после смерти Хемминга Гаральд-старший предъявил свои притязания на Валхерен, однако не получил их удовлетворения. Это и привело к разрыву с императором. Рорик и Гаральд-младший сохранили верность Людовику, и лишь только после смерти императора, а также и после смерти Гаральда-младшего, Рорик был обвинен перед лицом императора Лотара в измене, видимо, ложно, и арестован. Однако он сумел убежать из-под стражи, направился к Людовику Немецкому, в лице которого нашел покровителя, и затем в течение нескольких лет оставался среди саксов, вблизи границ Дании. Там он создал большой отряд из датчан, которых ему удалось завербовать, встал во главе его и занялся пиратским разбоем, опустошая владения Лотара, прилегавшие к "северному океану", т. е. побережье Фрисландии. Наконец, через устье Рейна он вторгся в Дорештад и овладел им. Лотар не сумел возместить потерю и, по совету своих приближенных, заключил с дерзким викингом договор. В соответствии с этим договором, Рорик был обязан верно служить императору, платя дань и иные подати (разумеется, с Дорештада)! в императорскую казну, и защищать край от нападений датских пиратов⁶⁰. Из вышесказанного вытекает, что Рорик с момента разрыва с Лотаром (около 841 года) и до момента заключения договора с тем же императором (в 850 году) не удалялся от Франкского государства, а при покровительстве Людовика Немецкого начал борьбу с императором, который проявил по отношению к нему несправедливость. Сообщение Рудольфа в Фульд- [234] ских хрониках, сделанное с восточнофранкских позиций, не выражает отрицательного отношения к этому викингу. Таким образом мы можем констатировать, что с появлением Рорика на исторической арене в конце тридцатых годов, его деятельность проходит в Фрисландии и в зоне Северного моря, в пределах Франкского государства, но в то же время он не теряет контактов со своими родными датскими землями и даже не оставляет занятий пиратством. Проливает свет на деятельность Рорика также сообщение Ксантенских хроник об одном из пиратских нападений на Фрисландию и Галлию при участии Рорика в 845 г.; среди норманских захватчиков началась эпидемия; после того, как один из пленников-христиан погадал – как быть, – Рорик вместе со своею языческой ордой (una cum populo gentilium) воздержался в течение 14 дней от употребления в пищу мяса и меда, – и бедствие прекратилось. Рорик освободил всех захваченных в плен христиан⁶¹. Это является иллюстрацией к поступкам викинга, знакомого с франкской цивилизацией и с уважением относившегося к ней.

С этого времени Рорик в течение нескольких лет находился в Дорештаде, не без успеха справляясь с задачами его обороны⁶². Вообще норманны осуществляли свои набеги преимущественно на Англию и Францию. Восточнофранкское государство располагало большими возможностями для принятия контрмер благодаря тому, что имело непосредственную границу с Данией и реже навещалось грабителями; безопасность Фрисландии зависела от умелой организации обороны. Первоначально Рорику серьезно мешал его двоюродный брат Годфред, сын Гаральда-старшего. Вместе с Рориком он осел в Дорештаде⁶³, однако вскоре порвал с Лотаром, возможно, из-за столкновений со своим двоюродным братом. Впрочем, источники не указывают, помогал ли Годфред датским пиратам в нападениях на Фрисландию в 851 году⁶⁴. В 852 году сильная норманская флотилия принудила фризов к уплате большого выкупа⁶⁵. В том же году Годфред свирепствовал в Фрисландии, в устье Шельды и затем направился вверх по течению Сены. Только усмирение этого викинга, который, по всей видимости, получил какой-то лен от Карла Лысого⁶⁶, принесло успокоение. Известно также об опустошительном набеге пиратов на фрисландские берега в 854 году, однако только вблизи границ Саксонии, вне пределов, оборо- [235] нявшихся Рориком⁶⁷. Знаменателен факт, что нет никаких сведений, относящихся к тем годам, о нападении на Дорештад, который столько потерпел в тридцатые годы. Нападения норманнов происходили теперь вдали от этого города, что наверняка было вызвано деятельностью Рорика. Однако Рорик не выпускал из поля зрения и собственной страны и не терял надежды получить в ней надел для себя.

Новые возможности открылись для него, когда разгорелась гражданская война между королем Хориком и его племянником Гудруном. В ожесточенной битве погибли оба соперника и "почти все старейшины"; из членов королевской фамилии остался в живых "только один отрок"⁶⁸, вступивший затем на трон под именем Хорика II. Рорик и Годфред направились в Данию в надежде обрести королевскую власть, однако их предприятие окончилось ничем, и оба викинга вскоре вернулись в Дорештад, наряду с которым они получили во владение еще и большую часть Фрисландии (855)⁶⁹. Вполне очевидно, что "профранкская" партия не имела серьезных шансов на успех в пределах датских земель. Зато она могла рассчитывать на поддержку со стороны франкских властей, о чем можно судить по новой экспедиции Рорика, предпринятой в 857 году. С согласия короля Лотара II Рорик стал во главе флотилии, которую ему удалось создать, по всей вероятности, не без помощи этого короля. Лотар, видимо, связывал с экспедицией какие-то свои политические планы (а может быть, даже торговые?) в отношении норманнов; при этом знаменателен тот факт, что он не отобрал фрисландский лен у Рорика во время его многолетнего отсутствия на Рейне⁷⁰. Тем временем Хорик II пошел на уступки и выделил Рорику "часть королевства" между морем (Северным) и рекою Эйдер⁷¹.

Начался ютландский период в жизни Рорика, длившийся несколько лет. Положение Рорика на Эйдере было не легким. В Дании преобладали тенденции, присущие обществу эпохи раннего феодализма и направленные на подчинение всей Ютландии власти одного короля. Чтобы завоевать симпатии рыцарства, Рорик должен был обеспечивать ему участие в военных экспедициях. Не без оснований приписывает ему Дюммлер организацию экспедиции на Саксонию⁷², которые свидетельствовали [236] о попытках направить экспансию викингов по сухопутным путям на владения Людовика Немецкого, а также о хороших отношениях Рорика с Лотаром. Первый удар по этому направлению состоялся в 858 г., однако он был отбит⁷³; жертвой второго удара (860 год) стал Бремен⁷⁴. Видимо эти экспансии не принесли Рорику больших успехов, он не сумел удержаться в Ютландии, и вскоре мы видим его вновь вернувшимся в Фрисландию. Его отъезд вызвал дезорганизацию обороны этой страны. Уже в 857 году датчане опустошили Дорештад и Утрехт⁷⁵, а в 859 году они свирепствовали снова над Шельдой и в устье Рейна⁷⁶. Поэтому в интересах безопасности страны Лотар должен был отдать дело обороны в руки Рорика, когда тот (не позднее начала 862 года) опять оказался на берегах Рейна. И Рорик после неудач в своей стране тоже проявлял склонность к укреплению связей с монархом франков, коли уже согласился принять христианство – по всей видимости, одновременно с возвращением в Фрисландию⁷⁷. Кажется противоречащим этим компромиссным, тенденциям участие Рорика в событиях 863 года. В январе этого года датчане, после опустошения Дорештада, продвинулись вверх по течению Рейка и достигли какого-то островка напротив замка Новезиум (сегодня Нейсе, между Ксантеном и Кельном). Дальнейшее их продвижение было приостановлено войсками Лотара II и саксов, занявших оба берега реки. Датчане прождали до конца марта, когда, наконец, по совету Рорика, ушли⁷⁸. Это соглашение с захватчиками может иметь объяснение тактического порядка: не будучи в состоянии отразить удар на собственные владения в Дорештаде, он направил атаку датчан в другую сторону. Несколькими годами позже мы слышим о новом столкновении Рорика, на сей раз – с населением Фрисландии. И вот в 867 году Лотар II создал народное ополчение для защиты страны, поскольку опасался, что Рорик, изгнанный из Фрисландии ее жителями, называемыми кокингами, возвратится во главе подкреплений из Дании⁷⁹. Источники не указывают, каковы были причины конфликта, не сообщают также, дошло ли дело до вооруженной борьбы. Из умолчания [237] этого факта следовало бы скорее сделать вывод о том, что все окончилось достижением соглашения путем мирных переговоров. Об этом же может свидетельствовать и то, что в 870 году Рорик спокойно владеет своим фрисландским леном, встречается на съезде в Новиомагуме (Нимвогене) с Карлом Лысым, новым властелином Фрисландии, преемником Лотара II, умершего в 869 году. Карл заключил с Рориком союз⁸⁰ и, видимо, закрепил за ним владение леном в Кеннемерланде (к северо-западу от Амстердама, между Гарлемом и Алькмааром), которое, согласно более позднему упоминанию в Фульдской хронике, получил от франкских королей⁸¹. После Мерсенского договора (870 год) владения Рорика были, видимо, поделены между Карлом Лысым и Людовиком Немецким, поэтому, встал вопрос об установлении вассальной зависимости от обоих монархов.

Встреча Карла с Рориком и его племянником Рудольфом, сыном Гаральда-младшего, намечавшаяся на январь 872 года⁸², состоялась только в октябре того же года в Трейэктум (Маастрихт) на Маасе. Король любезно принял Рорика как верного себе вассала (а, следовательно, вассала с 870 года), но зато выпроводил ни с чем Рудольфа, который затевал какой-то подвох и выставлял преувеличенные требования⁸³. С большими трудностями столкнулось дело установления взаимоотношений с Людовиком Немецким, который мог таить обиду на Рорика за прежнюю неблагодарность и за нападения в 858 и 860 гг. В июне 873 года Рорик прибыл в Аквитанию и после передачи многочисленных заложников (что служило доказательством взаимного недоверия) дал присягу в соблюдении "непоколебимой верности"⁸⁴. Ксантенские хроники называют его по этому случаю "желчью христианства", возможно, связывая его личность с нападением норманнов на окрестности Ксантена в 863 году. Из этих слов порицания, однако, не вытекает, что Рорик откололся от христианства. Его дядя – Гаральд, а также сын последнего Годфред, племянник самого Рорика Рудольф⁸⁵, несмотря на принятие христианства, занимались разбоем, но ни один источник не обвиняет их в том, что они вернулись к язычеству. В соответствии с характеристикой, данной Рорику Фульдскими хрониками от 882 года⁸⁶, т. е. уже после смерти этого викинга, он оставил по себе память верного вассала франкских королей. Дата его смерти, что наиболее правдоподобно, [238] относится к 876 году⁸⁷. Во всяком случае, почести, возданные Рориком Людовику в 873 году, являются последним событием в его жизни, зафиксированным в источниках⁸⁸.

Опираясь на источники, мы сделали обзор фактов, касающихся жизни Рорика, и старались таким путем установить степень прочности его связей с государством франков и Фрисландией. Эту задачу облегчил тот факт, что, наряду со своим дядей Гаральдом, Рорик принадлежал к числу тех викингов, которым франкские источники уделяли особенно много внимания. Благодаря этому мы можем проследить весьма обстоятельно течение его бурной жизни от четвертого десятилетия IX века до 873 года. Период, равный почти сорока годам, провел он преимущественно на землях Фрисландии, частично – на сакских (841-850), исключая три ютландских эпизода. Первый из этих эпизодов был весьма кратковременным, поскольку начался и кончился в 855 году. Второй эпизод – более длительный, охватывающий 857-861 гг.; он дает нам также указание на то, что Рорик продолжал поддерживать связи с Фрисландией, где он даже не потерял лена. Неясно, сколь долог был третий ютландский эпизод, зафиксированный под 867 годом, однако, по всей вероятности, Рорик совершил поездку в Ютландию лишь с целью раздобыть подкрепления. Его стремлением было удержаться в Фрисландии, В источниках нет ни одного упоминания о проявлении Рориком интере