Как не следует измерять уровень неравенства
Британский экономист и социолог Джейсон Хикел о проблеме измернения уровня неравенства в мире.
Как не следует измерять уровень неравенства
Есть два основных способа измерять неравенство — на основании относительных и абсолютных показателей. На сегодняшний день в экономических дисциплинах преимущественным стал первый. Именно он реализован в привычном индексе Джини, знаменитом графике в виде слона и в графиках логарифмического распределения (по ссылкам моя критика всего перечисленного).
Для относительных измерений характерно следующее: если доход бедных растет быстрее дохода богатых, это трактуется как сокращение неравенства, даже если абсолютный разрыв в доходах между обеими категориями продолжает увеличиваться. Возьмем для примера бедную страну, где средний доход поднялся с 500 долл. до 1 000 долл. (на 100%) и богатую, где он вырос с 50 000 долл. до 75 000 долл. (на 50%). Доход в бедной стране удваивается быстрее, чем в богатой. Согласно относительному исчислению, подобное означает сокращение неравенства (именно так дело и представляется в Джини, «слоне» и логарифмическом распределении). Но ведь на деле разрыв между бедной и богатой странами резко увеличился: с 45 500 долл. до 74 000 долл. В абсолютных цифрах неравенство возросло.
Господство относительных показателей примечательно тем, что ими орудуют влиятельные фигуры (Билл Гейтс, экономисты Всемирного банка и пр.), настаивая, что жизнь по всему миру становится более достойной, пусть даже разрыв между доходами богатых и бедных, «первого мира» и «третьего» растет. График (заглавный), основанный на данных Всемирного банка, демонстрирует этот разрыв.
В защиту относительных цифр приводят ряд аргументов. Наиболее распространенный из них сейчас — указывать на то, что рост доходов предполагает эффект «убывающей предельной полезности». Добавочный доллар для бедного имеет в смысле улучшения качества жизни ценность бóльшую, нежели лишний доллар для богатого, поэтому увеличение доходов бедных следует считать более значительным фактором, чем рост доходов богатых. Соглашусь, теория убывающей полезности тут важна, но, думаю, вывод из нее прямо противоположный.
Если принять эту теорию всерьез, становится очевидным: каждый доллар, оказавшийся в руках не бедного, а богатого, возмутителен; для богатого обладание им в общем и целом бессмысленно, тогда как для бедного он может стать жизненно важным. И чем богаче богатый, тем более все это возмутительно. Иначе говоря, непотребство распределения в пользу богатых становится все хлеще с убыванием полезности: обратная зависимость. Ситуация, конечно, оказывается особенно вопиющей, если учесть, что притязания бедных на доходы, которые в итоге уходят богатым, справедливы: ведь они выдвигаются в контексте мировой экономики, столь сильно зависящей от эксплуатации их труда и ресурсов.
В общем, на чаше весов два подхода. Дополнительные доллары, уходящие богатому, с его точки зрения служат подтверждением закона убывающей предельной полезности. Но с точки зрения бедных они означают усиление несправедливости распределения. Следовательно, полагаться только на предельную полезность означает принять подход богатых и выставить его нейтральным и объективным. Подобная практика стала повсеместной среди профессиональных экономистов, что неудивительно, принимая во внимание их классовую принадлежность (или отличное взаимопонимание с буржуазией?).
Если взглянуть на неравенство с точки зрения бедных — применив идею увеличения очевидной несправедливости, — можно отчетливо увидеть, что относительные цифры не годятся в качестве инструмента анализа распределения. В самом деле, коль скоро наша цель — покончить с бедностью, — только такой вывод мы и можем сделать, ведь лишний доллар, без толку ушедший богачу, мог бы послужить снижению уровня бедности, но не послужил. Абсолютные цифры высвечивают такое положение дел, придавая каждому доллару одинаковое значение. С точки зрения бедных лишний доллар, получаемый богатыми, мог быть получен самими бедными — да и по справедливости должен быть получен ими, — улучшив их жизнь в соответствующих рамках, но вместо этого был потрачен на чашку латте.
Словом, аргумент «убывающей полезности» не только не убеждает в верности относительных исчислений, но даже подчеркивает, что неравенство гораздо хуже, чем дают понять относительные показатели.
Благодаря изложенному подходу мы убедились, что стратегия относительных исчислений, мягко говоря, сомнительна. Для богатого настаивать на ней — все равно что утверждать: «Я имею гораздо больше бедных, но в этом нет ничего страшного, ведь основная часть этих денег для моих реальных потребностей избыточна, так что она не так уж и важна». Полная чушь. И невозможно представить себе бедного, заявляющего: «Богатые получают больше меня, к тому же присваивая доходы, которые являются моими по праву, но ничего страшного, раз эти деньги сверх их потребностей, а потому не очень много значат».
В этом смысле относительные исчисления граничат с пропагандой или идеологией, оправданием неравенства, и их доминирование в экономических дисциплинах можно рассматривать как проявление культурной гегемонии в грамшианском смысле.
Когда я высказывал эти доводы ранее, некоторые с вызовом отвечали: все показатели важны! Хорошо, тогда пусть каждый раз, когда экономисты приводят относительные цифры в доказательство сокращения неравенства, они предоставляют и абсолютные тоже — а мы сами разберемся. Это критично, потому что именно по абсолютным показателям можно судить о неравенстве на практике. Недавно я провел небольшой опрос примерно 200 респондентов, спрашивая о двух вещах: «Как вы думаете, что имеют в виду экономисты, когда говорят, что неравенство сокращается?» и «Как вы думаете, что имеют в виду экономисты, когда говорят, что уровень неравенства возрастает?» Нужно было отвечать своими словами, поскольку я не хотел, чтобы респонденты выбирали из заранее подготовленных вариантов. Где-то 95% опрошенных ответили: они считают, что речь об абсолютных показателях разрыва в доходах, а не о его относительных изменениях.
Если результат моего опроса хоть сколько-нибудь достоверен, он означает, что когда экономисты описывают ситуацию неравенства с помощью относительных исчислений, они просто вводят народ в заблуждение.
Перейдем ко второму аргументу в защиту относительных цифр, вот какому: если доходы бедных относительно точки отсчета растут быстрее доходов богатых (5% против 3% в темпах прироста), и если эта тенденция продолжительна, то на некоторое время абсолютный разрыв в доходах возрастает, но в конечном итоге зазор начнет смыкаться, и бедные догонят богатых в условиях сохранения показателей роста. Проблема в том, что эта идея предполагает: а) богатые (люди или страны) позволят тенденции постепенного смыкания дойти до финальной точки, до полного сближения и выравнивания, — тем самым отказываясь от своей классовой власти и б) у нас уйма времени на ожидание.
Первое предположение политически наивно. Зная, как устроено классовое угнетение, неразумно предполагать, будто относительное сближение показателей дохода дойдет до абсолютного автоматически, без радикальной перестройки экономической системы. А если нельзя предположить автоматического превращения одного в другое, тогда при измерении уровня неравенства важно не то, что может произойти в некоем отдаленном будущем, а то, что происходит прямо сейчас. Уменьшается или увеличивается разрыв между доходами в абсолютных цифрах? Вот правильный вопрос.
Второе допущение наивно с экологической точки зрения. Учитывая нынешний экологический кризис, глупо думать, что можно просто подождать, пока относительное сближение сменится абсолютным. Это может занять десятилетия, а то и века, за которые изменения климата и экологическая неустойчивость начнут оказывать крайне негативное воздействие на доходы бедных (причем несоразмерное воздействию на доходы богатых, если все и дальше будет как сегодня). Повторю: если в будущем нельзя ожидать перехода от относительного сближения к абсолютному, то для неравенства доходов прежде всего важно, что с ним происходит сейчас.
А сейчас оно усиливается. И еще как.
Джейсон Хикел
https://scepsis.net/library/id_3913.html - цинк
https://www.jasonhickel.org/blog/2019/5/15/how-not-to-measure-inequality - оригинал на английском
Как не следует измерять уровень неравенства
Есть два основных способа измерять неравенство — на основании относительных и абсолютных показателей. На сегодняшний день в экономических дисциплинах преимущественным стал первый. Именно он реализован в привычном индексе Джини, знаменитом графике в виде слона и в графиках логарифмического распределения (по ссылкам моя критика всего перечисленного).
Для относительных измерений характерно следующее: если доход бедных растет быстрее дохода богатых, это трактуется как сокращение неравенства, даже если абсолютный разрыв в доходах между обеими категориями продолжает увеличиваться. Возьмем для примера бедную страну, где средний доход поднялся с 500 долл. до 1 000 долл. (на 100%) и богатую, где он вырос с 50 000 долл. до 75 000 долл. (на 50%). Доход в бедной стране удваивается быстрее, чем в богатой. Согласно относительному исчислению, подобное означает сокращение неравенства (именно так дело и представляется в Джини, «слоне» и логарифмическом распределении). Но ведь на деле разрыв между бедной и богатой странами резко увеличился: с 45 500 долл. до 74 000 долл. В абсолютных цифрах неравенство возросло.
Господство относительных показателей примечательно тем, что ими орудуют влиятельные фигуры (Билл Гейтс, экономисты Всемирного банка и пр.), настаивая, что жизнь по всему миру становится более достойной, пусть даже разрыв между доходами богатых и бедных, «первого мира» и «третьего» растет. График (заглавный), основанный на данных Всемирного банка, демонстрирует этот разрыв.
В защиту относительных цифр приводят ряд аргументов. Наиболее распространенный из них сейчас — указывать на то, что рост доходов предполагает эффект «убывающей предельной полезности». Добавочный доллар для бедного имеет в смысле улучшения качества жизни ценность бóльшую, нежели лишний доллар для богатого, поэтому увеличение доходов бедных следует считать более значительным фактором, чем рост доходов богатых. Соглашусь, теория убывающей полезности тут важна, но, думаю, вывод из нее прямо противоположный.
Если принять эту теорию всерьез, становится очевидным: каждый доллар, оказавшийся в руках не бедного, а богатого, возмутителен; для богатого обладание им в общем и целом бессмысленно, тогда как для бедного он может стать жизненно важным. И чем богаче богатый, тем более все это возмутительно. Иначе говоря, непотребство распределения в пользу богатых становится все хлеще с убыванием полезности: обратная зависимость. Ситуация, конечно, оказывается особенно вопиющей, если учесть, что притязания бедных на доходы, которые в итоге уходят богатым, справедливы: ведь они выдвигаются в контексте мировой экономики, столь сильно зависящей от эксплуатации их труда и ресурсов.
В общем, на чаше весов два подхода. Дополнительные доллары, уходящие богатому, с его точки зрения служат подтверждением закона убывающей предельной полезности. Но с точки зрения бедных они означают усиление несправедливости распределения. Следовательно, полагаться только на предельную полезность означает принять подход богатых и выставить его нейтральным и объективным. Подобная практика стала повсеместной среди профессиональных экономистов, что неудивительно, принимая во внимание их классовую принадлежность (или отличное взаимопонимание с буржуазией?).
Если взглянуть на неравенство с точки зрения бедных — применив идею увеличения очевидной несправедливости, — можно отчетливо увидеть, что относительные цифры не годятся в качестве инструмента анализа распределения. В самом деле, коль скоро наша цель — покончить с бедностью, — только такой вывод мы и можем сделать, ведь лишний доллар, без толку ушедший богачу, мог бы послужить снижению уровня бедности, но не послужил. Абсолютные цифры высвечивают такое положение дел, придавая каждому доллару одинаковое значение. С точки зрения бедных лишний доллар, получаемый богатыми, мог быть получен самими бедными — да и по справедливости должен быть получен ими, — улучшив их жизнь в соответствующих рамках, но вместо этого был потрачен на чашку латте.
Словом, аргумент «убывающей полезности» не только не убеждает в верности относительных исчислений, но даже подчеркивает, что неравенство гораздо хуже, чем дают понять относительные показатели.
Благодаря изложенному подходу мы убедились, что стратегия относительных исчислений, мягко говоря, сомнительна. Для богатого настаивать на ней — все равно что утверждать: «Я имею гораздо больше бедных, но в этом нет ничего страшного, ведь основная часть этих денег для моих реальных потребностей избыточна, так что она не так уж и важна». Полная чушь. И невозможно представить себе бедного, заявляющего: «Богатые получают больше меня, к тому же присваивая доходы, которые являются моими по праву, но ничего страшного, раз эти деньги сверх их потребностей, а потому не очень много значат».
В этом смысле относительные исчисления граничат с пропагандой или идеологией, оправданием неравенства, и их доминирование в экономических дисциплинах можно рассматривать как проявление культурной гегемонии в грамшианском смысле.
Когда я высказывал эти доводы ранее, некоторые с вызовом отвечали: все показатели важны! Хорошо, тогда пусть каждый раз, когда экономисты приводят относительные цифры в доказательство сокращения неравенства, они предоставляют и абсолютные тоже — а мы сами разберемся. Это критично, потому что именно по абсолютным показателям можно судить о неравенстве на практике. Недавно я провел небольшой опрос примерно 200 респондентов, спрашивая о двух вещах: «Как вы думаете, что имеют в виду экономисты, когда говорят, что неравенство сокращается?» и «Как вы думаете, что имеют в виду экономисты, когда говорят, что уровень неравенства возрастает?» Нужно было отвечать своими словами, поскольку я не хотел, чтобы респонденты выбирали из заранее подготовленных вариантов. Где-то 95% опрошенных ответили: они считают, что речь об абсолютных показателях разрыва в доходах, а не о его относительных изменениях.
Если результат моего опроса хоть сколько-нибудь достоверен, он означает, что когда экономисты описывают ситуацию неравенства с помощью относительных исчислений, они просто вводят народ в заблуждение.
Перейдем ко второму аргументу в защиту относительных цифр, вот какому: если доходы бедных относительно точки отсчета растут быстрее доходов богатых (5% против 3% в темпах прироста), и если эта тенденция продолжительна, то на некоторое время абсолютный разрыв в доходах возрастает, но в конечном итоге зазор начнет смыкаться, и бедные догонят богатых в условиях сохранения показателей роста. Проблема в том, что эта идея предполагает: а) богатые (люди или страны) позволят тенденции постепенного смыкания дойти до финальной точки, до полного сближения и выравнивания, — тем самым отказываясь от своей классовой власти и б) у нас уйма времени на ожидание.
Первое предположение политически наивно. Зная, как устроено классовое угнетение, неразумно предполагать, будто относительное сближение показателей дохода дойдет до абсолютного автоматически, без радикальной перестройки экономической системы. А если нельзя предположить автоматического превращения одного в другое, тогда при измерении уровня неравенства важно не то, что может произойти в некоем отдаленном будущем, а то, что происходит прямо сейчас. Уменьшается или увеличивается разрыв между доходами в абсолютных цифрах? Вот правильный вопрос.
Второе допущение наивно с экологической точки зрения. Учитывая нынешний экологический кризис, глупо думать, что можно просто подождать, пока относительное сближение сменится абсолютным. Это может занять десятилетия, а то и века, за которые изменения климата и экологическая неустойчивость начнут оказывать крайне негативное воздействие на доходы бедных (причем несоразмерное воздействию на доходы богатых, если все и дальше будет как сегодня). Повторю: если в будущем нельзя ожидать перехода от относительного сближения к абсолютному, то для неравенства доходов прежде всего важно, что с ним происходит сейчас.
А сейчас оно усиливается. И еще как.
Джейсон Хикел
https://scepsis.net/library/id_3913.html - цинк
https://www.jasonhickel.org/blog/2019/5/15/how-not-to-measure-inequality - оригинал на английском