Кто из челябинцев погиб в застенках гестапо? «Обнимаю тебя и целую бесконечно»

Альберт Хесслер – легендарный радист берлинской антифашистской организации «Красная капелла», прототип героя одноименного телесериала – самую большую любовь своей жизни встретил в Челябинске. Вспомнить про эти письма помог телесериал «Красная капелла». Как и многие, смотрел его с огромным интересом, убеждаясь, что знаменитые «Семнадцать мгновений весны» навеяны деятельностью «Красной капеллы». Речь идет о письмах Альберта Хесслера – немецкого антифашиста-подпольщика, после ранения в Испании оказавшегося в Советском Союзе. С 1939 по 1941-й он работал на ЧТЗ переводчиком и жил в Челябинске. Здесь Альберт познакомился с молодым врачом Клавдией Рубцовой, ставшей его женой. Вместе они прожили недолго. Клавдия поступила в аспирантуру в Москве. Там и застала ее война. Затем она, офицер медицинской службы, отправилась на Дальний Восток. Альберт становится радистом «Красной капеллы». Его путь – в логово врага. О судьбе «челябинского капелловца» мне рассказал когда-то впервые Максим Максимович Клайн. Долгие годы он был директором челябинской школой N 48, активно занимался поиском материалов, связанных с жизнью советского разведчика. У него же я познакомился с книгой «Письма к Клавдии», изданной в ГДР на немецком языке. В 1974 году Клавдия Семеновна Рубцова побывала в ГДР и передала письма Альберта его брату. Спустя два года вышла книга, которую составили 12 писем и комментарий к ним, а также статья о Клавдии Семеновне. Несколько писем из этой книги в переводе М. Клайна у меня сохранились. Вот они. 03.09.41 Сердечная моя голубушка! Было время, когда мы думали, что расстояние между Москвой и Челябинском неизмеримо, и разлука на этом расстоянии была ужасной, и мысль об этом была невыносима. Только несколько месяцев прошло с тех пор, и теперь мы должны мириться с расстояниями, которые немыслимы для каждого европейца. С каждым днем ты удаляешься все дальше на Восток. Твое новое место службы и его расположение я не могу себе представить и не нахожу его на карте. Ты должна мне его, насколько это возможно, с учетом его особенностей, немного лучше описать. Во всяком случае, песня: «Он получил приказ на Запад, Она – в другую сторону!» – могла бы, в прямом смысле слова, быть написана для нас. Однако в этом деле загвоздка в том, что приказ на Запад для нас еще не дан. Мы все еще находимся в лагере и готовимся к фронту, однако на фронт, куда мы стремимся и где, по нашему мнению, наше место, нас не посылают. Я даже боюсь, что, хотя мы и носим мундиры, не видать нам фронта, пока идет война. В Испании была даже особая поговорка, которая гласила: «Если ты не пойдешь на фронт, то фронт придет к тебе». Это относилось, однако, к тем, кто не хотел воевать, к трусам. Кроме того, я думаю, что скоро пройдет время серьезных продвижений фашистской немецкой солдатни, хотя нашим девизом, как мне кажется, является не «Держать любой ценой», а «Уничтожать живую силу противника», причем, если это необходимо, отступать. Это очень горько. Каждое сообщение об оставленном городе, о сданной нашими войсками территории врезается в сердце, как нож, и в моих ушах пронзительно звучат крики пытаемых мужчин, изнасилованных женщин и девушек – точно такие же, как я слышал в немецких тюрьмах 1933 года. Я знаю фашизм, знаю зверства, на которые он способен, так как я их сам пережил, видел и слышал, находясь в тюремной камере с товарищами, истерзанными до крови, избитые и исколотые тела которых не были больше похожи на людей. Все это, немного забытое (благодаря свободной и спокойной жизни в социалистическом Советском Союзе), вспоминается опять. Однако покончим с этим! Когда я затрагиваю эту тему, я мог бы писать книги, держать бесконечные речи. В Германии говорят: «Если сердце переполнено, язык не умолкает!». Но тебе может стать скучно слушать и читать одно и то же: конечно, кроме любви, о которой я обычно очень мало говорю и пишу. Но об этом, дорогая Клавдия, ты лучше всего знаешь. Я вспоминаю разговор между нами, ты его тоже хорошо должна помнить. Это было на пути домой, после концерта, который мы вместе слушали в Челябинском городском парке. Тогда ты говорила о качествах, которыми должен обладать, по твоему представлению, идеальный мужчина: вниманием по отношению к своей жене, вниманием к ее туалету, уважать все доброе в ней и говорить ей об этом и т.д. Ты вспоминаешь это, дорогая? Когда я думаю сейчас о нашей короткой совместной жизни, мне кажется, что ты во многом должна быть разочарована мной. Конечно, мы прожили многие прекрасные часы и дни до и во время нашей краткой супружеской жизни, и, как я надеюсь, их еще много будет, когда война окончится. * * 5.01.42 Наконец-то, наконец – почта от тебя и твой адрес. До этого твоя мать сообщила мне телеграммой твой адрес. По этому адресу я послал тебе заказное письмо. Телеграмму по этому адресу не приняли. Таким образом, мы остались на долгое время без связи. Очень долгое! Получила ли ты письма, которые я тебе посылал до востребования на самые различные адреса? Теперь я не знаю, с чего начать, ибо не ведаю, что ты получила и что потеряно. Повторяю тебе, дорогая, самые сердечные пожелания к начавшемуся уже новому году. Я уверен, что будет год победы над нацистским фашизмом. Старый год после больших первых ударов мы закончили хорошо. Наша доблестная Красная Армия показала фашистам, «почем фунт изюма», как у нас говорят. Самое прекрасное из всего – величайшая победа под Москвой, у Ленинграда, Ростова и успешная высадка в Керчи и Феодосии. Как это воспринято в Германии, ты не можешь себе представить. Правда, нацисты готовятся молчать об этом. Но правда пробьется в страну через тысячи каналов. Мои друзья, которые работают в лагерях для пленных, сообщают интересные вещи. Письма, публикуемые «Правдой», являются, конечно, только маленькой частицей того, что мы получаем. Но имеется важное изменение. Из писем немецким солдатам на фронт почти исчезло обращение: «Бейте русских!», но зато можно читать: «Береги себя!» или «Если бы эта война быстрее окончилась!» и подобное. Но еще нет сознательного: «Долой войну!», но масса немецкого народа уже идет к этому. Ну а теперь о нас и прежде всего о тебе, любимая! Как я скучаю по слову, по строчке от тебя. Как я скучаю по тебе, по твоему голосу. Хотя бы несколько часов, один день быть вместе! Положение дел дает нам надежду, что это скоро может случиться. * * 10.01.42 С огромной радостью я получил вчера два твоих письма (от 21.XII и 23.XII) и твою дорогую фотографию. Все было так неожиданно, так вдруг, что я не мог сразу поверить, что оба письма от тебя. Сердечное спасибо за фотографию. Ты полнеешь, как я вижу, товарищ капитан. Теперь я вижу, что ты здорова и соответственно обстоятельствам чувствуешь себя хорошо. Мило ты выглядишь в своей форме, товарищ капитан, очень мило. Домой ты послала такую фотографию? Мама и Нюся очень обрадуются. Я еще раз сердечно благодарю за твою фотографию. Если мы встретимся после победы, я отплачу тебе поцелуями и (может быть) сыном? * * 22.01.42 Видишь, дорогая, вчера я тебе еще писал о том, что я часто повторял: я хотел бы в бой, встретиться с врагом, чтобы быть там, где тысячи доказывают свою верность Родине. Вчера, когда я писал это письмо, меня застигла тревога. И это было кстати, иначе письмо было бы отправлено и я не смог бы сообщить тебе свою радость. Сегодня утром мне сообщили, чтобы я готовился к отъезду. Завтра, не позднее послезавтра, я еду. Точного адреса, куда, я не знаю: а если бы даже знал, не смог бы, конечно, тебе его сообщить. Одно твердо: назад пути нет! Вперед! Когда ты получишь это письмо, я уже буду в пути. Целую и обнимаю тебя крепко. Что было дальше? Вот сведения из издания «Разведчики о разведчиках. «Красная капелла». Как и в упомянутом телесериале, советская внешняя разведка упорно продолжала поиски путей восстановления связи с берлинскими «капелловцами». 4 августа 1942 года к небольшому подмосковному аэродрому подъехали легковые автомашины, из которых вышли два парашютиста – «Франц» (Альберт Хесслер) и «Бек» (Роберт Барт), готовые к заброске в тыл к немцам. Как и показано в телесериале «Красная капелла», предусматривалась и такая вероятность, как работа «Франца» на рации под контролем германской контрразведки. Нужно было подать сигнал тревоги. Над его выбором сотрудники советской разведки ломали голову долго. Остановились на том, что у радиста «невольно» дрогнет рука и он собьется, а затем повторит текст. Сигнал тревоги, таким образом, должен был выглядеть как повторение нескольких отдельных групп зашифрованного текста. Альберт Хесслер должен был проникнуть в Берлин под видом рядового вермахта и установить по паролю связь с членами организации Шульце-Бойзена (помните немецкого офицера-летчика в телесериале?). Хесслер появился в Берлине, а в сентябре его рацию услышали в Центре, но наладить двустороннюю связь с ним так и не удалось. Оба парашютиста оказались в руках гестаповцев. После паузы связь с ними возобновилась. Ничего существенного из Берлина не поступало, а радиограммы содержали намеки на то, что работают «под колпаком» у фашистов. Но произошла трагическая случайность – в Центре не придали значения сбивчивой работе берлинского радиопередатчика. В фильме «Красная капелла» события разворачивались по другому сценарию – Москва поняла ситуацию и включилась в игру. У Альберта Хесслера судьба оказалась более трагичной. Поняв, что его сигналы тревоги не доходили до Москвы, он отказался от предложенной ему гестаповцами роли подсадной утки. Был посажен в камеру смертников и в начале 1943 года расстрелян. Из энциклопедии «Челябинск» : «Посмертно награжден орденом Отечественной войны I степени (1969). Хесслеру и его жене, челябинскому врачу К.С. Рубцовой, посвящен документальный фильм «Встретимся в Берлине» («ЧТЗ-фильм», 1980). 2 ноября 1981 года в Челябинске на здании, где жил Хесслер, была установлена мемориальная доска». Впоследствии, увы, украденная. Позже в Челябинске была восстановлена мемориальная доска, посвященная «Красной капелле». Доска находится на стене дома №15 по проспекту Ленина, где перед войной жил немецкий коммунист Альберт Хёсслер. Эти несколько снимков из экспозиции музея ЧТЗ.