Незаживающее // Заур Фарниев о ранах и ожиданиях Беслана

Для меня олицетворением Беслана и того, что происходило после него, помимо «Матерей Беслана», стали эти четыре женщины. Четыре фамилии, которые за 15 лет я выучил наизусть и по которым можно судить, как страна относится к тем, кого не смогла в свое время защитить.В России после терактов или техногенных катастроф принято, что всем пострадавшим или их родственникам выплачивают деньги. Как правило, это миллион рублей. Государство компенсирует потери. Жизни и здоровья. И словно считает, что за эти деньги откупилось от них, можно переворачивать страницу.В Беслане этого миллиона не хватило. Наталья Сатцаева, Марина Дучко, Диана Муртазова и Фатима Дзгоева лечатся до сих пор. Наверное, уже без особой надежды на помощь государства, которое выплачивает им пенсию по инвалидности. А она у нас не более 15 тыс. рублей. Этим четырем женщинам было необходимо дорогостоящее лечение и реабилитация за рубежом. Компенсаций хватило на пару лет.А потом — социальные пособия и путевки в Крым. Трое из них так и остаются…