Лесные пожары в России: как добровольцы составляют спутниковые карты с термоточками, борются с торфяными пожарами и обучают людей
Кирилл Булашевич — председатель правления Общества добровольных лесных пожарных. Выпускник петербургского политеха.
Общество добровольных лесных пожарных — общественная организация, созданная в 2008 году в Петербурге. Целью общества является защита от огня природных территорий Северо-Западного региона. Добровольцы патрулируют острова Ладожского озера, тушат обнаруженные пожары, проводят информационную профилактическую работу с туристами и рыбаками.
Острова, которые спасают неравнодушные люди
— Почему вы участвуете в тушении пожаров, какой у вас бэкграунд?
— Моя профессия — физика полупроводников, я довольно давно работаю в частной научной компании STR (Semiconductor Technology Research — «Хайтек»). Моя личная гордость — программа для моделирования нитридных светодиодных гетероструктур SilenSE, которую я разрабатываю с 2003 года. Ее активно используют исследователи со всего мира, в том числе Нобелевский лауреат Хироси Амано и его сотрудники.
Хироси Амано — японский ученый, инженер-электроник, физик. Профессор Нагойского университета и Университета Мэйдзё. Лауреат Нобелевской премии по физике в 2014 году за создание светоизлучающих диодов, которые стали эффективными источниками света. В 1989 году впервые создал светодиод, который излучает голубой свет на основе нитрида галлия.
Гетероструктуры на основе соединений нитрида галлия и его тройных растворов составляют основу для производства современных светодиодов и транзисторов. Светодиодные структуры интересны еще и тем, что они, будучи смонтированными в кристаллодержатель с контактами, представляют собой объекты, подходящие для различного рода измерений, например, методами спектроскопии фототока и спектроскопии электроотражения. Гетероструктуры InGaN/GaN с множественными квантовыми ямами представляют особый интерес в связи с перспективой их использования в системах светодиодного освещения.
Я с детства бывал в походах, любил природу и летом жил в маленькой деревушке на востоке Ленобласти. В какой-то момент познакомился с людьми, которые своими силами под Москвой тушили пожары. В 2008 году меня позвали поучаствовать в создании такой группы под Питером. Когда ты уже потушил пожар, то четко видишь: сюда огонь дошел, а здесь его остановили, живые деревья стоят даже в метре от кромки пожара. Я до сих пор могу найти на спутниковом снимке место, где мы остановили пожар на Ладоге в 2009 году — там видна граница между живыми деревьями и той частью острова, которая сгорела.
— Такие общества формируются вокруг очагов возгорания и проблемных зон?
— В основном вокруг неравнодушных людей. Наша группа сформировалась в 2008 году вокруг туристов, которые ходили на Ладогу на катамаранах. Если вы представляете себе Ладожское озеро, на его северной части есть очень красивые, небольшие и поросшие соснами острова, их буквально тысячи. Фильм «А зори здесь тихие» снимался недалеко оттуда. Со временем в этом месте становилось все больше отдыхающих, моторных лодок, а, с другой стороны, охранные возможности государства стали ниже. В какой-то момент погорело много островов, включая Линнасаари, который прозвали «шапкой Мономаха» — он имел форму шапки и был снизу доверху покрыт можжевельником. Мой друг Михаил Левин, который до этого тушил пожары в заказнике «Журавлиная Родина», предложил собраться с друзьями и защищать острова Ладоги. В 2008 году дежурили половину лета, с 2009 года по настоящее время — все три месяца лета. Ставится палаточный лагерь, проводится патрулирование территории на моторных лодках, мы оперативно видим пожары и тушим их на ранних стадиях.
— Работа на острове отличается от тушения на материке?
— Особенность островов в том, что там очень тонкий слой почвы на камнях — 10–15 см. Когда проходит низовой пожар, почти вся органика земли выгорает. Потом остаток почвы смывается дождями, а деревья валит ветер. Восстановление начинается с зарастания острова невысокими березками, а ждать высоких сосен и елок придется под сотню лет. В этом важное отличие от обычного соснового леса, который может выдержать низовой пожар низкой интенсивности с умеренными потерями. Наверное, вы видели сосны, которые закопчены на 2-3 м вверх, но живы, потому что толстая кора защитила их от жара, а корни уходят глубоко в землю.
Пожарища полностью восстанавливаются через десятки лет. К примеру, после низового пожара часть деревьев может начать восстанавливаться через десять лет, однако на то, чтобы лес стал полноценным нужно 40–60 лет.
По наблюдениям ученых из WWF России, лиственные леса восстанавливаются не менее чем за 50 лет, а хвойные за 100 лет.
Острова Ладожского озера охраняет Карельский центр авиационной и наземной охраны лесов, но на общих основаниях. Поэтому, когда пожаров мало, на островах их тоже тушат, но когда много, то на них обращают внимание в последнюю очередь. Это логично с точки зрения сбережения площади лесов — на островах пожар разойтись не может. А то, что острова такие красивые и страдают, с хозяйственной точки зрения неважно.
На этой территории еще с 1993 года планировали сделать национальный парк, но в итоге создали его только в конце 2017 года.
— А это разве не дает государственный охранный статус? Это не меняет вашей роли?
— Да, национальный парк — это, как и заповедник, федеральная особо охраняемая природная территория (ООПТ). Это дает очень хорошую защиту от растаскивания земель под дачи, такой процесс уже шел на наших глазах. У федеральной ООПТ должна быть своя служба охраны, которая занимается только ей. Однако формирование государственного учреждения — это долгий процесс. Только недавно стало известно, что территорию нацпарка передали в управление администрации заповедника «Кивач». Что она сможет сделать в этом году, пока неизвестно. Пообщались с руководителем заповедника, рассказали о себе и своей работе. Я надеюсь наладить хорошее взаимодействие со службой охраны, когда она будет сформирована. А пока напишем методику работы, чтобы команде нацпарка было легче начинать работу на новой для них территории.
— Но охранный статус повлиял на вашу активность?
— Мы будем работать здесь, пока не увидим, что служба охраны справляется. Потом направим силу на другие территории и продолжим поддерживать нацпарк в особо пожароопасную погоду. У нас нет цели заменить собой государство.
— В последние годы разные группы добровольных пожарных стали очень активны. В каких регионах их можно выделить?
— Общество добровольных лесных пожарных из Петербурга работает в Ленинградской области и соседних регионах. В заказнике «Журавлиная родина» под Москвой очень давно работает дружина охраны природы биофака МГУ, серьезная противопожарная программа есть у российского отделения Гринписа — туда ушли многие добровольцы, решившие сделать охрану природы своей профессией. В последние несколько лет создаются новые организации — добровольные лесные пожарные Центрального региона, Кубани, добровольческий корпус Байкала, добровольные лесные пожарные Забайкалья, Батарейская казачья пожарная команда, дружина охраны природы «Барс», пожарные добровольцы Приморья.
Врезка
— Тем не менее, появление добровольцев означает, что государственные структуры плохо работают, или это упрощение?
— Конечно, это следствие того, что многое неидеально. Но даже в более богатых государствах все равно используется помощь добровольцев, поскольку пожары — это очень сезонное явление. Они массово случаются в течение нескольких летних месяцев, и то статистика год от года разная. Например, на Ладоге получилось так, что 2010, 2014 и 2018 годы были очень тяжелые — более 20 пожаров. В остальные годы — гораздо меньше.
Постоянно держать штат, рассчитанный на массовые пожары, очень затратно. Вместо этого во многих странах — Европе, Канаде, Штатах, Австралии — идут по другому пути: сотрудничают с добровольцами, которые проходят обучение, их страхуют, в пожароопасный период узнают, когда их можно вызывать на дежурства, и делают это по мере необходимости.
— Как это устроено у нас? Есть страховка, обучение, связь с государственными структурами?
— Плохо: после пожаров 2010 года, когда стихийно образовалось множество групп добровольных пожарных, стали разрабатывать закон «О добровольной пожарной охране», с нашей точки зрения — неправильный. Он нацелен только на небольшую часть добровольцев — сельские пожарные команды, которые помогают местным частям. Там было много формальностей, которые не давали возможности работать тем, кто живет в городе, но хочет тушить пожары на природе: например, привязка к конкретной пожарной части. Еще надо было создать юридическое лицо, в нем должно быть минимум три штатных единицы — руководитель, бухгалтер и водитель; обязательно нужно кого-то взять на ставку и платить налоги. Там есть много формальностей, которые для нас сводят ценность закона к почти нулю.
Причем на старте были консультации с добровольцами. Было несколько вариантов закона, нам сказали, что учтут все замечания, а потом приняли закон в изначальных формулировках, как будто замечаний и не было.
Закон «О добровольной пожарной охране» начали обсуждать после многочисленных лесных пожаров 2010 года, когда они охватили почти всю Центральную Россию.
По мнению сенаторов, принятие данного закона позволило в дальнейшем эффективнее строить общественные отношения в области обеспечения пожарной безопасности в РФ. Однако добровольцы критиковали закон за излишние ограничения в его тексте.
В МЧС отмечают, что защита поселковых населенных пунктов и лесов — это отчасти ответственность местного населения.
«МЧС не сможет в каждом поселке, в каждом селе держать федеральную пожарную часть, поэтому однозначно будущее за добровольными формированиями. Сейчас весь мир построен на развитии добровольной пожарной службы, — отмечает первый замглавы МЧС Александр Чуприян. — Сейчас в России зарегистрировано примерно 800 тыс. добровольных пожарных. Но тех, кто реально выезжает на пожары, в десятки раз меньше. Нам надо развивать добровольную пожарную охрану. В XIX веке добровольчество в России считалось одним из лучших в Европе, в СССР также была настоящая добровольная пожарная служба, за счет минимальных взносов содержались пожарные части. Нам надо возвращаться к этому».
По мнению Чуприяна, МЧС может оказывать помощь в обучении добровольцев.
«Мы можем обучать их в своих центрах, мы готовы помогать им техникой. Это абсолютно нормальное явление, когда здоровые и ответственные люди защищают свои населенные пункты. В этих населенных пунктах должны быть противопожарные водоемы, мотопомпы, пожарные рукава», — заключает Чуприян.
— Для чего нужен был этот закон? Чтобы было легальное основание работы с МЧС?
— Не могу сказать, не я же его разрабатывал. По тому, как он сформулирован, по нашим ощущениям — для того, чтобы поставить добровольцев под контроль МЧС и по возможности избежать ситуаций, как в 2010 году — когда добровольцы приезжали на пожары, видели запущенность ситуации и рассказывали о ней обществу.
— У меня тоже есть ощущение, что добровольцы — это раздражитель для официальных структур, потому что они снимают видео, видят, как складывается ситуация, и рассказывают об этом журналистам.
— Ситуации всегда разные, есть примеры, когда мы вместе успешно работали. Вообще есть заблуждение, что за лесные пожары на природных территориях отвечает МЧС. На самом деле лесной фонд тушат представители лесных служб (в разных регионах они называются по-разному) и Авиалесоохрана. Авиалесоохрана — это не те самолеты-танкеры, которые сбрасывают воду на пожар. Эта вода вообще по цене шампанского, а небольшие самолеты, которые ведут патрулирование и несут на борту пожарных парашютистов-десантников. Они обнаруживают пожар на начальной стадии, с ограниченным набором нужного инструмента приземляются рядом и начинают тушение. Эту систему в 30-е годы придумали в СССР, а потом скопировали в США и Канаде. Хорошее начинание, которое сейчас раздроблено по субъектам федерации, и далеко не везде система сохранилась. Эти люди крайне мотивированы профессионально. С Карельской авиабазой мы общаемся хорошо, обмениваемся информацией и координируем свои действия.
Торфяники, термоточки и отношения с МЧС
— Но ведь это только часть пожаров, есть еще и торфяные?
— Да, раньше многие считали, что в сухое лето торф горит и ничего с этим поделать нельзя. В какой-то момент мы заметили связь между палами травы весной и торфяными пожарами. По территории осушенного торфяника проходит пал травы, и в некоторых местах — на канавах, на кочках — начинается тление торфа. Оно может развиваться медленно, вокруг даже вырастает зеленая трава, но на самом деле там развивается торфяной пожар. Если лето будет дождливое, то пожар будет тлеть и дымить, но продолжится, а зимой снег его задавит. Но если лето сухое и жаркое, от этого может развиться крупный торфяной пожар, справиться с которым будет очень непросто.
Мы придумали методику: на цифровых картах отрисовали контуры осушенных торфяников. В открытом доступе есть карты термоточек — например, ведомственная система ИСДМ-Рослесхоз (сейчас она частично открытая) или зарубежные сайты вроде FIRMS. Все они основаны на одних и тех же спутниковых данных, имеющихся в открытом доступе. На Google Earth можно наложить одно на другое и посмотреть, где они совпадают. По весне большая часть термоточек — это палы травы. Безусловно, не каждый пал травы дает термоточку, потому что спутник пролетает раз в шесть часов. Но каждая весенняя термоточка с вероятностью почти 100% означает пал сухой травы.
— Объясните, что такое термоточка.
— Спутник снимает Землю в разных каналах, в том числе инфракрасном. Если он видит, что в каком-то пикселе или группе пикселей (размер зависит от спутника, обычно 250 м) сигнал сильно больше, чем в соседних, то отображает их как термоточку. Данные по термоточкам доступны, их положение можно наложить на карту осушенных торфяников и увидеть, где термоточка попадает на осушенный торфяник. Тут есть риск возникновения торфяного пожара. Туда не обязательно мчаться сразу, на выходных можно приехать, обследовать площадь, пройденную палом травы и проверить, начался там пожар или нет. Если начался — сообщаем об этом МЧС и начинаем тушение своими силами. Иногда бывает так, что мы можем сами все потушить. Тогда тушим и информируем МЧС, что через два-три дня лучше приехать и проверить. Бывает так, что очагов много, и мы говорим, что за выходные можем залить какую-то часть, и передаем точные координаты в МЧС, чтобы они занялись остальным.
— Вы сказали, что за лесной фонд отвечает не МЧС. В чем их задача?
— В основном отвечает за населенные пункты. Но в большинстве субъектов РФ есть соглашения с МЧС, что они берут на себя полномочия и финансирование по тушению всех пожаров, кроме лесного фонда. Так как торфяники обычно вырезаны из фонда, за них отвечает МЧС.
— Как они на вас реагируют?
— Если они приезжают и работают, то все замечательно. Иногда они говорят «да-да, все сделаем», мы через неделю приезжаем и видим, что там никто не работал, даже следов техники нет. Тогда звоним еще раз и предлагаем вместе тушить. Если опять никакого сотрудничества нет, то нужно звать журналистов и привлекать внимание общественности.
— Вы упоминали про патруль. То есть это не обязательно работа на местности?
— Первый вид работы — это когда вы выбираете всеми любимую и ценную территорию, такую как нацпарк «Ладожские шхеры» или заказник «Журавлиная Родина», и там в пожароопасный период организовываете постоянные дежурства. Потому что если пожар начался, туда нужно доехать быстро. Но поскольку добровольцев мало, они могут защищать только какие-то избранные места.
Второе направление — это работа по раннему обнаружению торфяных пожаров, которые развиваются гораздо медленнее. Если лесной пожар живет часы и дни, торфяной — недели и месяцы. С ним можно не торопиться, и, даже проживая в городе, организовать проверки и вносить разумный вклад в обнаружение и тушение торфяных пожаров.
Еще очень надо работать с общественным мнением. Все понимают, что поджечь лес — это плохо, но многие считают, что поджечь траву по весне — это хорошо. Так делают даже в регионах, где регулярно случаются пожары — в Новгородской области малонаселенные деревни сгорали, в Хакасии в 2015 году была катастрофа, недавно в Забайкалье сгорело несколько десятков домов. Все из-за того, что люди в сухую ветреную погоду поджигают траву. В природе же есть только три причины возникновения пожара — сухие грозы, и две совсем экзотичные — падение метеорита и извержение вулкана.
— Поджигают траву только у нас или это проблема везде существует?
— Есть грустная картинка: если со спутника посмотреть на термоточки Калининградской области и соседних государств, то видно, что их много в России, а в Польше, Литве, Латвии — в десять раз меньше. Это поведение людей.
Если только тушить пожары, эту битву не выиграть. Поэтому нужно работать с общественным мнением и школьниками. Например, мы проводили семинар для педагогов Калининграда и области, у нас есть сценарии профилактических противопожарных уроков и игр. Мы стараемся распространять их по школам. Удалось выйти на авторов учебников ОБЖ и исправить ошибки в некоторых пособиях. Недавно вышли серии «Фиксиков» и «Смешариков» про безопасное обращение с огнем на природе — спасибо правообладателям, которые бесплатно предоставили свой бренд.
— Как к вам можно попасть, что нужно уметь?
— У нас не армия, но в группе всегда есть руководитель. Если люди разделяются, то в каждой подгруппе тоже есть руководитель. Средней физической формы достаточно, чтобы работать на пожаре. Мы просим участников заранее сообщать о возможных противопоказаниях, а во время работы постоянно контролировать свое самочувствие. Например, при склонности к респираторным заболеваниям надо обязательно пользоваться респиратором и поменьше находиться в дыму. Руководитель тушения следит за распределением задач, адекватным физическому состоянию и подготовке участников.
Кроме того, есть задачи дистанционного мониторинга, нужно вести сайт и соцсети, профилактическую работу — разработка игр и их отрисовка, например, это тоже большая работа. Люди могут внести свой вклад, даже если они не способны напрямую работать с огнем.
— А какое обучение происходит перед работой с огнем?
— Нужно пройти обучение по работе с оборудованием, которое у нас не хуже, а зачастую и лучше, чем в госструктурах. Естественно, мы читаем тактику тушения пожаров, кроме того, у человека должен быть опыт перемещения по пересеченной местности, физическая подготовка. Если вы хотите тушить, нужно уметь работать с оборудованием типа ранцевого лесного огнетушителя, воздуходувки для тушения травы, с мотопомпой и пожарными рукавами. Хорошо бы уметь работать с картой и GPS-навигатором. На пожарах мы активно используем радиосвязь, но этому научиться довольно просто. В последнее время для разведки пожара все чаще применяем квадрокоптеры.
Если мы чему-то не можем обучить сами, то приглашаем специалистов. Например, про технологию тушения встречным отжигом (лично мне, слава богу, применять пока не доводилось) для нас проводил занятие преподаватель Всероссийского института повышения квалификации работников лесного хозяйства (ВИПКЛХ), где обучаются руководители тушения лесных пожаров, тренинги по первой помощи проводили сертифицированные инструктора по программе Красного Креста или преподаватели из МЧС. Несколько наиболее активных участников прошли обучение на руководителей тушения лесных пожаров по программе ВИПКЛХ и получили соответствующие удостоверения.
У нас издан справочник добровольного лесного пожарного, в соавторстве с противопожарной программой российского отделения Гринписа, Авиалесоохраной и ВИПКЛХ. Мы взяли лучшее, что есть в старых учебниках, и добавили много актуальной информации по современному оборудованию. К сожалению, последние учебники по лесопожарному делу датируются скорее концом прошлого века, когда не было никаких GPS-навигаторов, доступных космоснимков, легких раций, беспилотников.
— Откуда у вас такое современное оборудование, кто вас финансирует?
— Сначала оборудование и экипировку покупали сами. Зимой 2015-2016 года мы провели краудфандинговый сбор на сайте Planeta.ru на новую лодку и мотор для работы на Ладоге. С 2017 года нас поддерживает компания Lush, производитель косметики ручной работы. На 2019 год мы получили грант президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленный Фондом президентских грантов. Личное снаряжение по-прежнему покупаем сами.
— Есть ощущение, что пожары случаются каждый год, и с ними ничего не сделать. Это тоже миф?
— Мы говорили про три естественных причины возникновения пожаров. В основном пожары случаются из-за человека — халатное обращение с огнем, а где-то — умышленный поджог. Очевидно, если мы сможем изменить поведение людей в массе, то получится и значительно уменьшить количество возгораний.
А погода, которую часто называют причиной возгораний, лишь позволяет или не позволяет пожару развиться. Если человек выбросил окурок в сырую погоду, — вероятно, пожара не будет. Неаккуратное обращение с огнем гораздо сильнее проявляется в сухую жаркую погоду. Сгоревшие дома в Хакасии в 2015 году, как и недавние пожары в Забайкалье, случились по одной схеме. Привычное, но небезопасное поведение (сжигание сухой травы весной) наложилось на сухую ветреную погоду. В результате случаются катастрофы.