«Без стыда нет человека». Пять фильмов и вся жизнь Павла Лунгина

«Такси-блюз», 1990 г. «Такси-блюз» - это как раз тот случай, когда от судьбы не убежишь. Лунгин родился в семье кинематографическо-литературной. Папа – Семён Лунгин – написал сценарии к самым известным советским фильмам («Добро пожаловать, или посторонним вход запрещён», «Розыгрыш»). А если бы не переводческий талант мамы, Лилианны Лунгиной, мы, возможно, не полюбили бы так искренне толстого нелепого человечка с пропеллером за спиной - Карлсона. Потому что сказки Астрид Линдгрен мы все читали именно в переводе Лунгиной. Квартира на Арбате, шумные компании, весь цвет литературы и кинематографа в доме у Лунгиных. Но Павел – старший из сыновей – пытался сопротивляться. И поступил в МГУ, на диковинную в то время специальность «основы структурной и прикладной лингвистики». Но потом он поймет, что сопротивление бесполезно. И поступит на Высшие курсы режиссёров и сценаристов. Окончит их в 1980-м. Но свой первый фильм снимет только в 1989-м. «Такси-блюз». С лидером группы «Звуки Му» Петром Мамоновым в роли спившегося музыканта (вся рок-тусовка рыдала и аплодировала). И Петром Зайченко в роли крепко стоящего на земле таксиста. Как признавался Лунгин, в его жизни это был первый сценарий, который он написал не по заказу, а от души, выведя в этом вечно пьяном саксофонисте себя самого. «Блюз» прозвучал – приз в Каннах, номинации на «Золотой глобус» и «Сезар». И ожесточённые споры зрителей в России – пасквиль это или шедевр. Сам Лунгин успех картины объяснял так: «В этом фильме был нащупан один из самых главных конфликтов России — того самого проклятого класса интеллигенции и народа. И это понимание, непонимание, взаимное притяжение и отвращение, два разных языка, на которых они говорят, и невозможность обойтись друг без друга — самое важное». «Свадьба», 2000 г. Блестящий актёрский ансамбль – его снова отметили призом Каннского кинофестиваля: Марат Башаров, Андрей Панин, Маша Миронова и Маша Голубкина (о, какая пикантность! Две дочери Андрея Миронова, родная и приёмная, в одном кадре! – радовалась часть публики), Марина Голуб и др. Широкая русская душа, способность на поступки, которые изумляют в том числе и того, кто их совершает. «Для меня герой Марата Башарова – это такой современный Идиот Достоевского, - говорил Лунгин в интервью «АиФ». – Потому что в этом разгульном мире он берёт на себя чужой грех, женится на девушке с чужим ребёнком. Более того, эта свадьба для него так важна, что ради неё он готов идти в тюрьму. Это же абсолютно христианское житие! Да и герой Андрея Панина, этот пьяница, если бы остался в живых, мог бы закончить свои дни где-нибудь при монастыре. Ведь в России всегда были праведники – люди, которые берут на себя основную боль окружающего мира. Мы, конечно, и такие, и сякие. Но мне кажется, что в последнее время даже этот разгул, который был в «Свадьбе», пытаются заформатировать. Чтобы он приносил барыши. Чтобы люди, гуляя, оставляли свои деньги где-нибудь в боулинге или супермаркете. А кончался бы разгул покупкой расфасованного пива. Но в таком разгуле людям тесно и душно». «Олигарх», 2002 г. О, вот это был фильм! Во-первых, шикарный Машков верхом на слоне (Гоцмана он тогда сыграть еще не успел, но за «Вора» его уже все успели полюбить). Во-вторых, снят по роману Дубова «Большая пайка», и все прекрасно понимали, что герой Машкова – это сам Борис Березовский. В-третьих, инстаграмма и соцсетей тогда ещё не было, а в мир больших денег всем заглянуть хотелось. Вот Лунгин нас, любопытных, туда и запустил. При том, что сам он и к деньгам, и к прочим благам относится спокойно. Мог бы сытно жить во Франции, куда уехал в 1990-е и где был невероятно популярен, но вернулся – в России лучше. «Я в какой-то момент сам стал страдать и мучиться, - объяснял Лунгин идею «Олигарха». – Мне кажется, что человек не создан для того, чтобы жить только ради денег и успеха. И проводить свою жизнь между деньгами и телевизором. В этом смысле нас всех поджаривают на сковородке. Потому что Россия всегда жила идеями, борьбой духовной, поисками. И вдруг оказаться запертой в клетке успеха, выяснения, лузер ты или не лузер, какой марки у тебя телефон мобильный и т.п. Это ужасно! Людям плохо в этой клетке. Мне, по крайней мере, было плохо». «Остров», 2006 г. Этот фильм собрал какое-то невероятное количество призов (шесть «Ник», шесть «Золотых орлов» плюс еще менее значимые киносмотры), 2,5 млн. долл в прокате (внушительная по тем временам сумма), а Мамонов, сыгравший старца Анатолия, приобрёл славу оглушительную. «Понимаете, добрые чувства – стыда за совершённый когда-то проступок, сострадания - в нас не убиты, - говорил Лунгин. – Но они подавлены, потому что воспринимаются как слабость. Но мне кажется, что человека отличает от животного именно чувство стыда и греха. «Остров» - это фильм о том, что человека делает человеком. Что есть Бог и что ты не один на этом свете. И мне бы хотелось, чтобы люди поняли: испытывать чувство стыда не стыдно (уж простите за тавтологию). И плакать не стыдно. И мир не состоит из идущих победным маршем менеджеров Тишинского рынка». Была в «Острове» сцена – к старцу приносят тяжелобольного мальчика, отец Анатолий ставит его на табуретку и говорит: «Сейчас мы с тобой вместе молиться будем. Мы Боженьку попросим... » И такая боль и пронзительность звучали в интонациях Мамонова, что аж мурашки по коже. Позже церковные иерархи признавались: они знали людей, которые пришли в монашество, посмотрев «остров». «Царь», 2009 г. В Каннах фильм приняли достаточно прохладно. А в России вновь вспыхнули споры – прославляет ли Лунгин абсолютизм или развенчивает. Сам же режиссёр говорил так: «Царь» - это вечный вопрос, кто для кого существует на этой земле: государство для человека или человек для государства. Оправдывают ли цели любые средства их достижения? Что первично: совесть и Христос или интересы какой-то системы, в том числе и государственной? Возможно ли оправдать себя, свои поступки какими-то необходимостями служения высшим целям? Вопросы эти не имеют ответа, как бы ни пытались мы его найти. И совсем не обязательно, если все мы начнем жить по совести, система начнет лучше функционировать. А может, все еще хуже станет? Мне кажется, что власть и хочет выйти из этого противостояния с народом, но при этом находится в параличе пятисотлетней традиции власти. Будто нахлобучили эти огромные боярские медвежьего меха шапки в 2 метра высотой, которые им закрывают и глаза, и уши. Они несут на себе непомерный груз этой власти, слишком большой для человека. И в то же время обижаются, как дети, когда слышат слова недовольства в свой адрес. Им, возможно, хочется перейти на какой-то новый уровень, но народ требует от них всё время силы. Силы, отцовства, поощрения и наказания. Авторитарные режимы тяжелы, но в каком-то смысле они облегчают жизнь народа - потому что тебе как гражданину совсем не надо принимать решения».