«Котики в плащах»: интервью с членом ОНК Санкт-Петербурга Екатериной Косаревской

Стать членом ОНК настолько сложно, что необходим целый проект помощи кандидатам?

Наша идея как раз в том, что стать членом ОНК проще, чем быть членом ОНК (усмехается). Антиреклама.

Со стороны кажется, что ОНК — это такие специальные ребята, состоящие в чем-то ведомственном, в Общественной палате (ОП), Совете по правам человека. И что нужно, не знаю, быть правозащитником последние 40 лет, родиться под столом правозащитной организации.

На самом деле, чтобы стать членом ОНК, нужно удовлетворять не очень длинному списку формальных критериев: быть несудимым или с погашенной судимостью, не иметь родственников в заключении, не быть силовиком, не быть адвокатом, а потом собраться и подать документы. Одна из основных целей нашей кампании — донести до потенциальных членов ОНК, что все это не сложно. Вторая цель — помочь с бюрократией, с оформлением документов.

Как формируется ОНК? Люди, которые так или иначе имеют отношение к правозащитной, околоправозащитной или благотворительной работе — формально, на деле это могут быть бывшие силовики — знакомятся с какой-нибудь организацией, берут пакет документов и отправляют в ОП. Дальше ОП проверяет, правильно ли составлены документы, а потом еще смотрит, кто действительно достоин быть членом ОНК.

Три года назад стало понятно, что ОП скорее выбирает тех, кто не будет хорошим членом ОНК, и как минимум отсеивает тех, кто был хорошим членом ОНК раньше. По кому понятно, что он будет создавать сложности для структур, которые нарушают права заключенных.

Например, в Челябинской области в четвертый созыв не взяли Татьяну и Николая Щур. Общественная палата сказала, что им не хватает опыта правозащитной работы. А у них при этом — два созыва ОНК, расследование так называемого бунта в Копейске, который начался из-за пыток.

К чему это все? К тому, что этот отбор происходит достаточно непрозрачно. Хочется посмотреть еще, как он устроен. Казалось бы, решения Общественной палаты должны приниматься способом, открытым для общества. С 20 июля до 20 сентября наша цель — помогать составлять документы, и рассказывать, что ОНК существует и хорошо бы в нее входить. А дальше будем смотреть, как будет происходить отбор.

Как появилась идея проекта?

Я была членом ОНК четвертого созыва, который сейчас заканчивается, а во время набора третьего созыва мне было 22 и я еще не могла попасть в ОНК. Но мы вместе с Яшкой (членом ОНК Яной Теплицкой — ОВД-Инфо) очень хотели, чтобы в Питере ОНК была активной и состояла из каких-нибудь адекватных людей. Мы ходили и всем рассказывали про этот механизм, знакомились с организациями, которые могли выдвигать кандидатов в ОНК, очень много этим занимались. Так, кстати, и познакомились с «Азарией», которая потом нас выдвинула. Сейчас, спустя шесть лет, просто вспомнили навыки.

Я поняла, что нужно заниматься новым созывом в Петербурге, потому что многие люди, которые чем-то нам помогали, стали говорить, что хотят податься. И просто из-за того, что никто это не делает, это нужно делать.

Ко мне подошли [правозащитники — ОВД-Инфо] Дима Макаров и Саша Крыленкова и сказали: «А давай займемся набором ОНК на 42 региона». Мне показалась это очень заманчивым. Это было практически то же, чем я и собиралась заняться в Питере, технические инструкции практически те же, работа с организациями такая же, только глобальнее. И почти сразу же подключился координатор «Открытого пространства» Илья Ершов, с которым, в том числе, мы сейчас всё и делаем.

Набором в региональные ОНК занимаются местные Общественные палаты?

Людей в ОНК набирает федеральная ОП. И это не так уж и плохо. В регионах местные ОП очень хорошо знают, кого не нужно брать в ОНК. А в Москве могут не заметить тех, кто станет классным членом ОНК, кто будет защищать права заключенных, и их пропустят.