Айрат Файзрахманов: «Призываю общественность «не слезать» с Ильдара Ирековича!»
15 «языковых» тезисов главы комитета по делам национальностей Госдумы должны превратиться в «дорожную карту», подкрепленную ресурсами
«Национальная общественность, наконец, дождалась от председателя комитета по делам национальностей Госдумы РФ Ильдара Гильмутдинова программных тезисов по развитию родных языков народов РФ», — считает Айрат Файзрахманов. Автор «БИЗНЕС Online» призывает депутатов из национальных регионов поддержать и развернуть эти тезисы, иначе мы рискуем оказаться жертвами неисполненных предвыборных обещаний.
«ВРЕМЯ САБАНТУЯ, КАК ГЛАВНОГО ЭЛЕМЕНТА НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ, УЖЕ ПРОШЛО»
Наконец, национальная общественность дождалась от председателя комитета по делам национальностей Госдумы Ильдара Гильмутдинова программных тезисов по развитию родных языков народов Российской Федерации. Эти тезисы особенно важны именно сейчас, в условиях новой и очень непростой этнолингвистической реальности, которая формировалась не без участия татарстанских парламентариев. Остается надеяться, что данные тезисы прозвучат и на заседаниях Госдумы, и в стенах министерства просвещения России, а далее получат свое нормативно-правовое оформление и дорожную карту, подкрепленную ресурсами. Федеральным депутатам и сенаторам от Татарстана, уходящему и будущему созыву Госсовета hеспублики, парламентариям других национальных регионов жизненно важно поддержать и развернуть эти программные тезисы. Уроки родного языка и образование на родных языках — это и есть настоящий патриотизм, наполненный реальным содержанием.
Во многом от грамотной реализации подобной программы зависит будущность родных языков, сохранение наших народов, ощущение равноправия и межнациональной справедливости, социальное самочувствие на местах и доверие народов федеральному центру. Как бы наши граждане не относились к деятельности Госдумы и конкретных депутатов, призываю общественность и профильных экспертов также ухватиться за эту программу и «не слезать» с Ильдара Ирековича и со своих депутатов. Иначе мы рискуем оказаться жертвами неисполненных предвыборных обещаний представителя «Единой России», которые лишь усилят ощущение обмана и несправедливости.
Конечно, эти программные тезисы требуют более детальной проработки и вовлечения национальных организаций, экспертов, формирования социальных механизмов для их реализации. Например, без сетки организаций Всемирного конгресса татар, региональных национально-культурных автономий, без включения механизма межрегиональных соглашений между Татарстаном и другими регионами сделать обучение татарскому языку массовым для татар в других регионах будет практически невозможно. Для нынешнего состава ВКТ и федеральной национально-культурной автономии татар — это реальный шанс решить фундаментальную проблему татарского народа. Время Сабантуя, как главного элемента национальной политики, уже прошло. Татар любят и уважают, но без национального образования татары исчезнут через два-три поколения, исчезнет Татарстан — исчезнет федерация. Сможет ли выжить Россия, если вытащить из нее часть фундамента?
«ЭТО МОГУТ БЫТЬ ТЕСТЫ НА ПОЛУЧЕНИЕ ЯЗЫКОВЫХ СЕРТИФИКАТОВ»
Итак, тезис номер один от Гильмутдинова: «родной язык» должен быть во всех вариантах новых учебных планов. Предлагаю дополнить: предметы «родной язык» и «родная литература» должны быть в инвариативной части всех учебных планов. Общее количество учебных часов на эти предметы должны составить не менее трех, а в 4-м и 5-м планах — не менее четырех часов в неделю. Выбор языка должен быть глубоко осознанным, для этого необходимо исключить ситуации давления и отказов в преподавании того или иного языка. Необходимо пересмотреть в сторону снижения внутриведомственную норму министерства просвещения о необходимости набора языковой группы не менее 8 человек. Здесь же стоит ввести возможность онлайн изучения родного языка в случае, если в классе один или два ученика будут изучать, например, эрзянский язык в Нижнем Новгороде или башкирский язык в Свердловской области. Кстати, в ходе принятия скандальных поправок в «Закон об образовании» их главный идеолог — депутат Вячеслав Никонов говорил об этой возможности, а потом благополучно забыл о ней.
Важно донести до родителей, что даже если они не знают родного языка своих дедушек и бабушек, у ребенка имеется отличный шанс восстановить в их семье утраченное языковое наследие («генетический родной язык»), усвоить «полилингвальную компетенцию» и кросскультурность. Эту разъяснительную работу невозможно провести без тесного взаимодействия с родительскими комитетами, отделами образования и администрациями школ.
Тезис номер два: предмет «Государственный язык» должен появиться в школьных программах. К сожалению, в нынешних условиях, «государственный язык Республики Татарстан» изучается за счет школьного компонента учебных планов и в итоге редкое учебное заведение пользуется этой возможностью, т. е. по сути этого предмета почти не существует в Татарстане и многих других республиках. Поэтому важно, чтобы данный предмет оказался в обязательной части учебных планов, как минимум — в обязательной части 4-го и 5-го учебного плана. Только таким образом эта норма будет действенной.
Изучение государственного языка республики, как и изучение родного языка, должно быть простимулировано — это могут быть дополнительные баллы к общим баллам по ЕГЭ при поступлении вузы республики. Проверка знания государственного языка может происходить не на основе сдачи отдельного экзамена в 9-м или 11-м классе, когда ученик оказывается под большим стрессом, это могут быть тесты на получение языковых сертификатов, которые ученик может получить раньше, чем наступает экзаменационная пора. Можно сформировать в республике пул работодателей, которые поощряют наличие в портфолио соискателя подобные языковые сертификаты. На страницах «БИЗНЕС Online» в прошлом году эта инициатива рассматривалась в отдельной статье.
«НИ В ОДНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ АКТЕ НЕТ ПРЯМОГО ЗАПРЕТА НА ИТОГОВУЮ АТТЕСТАЦИЮ НА РОДНЫХ ЯЗЫКАХ»
Тезис номер три — краеугольный камень национального образования: учащийся должен иметь возможность сдавать экзамены на родном языке. И в то же время Ильдар Ирекович добавляет, что «наша система образования не готова к приему экзаменов на родных языках». Нужно отметить, что в разных республиках готовность разная. Сейчас у Татарстана, Башкортостана и Республики Саха (Якутия) есть почти все кадровые возможности для того, чтобы в составе Федерального института педагогических измерений, формирующего задания ЕГЭ, а также в составе проверяющих комиссий оказались компетентные эксперты, владеющие госязыками республик на высоком профессиональном уровне (математики, физики, химики, информатики и т. д.). Нужно понять, каких дополнительных финансовых ресурсов это потребует. Но это не миллиардные и даже не многомиллионные суммы. То есть внедрение возможности сдачи ЕГЭ на родных языках нужно сделать не одномоментным для всех республик, а по мере готовности их кадров и ресурсной базы. Для этого необходимо установить критерии подготовленности систем образования республик и порядок контроля, чтобы ни у кого не возникало сомнений в объективности оценок учеников, пожелавших сдать математику на родном языке.
Поэтому крайне необходимо сесть за стол переговоров представителям федерального министерства просвещения, республиканских министерств, ФИПИ, ФАДН, а также парламентариев от республик.
Экзамены на родном языке — это то, чего требуют во многих национальных республиках с момента введения ЕГЭ. Причем ни в одном законодательном акте нет прямого запрета на итоговую аттестацию на родных языках! Именно невозможность сдачи ЕГЭ на родном языке стала причиной массового перехода национальных школ на русский язык обучения. Хотя ученики школ, в которых несмотря ни на что обучение до окончания школы ведется на родном языке, вполне успешно сдают экзамены. Нет никаких данных, что такое обучение снижало их конкурентоспособность. Наоборот мы видим такие феномены, как стобальники по русскому языку среди выпускников национальных школ или, например, 399 балов за четыре экзамена у выпускника татарской гимназии № 2 города Казани. Еще один важный момент: принятые в июле прошлого года поправки к «Закону об образовании» по сути ограничили обучение на родных языках девятью классами, так как в формулировке закона забыли упомянуть о среднем (полном) общем образовании (ч. 5, ст. 11). Важно дать соответствующие пояснения или дополнить формулировку закона.
В то же время для того, чтобы татарские школы вновь вернулись к экзаменам на родном языке, необходима постепенность, большой период реабилитации, планомерная работа с родительском сообществом, объяснение им преимуществ полноценной билингвальности, которая возможна в городских условиях лишь при обучении на родном языке. И без специальной республиканской программы здесь не обойтись. Также крайне важно вернуть в наши вузы обучение на родных языках, пока мы имеем кадры и методические материалы. В этом отношении республики оказались в гораздо худшем положении, чем в советское время.
Но самое главное требование в этой части: нужно немедленно разрешить сдачу Всероссийской проверочной работы для выпускников начальной школы на родных языках. Тем более, экзамен в начальной школе не влияет на поступление в вузы и определение дальнейшей профессиональной судьбы. Нельзя допускать, чтобы маленькие дети становились заложниками неповоротливой бюрократической машины в образовании и многолетних согласований! Представляете какой стресс для десятилетнего ребенка — учиться на татарском языке четыре года, а проверочные работы получить на русском?! Поэтому беспокойные родители вполне прагматично требуют, чтобы с первого класса обучение велось не на родном языке. И такое положение вещей ведет к окончательной самоликвидации национальных школ в республиках Российской Федерации.
«ФЕДЕРАЛЬНЫЕ РЕСУРСЫ, НАПРАВЛЯЕМЫЕ НА РАЗВИТИЕ РОДНЫХ ЯЗЫКОВ, ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЭКВИВАЛЕНТНЫ ХОТЯ БЫ САМОЙ МИНИМАЛЬНОЙ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ЦЕЛЕВОЙ ПРОГРАММЫ»
Тезис номер четыре: дополнительные баллы ЕГЭ за знание родного языка. Единственное дополнение: такие дополнительные баллы нужны и для ОГЭ — выпускных экзаменах в 9-х классах. Немало выпускников 9-х классов после сдачи ОГЭ идут уже в среднеспециальные учебные заведения, в некоторых из них есть серьезная конкуренция при поступлении. Не менее важно, чтобы предмет «государственный язык республик» также имел схожие «привилегии».
В рамках тезиса номер пять об итоговой аттестации по предмету «Родной язык» можно установить более мягкие форматы и сроки, чтобы аттестация не воспринималась дополнительным стрессовым факторов в период сдачи ЕГЭ или ОГЭ. Тезис становится особенно актуальным в свете заявлений о том, что, например, участники патриотического движения «Юнармия» получат преимущество при поступлении в более чем 20 вузов России. Им начислят дополнительные баллы к ЕГЭ «за личные достижения».
В последующих пунктах своей программы Ирек Гильмутдинов говорит о направлении ресурсов Фонда родных языков на лицензирование учебников. Задача немаловажная, чрезвычайно трудоемкая, и у субъектов федерации попросту не хватает денег на эту процедуру. Подчеркнем, речь идет не о написании современных учебников, речь идет лишь о такой бюрократической процедуре как лицензирование! Нонсенс: государство создает такие стандарты, при которых иные государственные учреждения, свои же регионы должны затрачивать огромные финансовые и человеческие ресурсы на их преодоление! Гильмутдинов предполагает, что появится новая система лицензирования, министерство просвещения само будет финансировать издание учебников. Только вот если сейчас «будет финансировать, издавать и отвечать за эти учебники министерство проссвещения» (учебники по родным языкам и учебник по разным предметам для национальных школ — прим. авт.), то где здесь механизм учета интересов республиканских министерства образования и профессионального сообщества педагогов? Если учесть интересы педагогов, процедура лицензирования могла бы стать отличной площадкой для развития профессиональных ассоциаций, горизонтальной ответственности педагогов друг перед другом (как это происходит в финской системе образования), их компетенций. Иначе мы постоянно будем утыкаться в жесткую вертикаль, с высоты которой незаметны проблемы «на земле».
Значительное облегчение процедур лицензирования учебников — перезревшая необходимость, тем более она укладывается в государственную стратегию по снижению административных барьеров. Если государственный организм хочет этого, то в некоторых процедурах он может снизить сроки по получению лицензий и допусков в несколько раз. Остается найти государственному организму хороший раздражитель в лице депутатов, экспертной общественности от республик.
Что касается ресурсов Фонда родных языков, они должны быть направлены на развитие культурных, образовательных, медийных проектов, а не на преодоление бюрократических барьеров. К тому же федеральные ресурсы, направляемые на развитие родных языков, должны быть эквивалентны хотя бы самой минимальной федеральной целевой программе. Пока финансирование Фонда на 2019 год составляет около 88 млн. рублей, на 2020 и 2021 год — 96 и 98 млн. рублей соответственно. Что можно сделать при таком объеме финансирования, кроме содержания штата — остается загадкой. Между тем, объем финансирования мероприятий программы «Русский язык на 2016–2020 гг.» составляет 7,6 млрд. рублей. Это при том, что доминирующее положение русского языка поддерживается законодательно и институционально — через образование, науку, культуру, государственные и муниципальные органы власти, медиа, книгоиздание и т. д., косвенно — через большое количество соответствующих данным сферам государственных программ. Кроме того, русский язык сохраняет и развивает Русская православная церковь, общество русской словесности и широкая сеть некоммерческих организаций. Русский сегмент интернета занимает третье место в мире. Поэтому можно говорить о феномене русской глобализации, позициям которой если что-то угрожает, то явно не языки народов Российской Федерации.
«ПРОБЛЕМЫ С ПРЕПОДАВАНИЕМ РОДНЫХ ЯЗЫКОВ — ЭТО ПРОИЗВОДНАЯ ОТ МЕТОДИКИ ПРЕПОДАВАНИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА»
Тезис номер девять Гильмутдинова: «русский язык как родной» — немножко натянутый школьный предмет. Такой предмет не будет натянутым, если можно в рамках ЕГЭ установить возможность сдачи русского языка, так же, как и по математике — на профильном и на базовом уровне или «русский язык, как родной язык», «русский язык, как государственный язык». Схожее деление существовало в советское время и вплоть до введения системы ЕГЭ. Например, выпускники национальных школ вместо сочинения писали изложение, при этом сегодня стоило бы предоставить выпускнику право выбора уровня итоговой аттестации по русскому языку. Например, большинству технарей не нужно владения языком на уровне выпускника филологического факультета.
При этом и для самого предмета «русский язык» не помешало бы пересмотреть методику преподавания. Предмет также зачастую превращается в сухую обязаловку, в неживую учебную дисциплину, по которой нужно просто получить хорошие баллы на экзамене. Во многом, проблемы с преподаванием родных языков — это производная от методики преподавания русского языка. По сути это одна единая научная парадигма, доставшаяся нам от советской филологии. И сегодня выпускник зачастую не может четко выразить свою мысль в устной речи, не может подобрать нужные слова для того, чтобы выразить свои эмоции и чувства. Но он может хорошо разбираться в том, как расставить знаки препинания в сложноподчиненном предложении.
Головная боль о методиках и кадрах должна касаться и педагогов, преподающих предметы на татарском языке (тезис номер четырнадцать). Финансы на целевой набор должны исходить не только от республик, но и от федерального центра на паритетных началах.
Тезис номер десять: родной язык должен изучаться в детских садах. Многие учреждения остановились на том, что татарский язык изучается в «режимных моментах», хотя наличие и такого «обучения» вызывает большие сомнения. Можно ли изучить язык только с помощью «режимных моментов»? Можно ли говорить о каком-либо успехе, если ребенок учится только некоторым «командам» педагога. К обновленной методике должна прибавиться масса современной детской литературы, «развивашек», анимационной продукции, игр на родных языках. И именно это должно стать предметом совместной заботы федерального центра и регионов (тезис номер одиннадцать). Причем речь идет не только финансах, но и о кадровой помощи — в разработке методик преподавания, учебных материалов, их дизайна и т. д.
Еще один момент, касаемый садиков — это затрудненность открытия национальных групп в них. Родители могут собрать сотни подписей, но не получить желаемого. В то время, как мнение нескольких недовольных русскоязычных родителей было достаточно, чтобы запланируемую татарскую гимназию в Азино перепрофилировать в школу, где татарский язык не является основным языком обучения. Каковы здесь критерии перехода, как должно строиться взаимодействие с родтельским сообществом, что делать с особым мнением и недовольством меньшинства? Нужны методические указания, рекомендации экспертов — юристов, этнологов, психологов, опытных педагогов, менеджеров образования.
Причем в конфигурации, которую обрисовал Гильмутдинов, как уже достигнутый успех — «институт развития и сохранения родных языков при министерстве просвещения, создание фонда, концепции изучения родных языков, новое положение об учебниках, финансирование» — на федеральном уровне не хватает важнейшего элемента, а именно Концепции развития полилингвального и национального образования. Опыт Северной Осетии, Татарстана в этом направлении мог бы стать основой для такой концепции.
Если говорить о совместной ответственности регионов и федерального центра за сохранение родных языков, то для татар, большая часть которых проживает вне пределов Татарстана, этот тезис становится еще более важным. Идеальная модель сотрудничества: родительские сообщества — национально-культурная автономия или отделение Конгресса татар — управление межрегионального сотрудничества министерства образования Татарстана — профильные муниципальные и региональные органы власти (например, Самарской области) — представители федерального министерства просвещения. Если хотя бы в одном регионе компактного проживания татар (за пределами Татарстана) получится воссоздать успешную модель массового преподавания татарского языка, сформировать школу с татарским языком обучения, можно будет тиражировать успешный опыт, в том числе, другим народам, а далее можно будет говорить о едином образовательном пространстве в стране.