Как бронебойщик Лысенко смог подбить семь немецких танков?

История эта довольно странная. И если бы не было документа о награждении, то её можно было воспринимать за вымысел, благодаря совершенно фантастическому изложению подробностей.

Начнём с того, что совершенно точно известно. Есть архивный документ о представлении старшего сержанта Лысенко. И там написано, что он лично подбил из противотанкового ружья семь немецких танков и был ранен.

 

Вообще за семь подбитых танков, да ещё из противотанкового ружья, можно давать сразу дважды Героя и памятник ставить, поскольку ничего даже близкого к такому результату в истории войны более не зафиксировано. Другой бронебойщик Александр Коряков, служивший в той же 147-й дивизии, чуть ранее получил звание Героя Советского Союза за уничтожение одного танка и одной самоходки.

Я, конечно, на той войне не был. Но зато в советское время работал на шахте в Воркуте. И у нас там был свой штатный Герой Социалистического труда. И то, как он «ударным трудом перевыполнял план», я лично видел, и даже в этом процессе принимал участие. К сожалению, в советское время было много такого, что заставляет теперь сомневаться даже в документах.

Я лично уверен, что сам Иван Тимофеевич Лысенко сражался героически, и свою Золотую Звезду носил заслуженно. Просто слишком много есть у нас примеров того, как реальный подвиг кому-то касался слишком уж «негероическим» и додумывали ещё что-то «в нагрузку».

А вот что касается описания подвига, которое давалось в советских книжках, и теперь усиленно тиражируется в Интернете, то тут просто поле непаханное для комментариев.

 

Давайте разберём.

Обстановка, как можно понять, была такова. Огромное поле, на котором туда-сюда ездили полтора десятка немецких танков. Причём, танки эти были совсем без пехоты, их не поддерживала артиллерия, что, видимо, было единственным случаем на той войне. Потому как немецкие танки без сопровождения пехоты никогда не действовали. Особенно в таком количестве.

На этом огромном поле нарыли траншей. Там, видимо, до этого оборонялись советский бойцы, но все погибли. Остался один Лысенко с противотанковым ружьём. Танки ездили вокруг него, а бронебойщик в них стрелял.

Тремя выстрелами из противотанкового ружья он (как пишут) сразу подбил три танка. Мне, как-то непонятно, почему его потом не отправили в академию передавать опыт. Ведь если изучить все многочисленные документы и донесения, то нигде даже и близко нет ничего подобного. Наоборот, все наставления для расчётов противотанковых ружей, составленные на основе боевого опыта говорят, что огонь по танку надо вести не менее чем отделением (три ружья), потому что одним ружьём подбить невозможно. Сначала надо бить по гусеницам, чтобы танк остановить. Танк с разбитой гусеницей мог ещё и повернуться на месте, и тем самым подставить бронебойщикам борт или корму. Это очень хорошо, потому что пробить лобовую броню танка из ружья практически невозможно. Когда танк остановлен, на нём сосредотачивали огонь всех ружей, пытаясь попасть в бензобаки, двигатель.

Поскольку авторы рассказа про бронебойщика Лысенко не знают, что из себя представляет противотанковое ружьё, то они не понимают, что даже если пуля из ружья пробьет броню, то внутри совсем не обязательно что-то взорвётся. Разве что попадет в боекомплект. А вообще пуля могли лишь что-то повредить или убить одного из членов экипажа. Чтобы вывести танк из строя бронебойщикам требовалось в среднем пять-шесть удачных попаданий. Поэтому, если Лысенко умел подбивать танки с одного попадания, его опыт следовало сразу передать другим.

 

Тем более речь про лето 1943 года, когда немецкие танки уже и 45-мм пушки не брали. К тому времени ценность противотанковых ружей по борьбе с танками свелась почти к нулю, и, вдруг, такой уникальный случай.

Ну ладно... продолжаем изучать рассказ. Далее следует такое описание, что своими словами я даже не могу изложить, буду цитировать:

… к нему уже подползал ещё один танк, стремящийся его раздавить. Единственным спасением было взобраться на наползающий танк, что Лысенко не замедлил проделать. Танк завертелся на месте, желая сбросить непрошеного седока, а потом рванулся назад.

Мне одному кажется, что автор этих строк перепутал танк с быком, а бой с корридой?

Кстати, странно, что танк пытался его раздавить? Обычно просто стреляли из пулемёта. И зачем было танку «вертеться»? Если им так мешал наш солдат, можно открыть люк и выстрелить. Уж пять человек экипажа бы справились с одним бойцом, тем более раненым.

Потом Лысенко расстрелял ещё четыре танка. Танки, видимо, при этом ездили по полю вокруг него, даже не думая стрелять в ответ. А потом немцы испугались и трусливо бежали.

Эти события воодушевили весь батальон. Причем совершенно непонятно, чем этот самый батальон занимался всё остальное время. Смотрел, как Лысенко сражается с пятнадцатью танками? Я исхожу из того, что для полутора десятков танков нужно поле таких размеров, что как раз на нём и должен занимать позицию примерно стрелковый батальон. Видимо, они располагались где-то на краю поля, чтобы не мешать Лысенко разгонять танки?

Я понимаю, что описания боя, в котором сотни наших дедов положили головы, превращается в некий фарс. Но это не моя вина, а тех, кто написал рассказ, который я цитирую. Не знаю, кому как, а мне кажется, что сочинять подобные истории — это оскорблять память тех, кто воевал тогда.

Я не изучал глубоко, что там было на самом деле, но почти уверен, что эта история аналогична той, что была с «широнинцами». Там авторы тоже рассказывали с невероятными подробностями, как взвод удерживал железнодорожный переезд несколько дней, отбиваясь от десятков танков. Но они «забыли» упомянуть, что вообще-то тот бой вел усиленный стрелковый полк, при поддержке танковой бригады.