Самая читающая?

Фото с сайта Spzh.news А ведь была. Самая. В мире. Была… И с феерической быстротой перестала быть. Наверное, уместнее всего было бы озаглавить очерк «Как исчезает культура под натиском варварского капитализма». В те времена, когда культура была, а капитализма не было, нам казалось совершенно обычным, скажем, то уникальнейшее обстоятельство, что в стране выходит несколько всесоюзных толстых журналов (не гламурных, а художественно-публицистических», а к ним еще по два журнала в каждой республике. На русском и национальном языках. Плюс куча специализированных журналов потоньше. Перечислить невозможно. Да плюс еще толстенькие журналы в различных регионах РФ. Интересно, в какой еще стране было такое? Да ни в какой. Что уж там про газеты? По две главных на каждую союзную республику. Плюс еще с десяток на каждую союзную республику. Плюс еще газеты в каждом крупном регионе. Плюс многотиражки На каждом уважающем себя предприятии… Возьмем, естественно, Ташкент. Как самый главный мой город. В мое время там издавалось 19 газет. Кроме «Правды Востока», главной газеты в нашей семье, издавалась «Кзыл Узбекистон», газета ЦК КП УзССР, на узбекском. Ёш ленинчи-«Молодой ленинец», «Тошкент хакикати» - «Ташкентская правда», «Пионер Востока». Издавались также «Сельская правда», «Вечерний» Ташкент», на русском и узбекском, очень важная газета, без которой одно время нельзя было развестись. Подобно «Вечерней Москве». «Вечерний Ташкент» печатал объявления о разводе. Тогда без этого не разводили. Причем объявления приходилось ждать несколько месяцев и совершенно посторонние люди волей-неволей влезали в частную жизнь совершенно не знакомых им граждан. Позже, с появлением телевидения, стала выходить программа радио-и телевизионных передач, маленький листок, размером с лист многотиражки, где с обеих сторон убористым черным шрифтом были программы. Я это точно знаю, потому что мама подрабатывала, корректируя эти программы. Я говорю о газетах послевоенных. До революции и войны в Ташкенте выходило множество газет, и десять журналов. Даже сатирический «Туркестанский скорпион». С 1923 года и до восьмидесятых сохранялся сатирический журнал «Муштум» (кулак). Огромное количество научных журналов, которые я даже перечислять не буду.( издательство «Фан» - «наука») Журнал «Женщина Узбекистана», я видела на русском языке. И, конечно, главные журналы Узбекистана. «Звезда Востока» и «Шарк Юлдузи». Литературно-художественные. Органы СП Узбекистана. «Звезда Востока». Обложка ее так и не изменилась. Голубая с синим. Только сейчас она выходит раз в два месяца. Прискорбно. Как и все толстые журналы бывшего СССР влачит не слишком благополучное существование. И тогда, и сейчас в журнале печатались писатели и поэты республики. Александр Файнберг. Александр Березовский. Зоя Туманова. Михаил Гребенюк. Олег Сидельников…. Что там перечислять? Печатались. Но если очень-очень честно, «Звезда Востока» была весьма популярной не только в Узбекистане, но и в других республиках, потому что печатала зарубежные детективы. Это было удивительно. Каким образом эти детективы добывались? В то время книги, изданные за рубежом, в наших магазинах не продавали. Кто их переводил? Причем детективы были не абы какие, а самых известных на Западе авторов: Агата Кристи, Эрл Гарднер, Рэймонд Чандлер, Дик Френсис, Рекс Стаут… Конечно, журнал раскупали. Поверьте, это далеко-далеко не все газеты и журналы, выходившие в Узбекистане. И примерно такая же картина была во всех республиках бывшего СССР. Можно сказать, газеты и журналы по интересам. Да, и многотиражки. Издавались на Ташсельмаше, на заводе Чкалова, в объединении «Швейник», на Текстилькомбинате, в ТАШГу. Всего количеством тридцать пять. Формат — половина «Правды». Одно время была многотиражка и в милиции. Называлась она «На посту». И в связи с этим хочу рассказать одну не слишком приятную историю, кончившуюся трагически для редколлегии газеты «На посту». Заранее предупреждаю тех, кто захочет обвинить меня в клевете: не выйдет. Я видела и читала это собственными глазами. Было это то ли в конце 1968 года, то ли в начале 1969. Работала я тогда в институте иностранных языков, старшим лаборантом на кафедре педагогики и мечтала удрать, куда подальше, что мне довольно скоро удалось. Работали мы и по субботам. Как-то в субботу, когда на кафедре никого не было кроме машинистки, младшей лаборантки Ани и меня, Аня вытащила многотиражку «На посту». Уж не знаю, где она ее раздобыла, возможно, были родственники в милиции. На всю страницу была напечатана статья о том, что сын Председателя Президиума Верховного Совета УзССР Ядгар Насриддиновой в компании дружков ловил на улице русских девушек, их окружали и начинали издеваться. Подробностей приводить не буду. Говорили также, что он был одним из вдохновителей беспорядков на стадионе «Пахтакор» в 1969 году. Слухи об этом ходили давно. И потом говорили, что одна из несчастных девушек оказалась дочерью крупного московского военного чина. Именно поэтому все вышло наружу. Я твердо уверена, что подобная статья не могла появиться без одобрения вышестоящих лиц: слишком высокий пост занимала Насриддинова. Я вернулась домой, рассказала все маме. Мама уже слышала про статью, а на следующий день пришла и сказала, что всю редколлегию разогнали. Так и не знаю, возродилась ли потом газета. Много лет спустя меня уверяли, что все это было клеветой, и что всему виной были подковерные игры и интриги. Сама Насриддинова утверждает, что ее подставил Шараф Рашидов, первый секретарь ЦК КП Узбекистана. Этого я не знаю. И точно ничего сказать не могу. Повторяю только то, что видела и слышала. Знаю только, что после этого Насриддинову вызвали на работу в Москву. В Ташкенте она больше никогда не работала. Всесоюзные газеты поражали разнообразием, но у нас в доме их практически не было. Кроме того, выпускались всесоюзные газеты по профессиям, и сестра выписывала «Медицинский работник». Но меня поражает, что на все журналы, газеты, многотиражки находились деньги. Содержался штат. И так было во всех республиках СССР. Это сейчас, при демократии и капитализме слово «многотиражки» исчезло. Из десятков газет остались единицы. Из множества журналов не осталось почти ничего. А ведь были и всесоюзные толстые журналы. Два издавались в Питере: «Звезда» и «Нева». Остальные — в Москве: «Новый мир», «Октябрь», «Москва», «Знамя», «Дружба народов», «Наш современник», «Юность», «Иностранная литература». Самым современным считался «Новый мир». Самым реакционным - «Наш современник». Самым популярным - «Юность». Интересные вещи появлялись в самых разных журналах, скажем, «Мастер и Маргарита» появился в «Москве». Произведения Айтматова, Дудинцева, Эренбурга, Некрасова, Богомолова — в «Новом мире». Все гонялись за «Дружбой народов»: там печатались Лев Гумилев, Фазиль Искандер, Булат Окуджава. Тимур Пулатов. Гонялись также за журналами «Химия и жизнь», «Наука и жизнь», «Вокруг света», "Знание - сила". Дрались за подписку на «Здоровье», «Работница», «Крестьянка», «Советский экран», иногда доставали журнал «Америка», издававшийся в США на русском языке. Выходили журналы «Советский Союз», «Советская женщина». Для детей - «Мурзилка», Веселые картинки», журнал «Пионер». Газета «Пионерская правда». Все это действительно читалось, живо обсуждалось, не на партсобраниях, а дома, в дружеском кругу, на работе. Я впервые услышала словосочетание «Новый мир» дома, вместе со словами «Иван Иванович» в 1951 году, мне было шесть лет. Вышел роман известнейшей тогда писательницы Антонины Коптяевой, трилогия о враче, и Боже, сколько было споров, сколько было сломано копий! Люди действительно читали. Действительно интересовались. Им действительно было небезразлично. Что читали у нас дома? Вернее, что выписывали? Из газет только «Литературку». Я хватала ее первой, потому что читала очень быстро. Папа в очереди стоял последним, поскольку читал невыносимо медленно. Разбирая каждую статью по косточкам. Из журналов — непременно «Здоровье» и «Работницу», где давались совсем не плохие советы. Это мне было на один зуб. Я ждала «Юность». Нужно отдать маме должное, она выписывала это для меня. До сих пор помню, как ходила ушибленная «Звездным билетом». «Новый мир», но не всегда. Денег вечно не было. Довольно и того, что мама честно подписывалась на все приложения к «Огоньку», а они были шикарными. Одно время приложения можно было выписать только вместе с журналом, и у нас скопилась огромная кипа. Читать там было почти нечего. Но я хранила вырванные из середины репродукции. Выписывали мне и «Пионер». И еще для детей существовал альманах «Круглый год», с рассказами и стихами лучших детских писателей и поэтов. Про "Мурзилку" и Веселые картинки" уж и не говорю. Став постарше я, обладавшая непревзойденным умением заводить блат в библиотеках, приносила домой все толстые всесоюзные журналы, включая «Науку», «Химию» и «Вокруг света». Читала все, что казалось достойным внимания, а таковое встречалось не так часто, как хотелось бы. В ташкентских киосках «Союзпечати», как правило, царила пустота. Все расхватывалось с самого раннего утра. По дороге на работу. Мне везло в том смысле, что мама, работавшая в «Правде Востока», без труда подписывалась на все, что хотела. Перебравшись в Москву, я поняла, почем фунт лиха. В день подписки очередь на почту занимали с вечера. То, что распространяли по предприятиям, доставалось исключительно по блату и с боем. Хочешь «Здоровье»? В нагрузку - «Правда», «Блокнот агитатора»… ну все в таком роде. Как-то мы всем отделом выписали «Иностранку», но ничего хорошего из этого не вышло. Кроме лишних склок. Народу много - «Иностранка» одна. А в перестройку, когда все начали печатать, мать моей подруги, женщина безотказная, встала с вечера у почты. Часа в три ее сменила подруга, в пять — я, потому что жила рядом, и достоялась до восьми. Навыписывались….. Интересно, куда все это девалось? Толстые журналы умирают. Все. В библиотеки ходят преимущественно пенсионеры, которым на свои деньги книг не купить — дорого. Читают в ридерах. Подписываются на ЗОЖ. На «Московский комсомолец». Это то, что я вижу на почте. Несколько лет я работала в журнале «Если». Фантастика. Очень хорошая редакция. Как одна семья. Умер. Почти никто не подписывался. А ведь у меня еще и были переплетенные конволюты из журналов. Переплетали мне на работе, за минимальные цены... Кажется, вместе с СССР и цензурой исчезли талантливые писатели. Поэты еще держатся. Но кому сейчас нужны поэты? Это вам не шестидесятые, когда весь Союз был отравлен поэтическим ядом. Невзирая на идиотскую дискуссию физиков с лириками. И опять: я впервые приехала в Москву погостить в 1964 году. Был у меня в друзьях будущий известный писатель. Вот он водил меня ночью… нет, не в ночной клуб, а к памятнику Маяковскому, где собирались поэты и читали свои и чужие стихи. Сколько же там было молодежи. Были кафе «Молодежное» и «Аэлита», где по определенным дням бывали поэтические чтения. Был Политехнический, спасибо моему другу. Я пробовала читать толстые журналы. Нет. Не то. Авторы мне чужды. Куда что подевалось? Куда? Ушло. Видимо, навсегда. Никогда больше мне не видеть очередей на почте в день подписки. Да и книги… Меня волнует одно: что станется с моими драгоценными книгами, когда не будет меня? Время от времени я выхожу в подъезд и вижу кипы книг. И понимаю — кто-то ушел. Их разбирают быстро. Я тоже беру кое-что. Не могу удержаться. Лучше не думать… Татьяна Перцева