С карты Среднего Урала исчезнут сразу четыре поселка

Казалось бы, процесс естественный, только вот деревнями он уже давно не ограничивается. Вслед за сельскими поселениями приходят в упадок многие города. Кто следующий по списку?

За обочиной

«Живу в городе уже давно, но изредка приезжаю на малую родину – деревню в Камышловском районе, – пишет читатель «АиФ-Урал» из Екатеринбурга Николай Корнилов. – 30 домов осталось – не более, а ведь когда-то, во времена моего детства и юности, тут и колхоз был, и школа, и детсад, и фельдшерский пункт. Ничего этого нет уже давно. Не выживет, думаю, и сама деревня. Уйдут из жизни старики – и... что?».

В Ивдельском городском округе упраздняются сразу четыре посёлка – Верхний Пелым, Гаревка, Тохта и Улымсос. Согласно постановлению, принятому Правительством Свердловской области, в скором времени они исчезнут с карты Свердловской области. С инициативой упразднить посёлки ивдельские чиновники обратились уже давно, объяснив её тем, что никакой жизнедеятельности там нет, а потому нет необходимости обременять власти пустыми хлопотами. Между тем ивдельские посёлки – не единственные в своем роде на Среднем Урале. Процесс вымирания деревень идёт уже давно. Сколько их, таких, где живёт пять, десять, двадцать человек, – не сосчитать. Уйдут последние жители – и жизнь в этих деревушках остановится.

Кто-то говорит, вымирание деревень – процесс естественный. Другие с ним мириться не хотят – ну, не видят они никаких экономических, социальных и климатических условий для того, чтобы деревни и сёла исчезали. Будь работа, будь дороги – и жили бы себе люди в деревнях, занимались бы сельским хозяйством.

«Приведём пример: в районном селе, где у нас с мужем домик, регулярно проводились ярмарки. Кто коврик, кто козу, кто банку мёда, кто корзину на продажу принесёт. А потом людей заставили всё это сертифицировать. И рынок практически закрылся. Ведь не знает бабушка, продаст она свою козу или нет, а заплатить надо – 300 рублей за разрешительную бумажку, – рассказывают екатеринбургские художники Любовь и Василий Анциферовы. – Или, допустим, была акция: в каждом селе поставили таксофон – и будку, и телефон. Мы ездим на этюды по сёлам, деревням и замечаем, что многие телефоны не работают, но деньги-то вложены. Наше мнение – не нужно создавать эту видимость цивилизации. Просто проложите дороги к каждому селу, и люди сами всё сделают: и дома построят, какие им нужны, и будут счастливы на этой земле. Многие не могут до своей деревни на машине добраться, если дождь идет. Ну, есть там телефон, и что? Скорая-то туда просто не сможет проехать!».

Альтернатива одна

«Неперспективные» – такой ярлык навешивают власти на многие посёлки и деревни. И этим же оправдывают закрытие сельских школ, детсадов, магазинов, почты и больниц. А как иначе – разве целесообразно содержать их ради нескольких десятков семей? В тени остаются мотивы сельчан – родную землю они покидают не от хорошей жизни. Да что посёлки! Складывается впечатление, что и города у нас начинают погибать: где-то потихоньку, а где-то и стремительно. Это видно и по их содержанию, и по благоустройству, и по состоянию дорог. Возьмём Краснотурьинск – за последние несколько лет население города сократилось на 5 тысяч человек. Молодёжь уезжает либо на север работать вахтовиками, либо в Екатеринбург. Что немудрено: работы, кроме как на алюминиевом заводе, нет, зарплаты маленькие, а цены растут.

У людей пропала уверенность в завтрашнем дне. Особенно туго приходится жителям отдалённых, северных городов. Градо­образующие заводы теряют заказы и становятся нерентабельными для собственников. Как бизнесмены, они поступают очень просто – продают или закрывают производство. Умирает завод, а следом за ним – и сам город. Понятно, что бесконечно дотировать заведомо убыточные предприятия – не дело. Это чёрная дыра. Но в таком случае людям необходимо предложить здравую, адекватную альтернативу. Сегодня же, увы, альтернатива одна – уехать.

Евгений Касимов, уральский писатель:

Мы переходим от традиционного, патриархального уклада, а потому вымирание деревень – абсолютно естественный процесс. Он наблюдается во всех странах, и регулировать его мы не можем. Это горько, конечно, и ломает не только психологию людей, но и их жизни. Единственное, что мы можем, – это стараться предусматривать такие вещи и их масштабы, максимально участвовать в них, обеспечивая безболезненный переход. Допустим, если из деревень наблюдается большой отток людей, их надо обучать работать в новых условиях, готовить из них специалистов, устраивать. А не просто – вот тебе метла в руки и иди работай.