Терская крепость
Мини-обзоры книги о действиях 245-го полка в Чечне.
Оружие было более-менее. У пацанов было штук 10 АКМС калибра 7.62, с глушителями, у каждого были НРС, неплохая штука, но патронов к ним не достать. Гранаты были относительно новые (в первую кампанию их почти не было), с пластмассовым запалом, но их не особо любили: ходили слухи, что могут взорваться в руке, гораздо надежнее "эфки" и эргэдэшки".
Те же слухи ходили и унас. Мол, соберешься РГН метнуть, не дай бог, зацепишь рукой за что-нибудь: сразу взрыв! В полете о ветку сработать может! Даже о траву! Поэтому данные гранаты действительно использовали редко, предпочитая РГД-5. И ведь никто из офицеров эти слухи даже и опровергнуть не пытался. Подготовка-с...
Самое плохое, что курить давали только "Беломорканал". Потом "Прима" появилась, мы ее за "Мальборо" считали...
Не курил, поэтому за перепитиями снабжения куревом особо не следил. Если не ошибаюсь, то поначалу была все же "Прима", а "Беломор" завезли ближе к Грозному. Непродолжительное время давали только его. Потом, весной 2000-го, все ахнули, когда из гуманитарки выдали фильтрованную "Яву" несколько раз. Народ был в культурном шоке.
Из нашей батареи забрали всех молодых, кто не отслужил еще семи месяцев... На замену молодым прислали контрактников. Одни были опытные, по второму разу на войне, некоторые - первый раз. У одного спрашиваю: "Ты зачем приехал, тебе уже почти полтинник". - "Мы с бабушкой газ решили домой провести, вот подзаработать приехал".
У нас призыв I-99 никто не забирал, так и служили до самого вывода. Контракники приходили параллельно. Большинство планировали заработать денег, кого-то после первой кампании на войну тянуло, мстить за брата один приезжал.
БМП №119 вроде бы шла по единственной дороге. Сработал фугас. Механ-дембель кричит своему наводчику: "Все, отходим!". И БМП разута, и приказ об отходе был. Я не знаю, что случилось: то ли не слышал, то ли в ступор впал, но наводчик-оператор Ульянов не вылез, а продолжал стрелять из ПКТ. (Пушку еще в начале боя заклинило.) Рота отошла, а он так в ней и остался. Расстояние - метров пятьдесят до гребня высоты. Ульянов сидел в БМП всю ночь. Только под утро, с его слов, выбрался: есть захотелось. Чуть выше стоял брошенный прицеп с каким-то скарбом. Пока Ульян, как мы его называли, копался там, в шмотках, в поисках пищи, к БМП наведались духи. Самое смешное, что два ящика гранат они не взяли, а унесли цинк от пищевого бачка.
Где потом разведчики нашли Ульяна, история умалчивает. Но когда он вернулся в отделение, то стал похож на робота. "Ульян, иди копай!" - идет, копает и не останавливается. "Ульян, иди есть!" - идет есть. Весь набор его слов в то время был - "да" и "нет".
Через две недели забрали его от нас. Под Грозным он опять к нам присоединился, сказал, что лежал в госпитале. Там его подлатали, разговаривать начал, общаться.
Ставлю на то, что цинк от пищевого бачка унесли не духи, а разведка, которая этого самого Ульяна искала :) По поводу ступора. У нас в батальоне как-то мехвод скатился с БМП с крутого обрыва вниз на несколько сотен метров. Сам он лег на свое сиденье и сиденье старшего стрелка, вцепился в них, так жив и остался. Машина при приземлении хорошенько приложилась об землю, днище даже треснуло. Технику на подрыв списали, сняв все ценное. А мехвод несколько дней только что-то невнятное мычал, пока не отошел.