Вестница народной свободы

Вера Павловна Екимецкая известна, как основательница частной женской гимназии в Рязани. Но была она также и активным членом партии конституционных демократов (кадетов). И некоторое время в годы гражданской войны была заключена в рязанский концлагерь.

Наследница славного рода

В начале декабря 1919 года сильная метель занесла снегом Московско-Казанскую железную дорогу, или «Казанку», как называли её рязанцы. На расчистку в срочном порядке направили заключенных рязанского концлагеря. Бывшие буржуи и прочие враждебные Советской власти элементы с утра до ночи трудились на благо обновлённого отечества под зоркими взглядами коммунистов и их приспешников.

Одним из надсмотрщиков был некий М-в, – бывший служащий 2-й мужской рязанской гимназии. Относился этот человек к той категории лиц, которая выбирает себе место из соображений политической конъюнктуры. До революции был он ярым черносотенцем. Но после октября 1917-го резко сменил политические пристрастия и вошёл в состав большевиков «Я всегда там, где выгодно», – говорил товарищам этот политик, не знающий, что такое угрызения совести.

По иронии судьбы, именно М-ва определили смотрящим за группой «контрреволюционеров» рязанского концлагеря, посланных на расчистку железнодорожных путей. Среди них находилась и Вера Павловна Екимецкая. С ней у М-ва были особые счеты. Именно ему лидеры черносотенного «Союза Михаила Архангела» в 1905 году поручили «обезвредить» чересчур ретивую поборницу демократии. Вера Павловна смогла тогда избежать плачевной участи, скрываясь на квартире своих единомышленников в районе села Голенчина. Теперь же она перед бывшим преследователем оказалась беззащитной.

– Плохо работаешь, жидовская морда! – пошипел бывший черносотенец, подойдя к Екимецкой, – и теперь то ты от меня, кадетская сволочь, не скроешься!

Вера Павловна оглянулась, вытерла рукавом шубы пот со лба и молча продолжала отбрасывать деревянной лопатой снег от рельсов. Рядом трудился проживавший до этого в сельце Сажнево Рязанского уезда Константин Буковский, семидесятишестилетний старик. Дворянин и бывший командир 3-го дивизиона 32-й артиллерийской бригады царской армии, человек этот и в условиях советского концлагеря не потерял офицерской чести.

– Извольте извиниться перед дамой за свои гнусные слова, – громко произнёс Константин Василевич, мужественно глядя на советского функционера. Тот явно не ожидал такого поворота событий и не находил слов для ответа. Нижняя челюсть его беззвучно двигалась, от чего сам он напоминал, по свидетельству очевидцев, испуганную откормленную рыбу.

Извиниться М-в, естественно, не соизволил. Не стал вступать он и в ненужную ему словесную дискуссию. Просто в негодовании убежал и доложил вышестоящему начальству то, что в сложившейся ситуации счёл нужным. Неизвестно, что наговорил надсмотрщик. Но по прибытии Буковского в концлагерь, располагавшийся на территории женского монастыря в Рязани, бывшего генерала уже поджидали служащие спецотдела губернской ЧК. С тех пор Константина Василевича Буковского никто из родных и близких не видел. О дальнейшей его судьбе можно только догадываться.

Несмотря на то, что некоторые черносотенцы ещё в 1905 году обвиняли Екимецкую в «национальной причастности к жидам», никакого родственного отношения к евреям она не имела. Родившаяся 21 ноября 1865 года, была она внучкой Владимирского потомственного дворянина Николая Петровича Екимецкого. Этого человека, доктора медицины, перевели в сороковых годах XIX столетия на службу в Рязанскую губернию. Его сын и отец Веры, Павел Николаевич, выбрал для себя ту же стезю медика и служил в Рязани земским врачом. Супруга его – потомственная владимирская дворянка Евгения Павловна Бибикова. Её родственник, Дмитрий Гаврилович Бибиков, – известная в Российской истории личность. В Бородинской битве 1812 года он состоял адъютантом генерала Милорадовича и после серьёзного ранения потерял левую руку. В 1819-м его назначили Владимирским вице-губернатором, а в 1852 году Дмитрий Гаврилович стал Министром внутренних дел Российской империи.

Сама же Вера Павловна Екимецкая окончила Рязанскую Мариинскую гимназию. А в 1891 году открыла своё частное женское училище.

Политическая влюблённость

По словам одного из рязанских интеллигентов начала XX века, Екимецкая была «передовой личностью». Активная жизненная позиция этой женщины приводила её к участию во всевозможных собраниях и митингах, на которых она выделялась бескомпромиссностью и ораторским искусством.

Во время черносотенного разгула в Рязани (1905 – 1906 гг.) её упрекали в «пособничестве жидам». Она и в самом деле помогала некоторым еврейским семьям укрыться от погромов. «В самом Иисусе Христе текла семитская кровь! – кричала она в лицо тем, кто обвинял её в сговоре с «врагами русской нации», – и вам не сдобровать, когда предстанете перед судом Божьим на Страшном суде».

В действительности же Екимецкая разделяла взгляды сторонников конституционных демократов (кадетов). Или партии Народной Свободы, как её тогда тоже иногда называли.

В доме рязанского присяжного поверенного Григория Викторовича Шульгина 22 января 1896 года состоялся вечер в память открытия Московского университета. За торжественной частью следовал банкет на семьдесят пять персон. В числе гимназистов, студентов и представителей местной интеллигенции была и Вера Павловна Екимецкая. Сидела она рядом с гласным губернского земства Александром Карловичем Дворжаком – будущим главой рязанских кадетов. На вечере выступал, а затем принимал участие в банкете Павел Николаевич Милюков, отбывавший рязанскую ссылку. По свидетельству Александра Дворжака, этот находящийся под надзором полиции деятель (основной организатор партии конституционных демократов и будущий министр Временного правительства) нашу героиню просто очаровал. В узких кругах Александр Карлович признавался, что, по его мнению, обыкновенная человеческая влюблённость в лидера партии Народной свободы и явилась основной причиной вступления Екимецкой в ряды этой политической организации.

Советская затворница

Боготворившая когда-то Павла Милюкова его рязанская почитательница превратилась после столкновения с действительностью октябрьских событий 1917 года в личность сугубо прагматичную. А к моменту ареста Екимецкой в августе 1919-го из всех живущих родственников оставалась только одна её тётя по отцовской линии – Вера Фёдоровна Ошанина. Дружила же Вера Павловна Екимецкая в то время лишь с племянницей бывшего Рязанского предводителя дворянства Драшусовой, – коллегой по работе в библиотеке Советского потребительского общества.

Бывшая владелица частной женской гимназии в Рязани перестала состоять в списках заключенных в 1922 году. «Признаю Советскую власть», – написала она в той графе анкеты, где требовалось указать политические убеждения. После этого Вера Павловна оказывалась изолированной от общества за тюремными решётками ещё дважды: в 1929 году и перед войной. В обоих этих случаях в Рязани проводились компании «массовых зачисток».

К 1941 году бывшая «кадетская активистка» вела затворнический образ жизни и потенциальной опасности, как одиозная личность, уже не представляла. Оставаясь талантливым педагогом, зарабатывала на жизнь репетиторством – обучала немецкому языку. Летнее время проводила на огороде соседки по коммунальной квартире, обеспечивая тем самым себя и соседскую семью продуктами на зиму. Соседка эта, служившая в одном из управленческих учреждений, в случае необходимости поручалась за лояльность Веры Павловны по отношению к новой власти.

Екимецкая старалась появляться на улицах как можно реже, потому что была узнаваема многими горожанами. И некоторые начинали ей «перемывать кости», ни в какую не веря в то, что «недобитая буржуйка» могла уже действительно не интересоваться никакой политикой.

«Кадетша! Кадетша!» – кричали ей вслед малолетние дети пролетариев, для которых это слово с непонятным смыслом представлялось особенно обидным.

Никогда ранее не бывшая религиозной, «кадетша» зачастила в церковь. Как правило, приходила к храму Божьему задолго до начала службы. Во время литургии стояла у стены, стараясь быть незамеченной.

Когда в 1943 году сводки Совинформбюро вселяли в советских людей чувства оптимизма, Вера Павловна Екимецкая тихо скончалась у себя в комнате. Было ей 77 лет.

– Отмучилась, бедная, – вздохнула соседка-коммунистка и спешно перекрестилась.

Евгений Данилин.