«Убивали тихо». Под Ставропольским небом исполнили Ленинградскую симфонию Шостаковича
«Знаменитая Ленинградская», так назвала эту симфонию Анна Ахматова, прозвучала в Ставрополе на мемориале Холодный родник. «Как передает корреспондент «ФедералПресс.Кавказ», именно в этой лощине во время оккупации Ставрополя фашистами уничтожались бойцы красной армии, более 700 пациентов психиатрической больницы и медперсонал, защищавший своих подопечных. Подробности – в материале экспертного канала.
Немцы обезумели
Мемориальный комплекс «Холодный родник» расположен на поляне, которую окружает печально известный ставропольцам яр. Во время оккупации немцами были убиты тысячи жителей краевого центра. Мемориал, созданный скульптором Санжаровым, был открыт в 1975 году. Помимо главного монумента – связанного солдата, высеченного в огромной скале, на территории комплекса находятся пять братских могил: воинов, погибших в годы ВОВ; красных партизан погибших в период Гражданской войны; юных патриотов, погибших в оккупации Ставрополя в годы ВОВ; жертв белого террора периода Гражданской войны; граждан – патриотов, замученных немецко-фашистскими захватчиками в период оккупации Ставрополя.
Легендарную симфонию № 7 Шостаковича исполнили музыканты Ставропольской филармонии под открытым небом в память подвига Ленинграда. Игру восмидесяти музыкантов сопровождало световое 3-D шоу. Главный дирижер государственного симфонического оркестра краевой филармонии Андрей Абрамов, руководивший променад-концертом рассказал экспертному каналу, что знаменитую симфонию Дмитрий Шостакович писал в доме, который едва ли не каждую минуту сотрясался от взрывов. «Моим оружием была музыка, – скажет композитор позднее.
«Седьмую симфонию, затаив дыхание, слушал весь блокадный Ленинград, – рассказывает Абрамов. – Воодушевляющую игру Большого симфонического Оркестра Ленинградского радиокомитета транслировали на весь город по громкоговорителям и радио. Как потом говорили, немцы обезумели все, когда услышали эту музыку. Ведь они считали, что город мертвый. Слушатели и исполнители пережили минуты большого волнения, радости и скорби, великой гордости за наш народ. Музыка Шостаковича прозвучала как пророческое утверждение победы над фашизмом».
Против агрессии
«Я с утра и до ночи на экзаменах и на исполнениях», – писал композитор за четыре дня до начала войны. А уже в первые ее дни принял решение пойти в армию добровольцем. Трижды писал заявление. Вердикт был суров – «вы должны ограничить свою деятельность писанием музыки». Предлагали уехать в эвакуацию. Шостакович долго отказывался. Он хотел быть со своим городом, делить его судьбу. Наравне со всеми дежурил на крыше в качестве пожарника-добровольца. Портрет Шостаковича в пожарной каске поместил на свою обложку британский журнал «Таймс». После отбоя тревоги композитор часто гулял по осажденному городу. В это время Шостакович уже работал над своей 7-й симфонией. Работа шла стремительно. Третьего сентября была закончена первая часть. 17 – 2-я, а 29-го – 3-я.
В творчестве Шостаковича она занимает центральное, очень важное место. Она написана в Ленинграде во время войны и закончена в Куйбышеве. Шостаковича вывезли самолетом уже когда замкнулось кольцо блокады и наступили блокадные ужасы». Новую симфонию Шостаковича ждали во всем мире. В марте 42-го партитуру, отснятую на фотопленку, отправили из Куйбышева на самолете в Ташкент, и далее за пределы страны. Резонанс, который вызвала симфония, был беспрецедентным.
«Успешное исполнение 7-й симфонии может стать эквивалентом нескольких транспортов с вооружением», – писал американский дирижер Артур Родзинский. В Советском Союзе симфонию играли в разных городах, премьера состоялась в Куйбышеве 5 марта, но в историю вошло легендарное исполнение в блокадном Ленинграде. Ноты вместе с медикаментами в осажденный город доставил спецсамолет. Вскоре на улицах Ленинграда появились объявления: «Дирижер Элиасберг собирает музыкантов». Оркестрантов отзывали с фронта, искали по госпиталям. Концерт состоялся 9 августа. Именно на этот день фашисты назначили банкет, уверенные, что Ленинград уже будет взят. Вместо этого в Большом зале Ленинградской филармонии были зажжены все хрустальные люстры, и звучала великая музыка.
За симфонией закрепилось название «Ленинградская». На автографе партитуры рукой Шостаковича написано «посвящается городу Ленинграду», однако симфония не может быть связана только с образом Гитлера. Ее содержание значительно шире. Она направлена против всех тоталитарных режимов, против агрессии, вторжения, насилия, трагических перемен в судьбах людей. Гуманистический дух симфонии поддерживает и воодушевляет. Ленинградскую симфонию исполняют и в трагические моменты истории – именно ее Валерий Гергиев и оркестр Мариинского театра исполнили в августе 2008-го в разрушенном войной Цхинвали. Не утратила она и своей смысловой связи с Великой отечественной.
Реки музыки, людей и воды
По освещенным фонарями дорожкам ручейки людей вплывали на площадь мемориала, под которым берет начало мощный родник, разбивая своими ледяными струями одну из вершин Ставропольской возвышенности. В импровизированном зрительском зале под ночным небом Ставрополя рассаживались люди. Послушать симфонию пришли люди всех возрастов, с детьми и внуками. Были здесь и дети войны, которые помнят страшные месяцы оккупации. 88-летняя Евгения Ведищева рассказала «ФедералПресс.Кавказ», что училась в школе и хорошо помнит страх, когда в город ворвались фашисты.
«У нас в школе каникулы были, а я седьмой класс окончила. – вспоминает пожилая женщина. – Мы жили на окраине Ставрополя. Погода была чудесная, солнце, лето. Я услышала какой-то металлический гул. А это самолеты с бомбами. Я испугалась, а они бомбить соседнюю улицу начали. Мама родная, там женщина с ребенком бежала, они погибли. Помню, что все копали себе небольшие бомбоубежища: в садах фруктовых, на участках, в зарослях, в лесу, и прятались там семьями. Залезем и трясемся. Дрожь была такая, что зубы громко стучали, аж ничего больше слышно не было. И тело трясло все. А от бомб и земля дрожала, как будто землетрясение. А на следующий день проснулись, ученики, собрались неподалеку от нашего дома, слышим крики пацанов: «Немцы, немцы, уже едут!» И точно, заворачивают к нам фашисты с автоматами. А у меня в глазах даже солнце погасло, они идут словно из железа: топ-топ-топ. Я оглядываюсь, и улицу не узнаю, ничего рассмотреть не могла. Как вкопанные стоим, а они подходят и что-то говорят, а я понять не могу. Потом догадалась, что партизан ищут. Говорю, нет у нас никаких партизан. Один немец побежал в ближайший дом, а там темная комната была, и бабуля очень старая лежала на кровати, да еще и с горбом. Фашист ее увидел, ахнул, испугался и вылетел сразу, опять стал про партизан нас пытать. А потом они в наш двор зашли, пожрали персики, абрикосы с деревьев, и ушли».
Помнит Ведищева и печальную судьбу евреев. «Я все время думала, что же мы теперь делать будем, ведь теперь мы рабы. Тогда в Ставрополе вообще было много евреев. Фашисты их находили и долго били. На всю улицу крики раздавались. Фашисты вообще нелюдями были, недаром их, идиотов, наша Красная армия победила. Они по всему городу объявления расклеили, мол, гражданам еврейской национальности явиться на ярмарочную площадь с вещами, но не больше пяти килограммов, для отправки в Палестину. Я сама читала много раз на столбах. Хоть ума тогда еще особо не было, после седьмого-то класса, но сообразила, что в Палестину никого не повезут. И с нашей улицы евреи пошли, так больше их никто не видел. Их сажали в машину, мы ее называли душегубкой, и куда-то увозили. Сюда увозили, в овраг. Люди шептались, говорили, что в яр их увозили, расстреливали и здесь же бросали», – вытирает слезу свидетельница оккупации.
«Вся жизнь здесь прошла»
В темноте вижу зампреда правительства Ставрополья Ирину Кувалдину, которая обнимает внучек. Оказывается, что с ней мемориал «Холодный родник» связан особыми узами.
«Мой папа был строителем и строил этот мемориал. Это для меня очень тревожно, когда я смотрю на скульптуры. Помню, сколько сил положил мой отец с коллегами. Для отца это было очень тяжело, потому что его отец на тот момент считался пропавшим без вести. И только в декабре 2014 года я узнала, что его отец, мой дед, был жив до 1995 года. Папа всегда надеялся, что его отец найдется. Поэтому и памятник этот он строил с этими мыслями, думая об отце. Я здесь выросла недалек, училась в 16 школе, она рядом находится. Эти места не просто мне близки, вся жизнь здесь прошла», – улыбается Ирина Кувалдина.
«С 1935 года Ставрополь носил название Ворошиловск в честь военачальника, и оккупировавшие его фашисты переименовали краевой центр обратно. – неожиданно говорит мне молодая женщина с ребенком на руках, объясняя, что все это ей рассказывала ее мать. – Потом власти оставили старое название. 3 августа 1942 года немецкие войска беспрепятственно вошли в Ворошиловск, перед этим подвергнув его бомбардировке. Погибло много мирных жителей, были разрушены здания, железнодорожный вокзал, нефтехранилища. Оборонять Северный Кавказ было просто некому. Немцы беспрепятственно продвигались в направлении Ставрополя, Черкесска, Минеральных Вод, Пятигорска, Нальчика. Немцы сразу поменяли многое в городе, и даже часовой пояс, чтобы все жили по берлинскому времени, стрелки перевели на час назад. Также они потребовали сдачи всего оружия и ввели комендантский час с 19 часов до 5 утра, за невыполнение которого грозили расстрелом. За соблюдением нового порядка в городе помимо гестапо, абвера и «кавказской роты» непосредственно отвечал комендант города обер-лейтенант Шеффнер и его помощник лейтенант Лох. Располагались они в здании по Германскому проспекту 11 (сейчас это проспект Октябрьской Революции, Дом офицеров). Вторым отделом полиции заведовал гроза городского базара некто Овсянников, по своей инициативе, но не без одобрения немцев, поставивший на том базаре виселицу. Правда, она предназначалась для уголовных элементов, которых за время оккупации оказалось лишь двое».
Я удивляюсь глубоким познаниям молодой женщины. оказывается она увлекается краеведением, а все рассказы матери специально записывала для своих детей: «Мои дети, мои потомки должны знать историю, чтобы понимать, какой ужас прошли их предки, чтобы сделать русский народ свободным. Это надо знать, ценить дар свободы. Известно, что немцы расстреливали душевнобольных и евреев, как и на всех оккупированных территориях. Но в Ставрополье это происходило тихо».
Боль и гордость
«Все делалось скрытно. По их задумке, кормить «высшую расу» должно было лояльное к нацистам местное население. По мере возможности, сытое и работоспособное, очищенное от большевиков, уголовников и евреев. Меняли немцы и названия улиц. Ведь названия мешали наведению нового порядка. Они напоминали о прошлом, о коммунистах, о старых хозяевах. И так проспект Сталина стал Главным, проспект Ворошилова Германским, улица Ленина — Большая улица, площадь Ленина – Большой площадью, Комсомольская — 3 августа, в память о дне захвата города. А люди, основная масса города, жила в страшной нищете», – вздыхает женщина. Но в этот момент музыканты начинают концерт, и мы замолкаем. Музыка льется как вода родника, как ручейки людей. Она умиротворяет, и кажется, что мы пройдем любые трудности, победим невзгоды, и всегда будем сильнее врагов.
Свет падает на скульптуры на опушке леса. По подсвеченному красным светом граниту летят самолеты, едут танки, солдаты кричат в бою, а потом радуются победе. Один сменяя другой, возникают созданные световыми лучами образы известных мемориалов: Хатынь, Родина-мать, солдат Алеша, другие памятники подвигу советского народа, выстоявшего в смертельной схватке. Кажется, словно деревья, немые свидетели расправы фашистов над беззащитными жителями Ставрополя, начинают шевелить ветвями в такт музыке, тянутся к небу, тихо раскачивая кронами.
Слушая симфонию, я вспоминаю слова Дмитрия Шостаковича: «С болью и гордостью смотрел я на любимый город. А он стоял, опаленный пожарами, закаленный в боях, испытавший глубокие страдания бойца, и был еще более прекрасен в своем суровом величии. Как было не любить этот город... не поведать всему миру о его славе, о мужестве его защитников... Моим оружием была музыка».
Эти слова подходят к любому городу, перенесшему нашествие врагов. Перенесших блокаду, оккупацию, бомбежки. Зрители замирают, их увлекает музыка, которая несется над лесом, словно воздушная река, невидимый родник живой воды. И слезы.