ГЕРОИЗМ МАРИНЫ

Женщины на войне

За Родину в годы Отечественной войны народа Абхазии каждый воевал по возможности. Марина Калодиевна Аршба, которая сегодня является заместителем начальника столичного Управления образования, воевала на своем особом посту – была медсестрой групп «Катран» и «Стрелец». Несмотря на свою природную хрупкость, она вызвалась спасать бойцов Абхазской армии ценой своей жизни, отдавая им все самое лучшее, что имела – теплоту, заботу, милосердие, молодость.

В 1987 году Марина окончила физико-математический факультет Абхазского государственного университета и до мая 1992 года работала в одной из школ города Ткуарчала, где преподавала физику. В какой-либо партии или общественном движении она никогда не состояла, и то, что 28-летняя девушка решилась пойти на фронт, было зовом ее души.

Марина ушла на войну в конце ноября 1992 года. Об ее решении родные узнали только тогда, когда девушка была уже на фронте. На просьбу вернуться обратно, так как в Отечественной войне народа Абхазии уже воевали ее родные брат и сестра, которая была медсестрой, она отвечала: «Выбор сделан, назад дороги нет. Вернусь домой только после победы абхазского народа».

Это был героизм Марины. Героизм, свойственный не только бойцам и военным, но и хрупким девушкам – медсестрам, которые внесли большую лепту в победу над грузинским врагом.

Предлагаем читателю небольшие истории о войне, рассказанные Мариной Аршба корреспонденту газеты «Республика Абхазия».

– Действие происходило в селе Лабре Очамчырского района, я тогда была с группой «Катран». Мы с ребятами сидели в одном двухэтажном доме и должны были выполнить боевое задание. Что это было за задание, мне сейчас сложно вспомнить. Ребята сидели на первом этаже, а вот я из-за трофейных медикаментов, которые нужно было разложить по сумкам, поднялась на верхний этаж дома. И ночевать осталась здесь. Выполнив работу, перед сном захотела подышать свежим воздухом. Я была уставшей, а на улице было так свежо и хорошо, что я расслабилась. Представьте, забыла даже, что война идет, поэтому спокойно разгуливала по саду, вдыхая аромат зелени и цветов, смотрела на звездное небо. И вдруг на небе что-то яркое сверкнуло. Я удивилась и радостно вскрикнула: «Ребята, посмотрите! Что сейчас было?» А они мне: «Марина, ты что, с ума сошла? Ложись!» Я опять: «Что случилось?» «Слушай, это ракета, сейчас стрелять будут», – закричали они. Я опомнилась и быстро легла на землю. В тот момент грузины обстреляли наш дом. Но, слава богу, никто не пострадал, зато я всех рассмешила.

Очень часто мы шли в бой с ребятами из других групп и отрядов. Как-то командир одного из отрядов схватил гранатомет и обратился к нам: «Сидите в окопе, сейчас начнется стрельба». Я, как и все ребята, быстро прыгнула в окоп. Командир залпом пустил снаряды из гранатомета, а потом позвал меня: «Марина, выходи, будем обедать». Сначала не поняла его слов. Думаю: о чем это он говорит? А у нас где-то в сторонке курица варилась, смотрю: она обгорела. И поняла, вот и появился у него повод пошутить. И он продолжает: «Я не только стреляю, но и обед готовлю. Давайте обедать». Обеда в тот день у нас никакого не было, шла стрельба за стрельбой, а вот юмор нас подбадривал всегда.

Был еще один эпизод. Обычно после дождя в окопах по пояс стояла вода. В тот день боев никаких не было, и мы отдыхали. Вдруг Димур Цицибава, молодой парень из нашей группы, говорит мне: «Маришка, садись в окоп, сейчас начнется обстрел». А я подумала, что он шутит, и говорю ему: «Откуда знаешь, как будто ты был в разведке». Ребята, конечно, ходили в разведку, но я в тот момент почему-то решила, что он шутит. А он мне снова: «Марина, давай быстро садись в окоп. Сейчас начнется». А я ему снова: «Да ладно, не верю». И в этот момент как грохнуло позади меня. Я не то, чтобы села в окоп, легла туда, прямо в эту грязь и слякоть. И он мне потом: «Я же говорил, чтобы ты села в окоп. Теперь на себя посмотри». Тот случай мог бы оказаться для меня трагичным, но кто об этом думал. Был повод посмеяться, мы всегда смеялись.

Трагических эпизодов, конечно, было больше. Но никто из ребят, медицинских сестер никогда не жаловался. Все терпеливо ждали, зная, что рано или поздно всему этому ужасу наступит конец. Все они, конечно, молодцы. Каждый – настоящий герой, достойный любви и уважения.

В группе «Стрелец» с нами воевал высокий и красивый парень Бено Колбая. Он еще стихи писал. Хорошим был он человеком. Я его уважала очень. Он был отважным, но и под пули не бросался, как совсем молодые ребята. Умел воевать. Перед Тамышской операцией я, Бено и несколько ребят из нашей команды сидели в позиции, ждали команды от командира. А в метрах 150 от нас были слышны голоса грузин. Ждали мы очень долго. Помню, командир наш Борис Тапагуа находился на встрече с командирами других групп. Они часто встречались, чтобы выработать или же обсудить какой-то план, стратегию. Долгое время он отсутствовал. Не знаю, что тогда случилось с Бено, который позвал ребят пойти с ним вдоль забора, чтобы расстрелять грузин. Никто не согласился идти с Бено. Это был слишком отважный и отчаянный шаг. И ему советовали не идти. Тогда он попросил меня пойти с ним. Боже, думаю, если он сам пойдет и погибнет, то этого я себе никогда не прощу. Я пошла с ним. Вдоль забора мы направились в сторону грузин. Когда забор закончился, а нам оставалось добежать до ближайшего дома, Бено ничком упал вниз. Началась стрельба… Я спаслась чудом, а Бено был смертельно ранен. По дороге в госпиталь он умер.

Через какое-то время вернулся наш командир. Когда он узнал о случившемся с Бено, удивился, как он мог так бездумно поступить, ведь он всегда был таким осторожным. Сказав это, Борис пошел в сторону того дома. И вдруг я услышала звук выстрела. Через несколько минут меня позвали: «Марина, беги сюда, помоги». Нашего командира ранил снайпер, сидевший в том злосчастном доме, попав ему прямо в голову. Я уже ничем не могла помочь… Это было ужасно, но в тот день наша команда потеряла и Бено Колбая, и Бориса Тапагуа – двух молодых ребят, воевавших со знанием дела, а главное – готовых для своей Родины на все.

Очень часто я спасала бойцов и из других групп. И никогда не выбирала: это наш боец, это не наш. Помогала всем, кому могла. Все для меня были братьями и сестрами. При взятии Цагеры в одном бою я встретилась с родными братом и сестрой. Я так переживала за них. Наступление закончилось неудачей с нашей стороны, многих ребят мы потеряли. А тут еще их не могу найти, вдруг что-то с ними случилось, что я буду делать? Успокоилась только тогда, когда узнала, что они живы. Переживала и о том, что подумают другие, будто брату и сестре уделяю больше внимания. Согласитесь, отношение к самым родным людям все-таки более трепетное, и этого не изменить.

Во время Мартовского наступления, которое проходило на Западном фронте Абхазии, отряды, в которых я была медсестрой, находились на противоположном фронте. Мы думали так: если грузины войдут в Сухум, то будем смыкать кольцо, чтобы оттуда на Восточный фронт не могли они пройти. Мы должны были закрыть центральную трассу, поэтому ждали. Операция, к сожалению, была провальной, но мы не теряли надежды, что у этой плохой истории будет счастливый конец. Вот эта уверенность и помогла нам победить противника, который превосходил нас.

30 сентября 1992 года, когда над рекой Ингур водрузили абхазский флаг, Марина вернулась домой. Спустя какое-то время она вернулась на свою работу в Ткуарчалскую школу, немного позже перебралась в Сухум, и в Сухумской 10-й школе начала преподавать физику. После войны сложилось и женское счастье Марины, вышла замуж за добровольца из Адыгеи Казбека Макаова, которого, к сожалению, не стало три года назад. Но у них растут двое прекрасных сыновей. Им сейчас немногим больше 20 лет.

Материал подготовила Эсма АРДЖЕНИЯ